Сергей Валов - Потерянный рай [publisher: SelfPub]

Ярославцев с трудом отвернул от стремительно приближающейся вершины и, несколькими энергичными маневрами значительно погасив скорость снижения, умудрился перейти в некое подобие глубокого пикирования.

Языки пламени неотвратимо расползались и жадно пожирали наружную обшивку машины, которая, сгорая, превратила флай в огненную комету.

Капитан вел его почти в слепую, ориентируясь по показаниям чудом уцелевшего радара. Он плавно вытянул штурвал до упора, на себя, стараясь, немного задрать нос и, за счет этого перевалить через гребень хребта, чтобы после попытаться выровнять машину и приземлиться на какой-нибудь заснеженный склон. Это был их единственный шанс уцелеть при посадке.

Однако им не хватило нескольких метров!

Флай плашмя, всей плоскостью днища, врезался в закованный льдом гребень, и аппарат разлетелся вдребезги от удара!

За секунду до столкновения с землей Костя успел сгруппироваться и активировать один из блоков аварийной посадки.

Благодаря его отчаянным действиям анти – перегрузочные кресла выпустили облака геля вокруг пилотов. Желеобразная масса, мгновенно затвердев на поверхности, уподобила этой силовой кокон яйцу, с жидкой подушкой-амортизатором внутри, что значительно смягчило последствия катастрофы. Но и это не спасло космопехотинцев от увечий! Скорлупы раскололись, ремни лопнули и Ярославцев, пролетев вперед значительное расстояние, напоролся грудью на камни. Внутри противно захрустели ребра и, парализованный болью, он безвольно опрокинулся на спину, и заскользил по льду вниз головой.

Страховочный фал автоматически вонзил острие в плотную ледовую корку и плавно остановил сползание в нескольких метрах от глубокой трещины.

Искалеченное тело Булгаковой прошелестело мимо и провалилось вниз. Ее штурмовой пояс оказался поврежденным…

Ярославцев взвыл от бессилия!

Горы ответили слабым, равнодушным эхом.

Сознание балансировало в кровавой пелене, и капитан призвал на помощь Зею.

Она ответила как всегда: «Выкручивайся сам!», – и Константину ничего не осталось, как усилием воли вновь вернуть себя в этот враждебный мир.

За трещиной, потревоженная взрывом, ледовая масса пришла в движение и с оглушительным грохотом устремилась вниз по склону.

Но Костю это уже не волновало. Хватая обезображенным ртом разряженный воздух, он со стоном перевалился на бок и, превозмогая боль, извлек из кармана чудом уцелевший биовосстановитель…

Жидкость обожгла горло. Елена закашлялась, затрясла головой и села, испуганно озираясь по сторонам.

Вокруг было темно, тепло и от этого ей стало почему-то не по себе.

– Осторожно. Не вставайте в полный рост, а то завалите наше временное убежище.

Голос Ярославцева подействовал как успокоительная настойка. Он звучал мягко, уверенно и спокойно. Только слова немного растягивались, как будто что-то мешало капитану говорить.

– Что вы влили в меня?

– Спирт. Я сейчас включу свет, только не пугайтесь, мое лицо немного обморожено.

Тусклая, голубая лампочка ненадолго ослепила.

А когда глаза привыкли к ней, Елена в ужасе отшатнулась, едва узнав начальника:

– Ничего себе, немного!!!

Его распухшее, синевато-багровое лицо, с сочившейся из под лопнувшей кожи сукровицей, больше напоминало театральную маску утопленника, чем лик живого человека.

– Пострадал только кожный покров. Ерунда! До свадьбы заживет. – Ярославцев попытался улыбнуться.

– Вам очень больно?

– Терпимо. Я принял немного морфия. Разрешите поздравить вас с благополучным выздоровлением, товарищ старший лейтенант.

– Спасибо, – она хотела, было расплакаться, вспомнив пережитый ужас, но постаралась скрыть свою слабость, и сделала вид, что осматривается по сторонам.

Стены из спрессованного снега длиной примерно метра три, уходили конусообразно вверх и образовывали потолок. Внутри этой примитивной пирамиды было сравнительно комфортно. Пахло потом и свежей кровью. В дольнем углу горкой валялись багровые бинты, а посредине бездымно тлела тепловая таблетка из аварийного комплекта.

Она поерзала и нащупала под собой грубую материю спальника.

– Где мы?

– В десяти метрах от места катастрофы. Нас сбили неизвестным видом оружия основанном, по всей вероятности, на принципах лучевой пушки, но куда более совершенным и мощным.

– На базе что ни будь, знают о том, что мы потерпели аварию?

– Нет. Радиолокационный центр уничтожен. Шарлота связывалась со мной из командного пункта. База тоже практически уничтожена. Поэтому, как ни крути, но у нас с вами, Елена Викторовна, теперь два варианта развития событий. Первый, мы единственные кто остался в живых из экспедиции…

– А Веселова и Капустин?

– Если они все-таки добрались до сооружения, то наверняка ввязались в бой и погибли с остальными, ведь чем закончился штурм одному Богу известно. Но это самый мрачный прогноз. Теперь более оптимистичный, согласно которому, гарнизон все таки выстоял.

Отбил все атаки. Запустил реактор и, через сутки после восстановления систем отвечающих за боеготовность и жизнеобеспечение, сможет приступить к поисковой операции.

– Все ясно. – Обречено вздохнула Булгакова, и закуталось в спальник, а Костя, тем временем, вдарился в рассуждения:

– Вам-то может быть и ясно. Но мне не дает покоя один вопрос: почему во время падения метеорита не сработал защитный экран? Даже если это был ракетный удар по куполу, и золотарцы применили ядерный заряд малой мощности, им бы ни за что не удалось бы пробить силовое поле базы.

Я ведь после того злополучного штурма, когда они применили взрывчатку, отдал распоряжение усилить его по максимуму.

– Ума не приложу! – пожала плечами девушка. – Наверное, туземцы вынудили гарнизон выключить его, или поймали Дормидонтова на очередную уловку.

– Скорее всего, что так оно и есть. – Согласился Ярославцев и неожиданно поинтересовался: – А, как вы себя чувствуете, Елена Викторовна?

– В целом на удивление хорошо! Беспокоит только общая слабость и все.

– Тогда, спешу вас «обрадовать»! Мы остались без теплых вещей, средств передвижения, радиосвязи, но с автоматом, четырьмя полными магазинами к нему, пятью осколочными гранатами, запасом продуктовых гранул на неделю, и карманным власовским биовосстановителем с единственной батареей, – Костя прервался, промокнул куском бинта выступившую на щеках мокроту и, не торопясь, пояснил, – восемь штук я вынуждено израсходовал на нас обоих. Сначала залечил свои болячки, а когда извлек вас из трещины с открытыми переломами ног и, раздробленными практически в кашу тазовыми костями и вовсе за голову схватился… Однако для паники, как выяснилось позже, не было причин. Власов просто умница, а его прибор действительно может даже мертвого поднять из могилы!