Алексей Платковский - Земля Лишних. Беги, хомячок, беги

— Чёрных, — подсказал я.

— Так плохо говорить, — сморщила носик Хелен.

Но кивнула, соглашаясь, что да, чёрных. И поправила прядь.

— Интервью так интервью, я не против. Только с тебя не кофе, а завтрак, — проверив, на месте ли пижама (вчера, после всех приключений и обезболивающего, соображал я не совсем ясно, так что мало ли), я вылез из постели, потянулся и зашипел от боли. Порезы тоже на месте. Задрал рубаху, осмотрел повязку — от пупка до сосков я теперь мумия.

Так, первым утренний туалет. Тем более, что мочевой пузырь уже напоминает о себе. Затем — завтрак. И узнать, когда мне можно убраться отсюда. С пяти лет, когда лежал с какой-то болячкой (то ли запущенная ангина, то ли свинка, хоть убей — не помню), не люблю больницы. Кормят не очень и развлечений мало.

Хотя, тут явно с этим дела получше. Пока я умывался, Хелен позвала медсестру и попросила завтрак в палату, а под потолком нашёлся телевизор, на котором моя гостья нащёлкала какой-то музыкальный канал и сейчас подпевала Мирей Матьё:

C’était le temps des “je t’aime”

Nous deux on vivait heureux dans nos rêves

C’était le temps des “je t’aime”

Et puis j’ai voulu voler de mes aile

С музыкальным слухом у меня не сложилось, си бемоль от прочих фа-со-ля-си не отличаю, но Хелен в ноты попадала уверенно, и чувствовалось, что голос у неё хорошо поставлен, хоть сейчас на сцену выпуская, девять из десяти певичек заткнёт за пояс.

При моём появлении девушка смутилась и умолкла. А с виду такая бойкая, хоть крови и боится.

— Красиво поёшь, очень, — похвалил я вокал Хелен. — Занималась?

— Нет, только для себя пою, — девушка улыбается искренне, вот как щёчки румянцем налились. — Спасибо.

— Ты завтракала? — я осмотрел поднос, уставленный едой. Высокая стопка блинчиков, залитых сиропом, глазунья из трёх яиц, кружка с ароматным кофе, стакан сока. — Один я с этим точно не справлюсь.

— Спасибо, я кушала, — отказалась Хелен, поедая взглядом блинчики. С её фигурой вообще не верится, что она ест, питается, поди, одной росой и солнцем.

Видя, как ос моей гости сам собою вытянулся в сторону манящих запахов, закидываю на глазунью половину блинчиков и пододвигаю тарелку и стакан сока к девушке.

— Извини, второй вилки нет. Приятного аппетита.

— Спасибо!

Хелен свернула блинчик в трубочку и, взяв его в две руки, словно белка орех, начала точить его.

— Фкуфно!

Я ничего не ответил, только улыбнулся. Говорить с набитым ртом и некрасиво, и опасно. Да и сложно — аппетит был зверским, я запихивал в рот еду до предела, так, что челюсти было сложно свести вместе, но остановиться было сложно. Очень уж кушать, нет, — жрать! — хотелось.

А после завтрака мы занялись этим.

Как его.

Интервью, во!

Док появился часов в одиннадцать.

Хелен, услышав, что будут снимать повязку, сбледнула и испарилась, сославшись на необходимость отекстовать записанное на диктофон интервью.

Док потыкал в швы и порезы, убедился, что заражения нет. Меня вновь упаковали в бинты, сказали приходить на перевязку раз в день и через неделю — снимать швы, выписали каких-то таблеток и выпроводили. Денег не взяли, Антон уже всё оплатил.

Пристроил кобуру и подсумок на ремень, посмотрел, попробовал выхватить пистолет — вышло медленно и неуклюже, при резких движениях бока отзывались тихой тупой болью. Ладно, средь бела дня, думаю, нападения можно не опасаться, да и убивать меня конкуренты вряд ли будут, а попугать уже попугали. Я и так собирался покинуть сей прекрасный город в ближайшие дни, немного ускорю отъезд.

Позвонил Антону — парень предложил встретиться на стрельбище через час, пока что у него какие-то дела.

Набрал фермерам. Те сказали, что уже были в банке, там кредит одобрили, моё сочинение “как построить СЭС в отдельно взятом хозяйстве” прокатило. Предложение встретиться на стрельбище Маршалл встретил позитивно.

Добрался до гостиницы, переоделся в чистое — после вчерашней драки джинсы и майка требовали стирки, да и байке досталось. А ещё флиска, порванная зверем… Покрутил порванную в лоскуты флиску, повздыхал — и выбросил, срезав предварительно замки. Было бы время, нашёл бы какое ателье, где её привели бы в порядок, ибо сам я заштопаю так, что Пугало на фоне моей работы будет казаться записным дэнди. Но Гёбели планируют выехать сегодня после обеда, и я хочу отправиться в дорогу с ними. От греха подальше.

Занёс одежду в прачечную на первом этаже, за два экю смуглолицая коренастая филиппинка неопределённого возраста пообещала, что к вечеру всё будет постирано и поглажено. Одна купюра сверху сдвинула срок готовности на шестнадцать ноль-ноль. То, что доктор прописал.

Вернулся в номер, покрутил в руках винтовку. Красивая, чёрт побери! И лёгкая. Последнее оценил, когда Антон меня в тире гонял “встать-лечь-огонь”. Помню, с “калашами” на сборах как-то пару дней везде ходили, типа учения, так плечи к вечеру отваливались. Хотя, тогда мне было почти на десять лет меньше…

Осторожно покрутился на месте, наводя ствол на разные предметы в номере. Удобно, да. Можно долго на весу держать, руки мало устают. Но с местной пылью чистить реально надо каждый день. Чехол бы купить. И сменить прицел, аимпоинт хорош, но хочу попробовать что-нибудь другое. По играм помню, что мне больше нравились открытые коллиматоры, но то игры, а это — жизнь. Как минимум, корпус аимпоинта в реальности закрывал гораздо меньше пространства, чем в шутерах, где встречался. Может, и открытые коллиматоры будут не так хороши, как я привык.

В магазин у Брюса сегодня было многолюдно. Судя по слабому загару и тому, что посетители, глядя на ценники, постоянно морщили лоб, стараясь перевести экю в более привычные им деньги, передо мной туристы. Хм, интересно, а я всё ещё турист, или могу считаться своим, несмотря на короткий срок пребывания в Эдеме?

— Алекс, привет, — Брюс кивнул из-за прилавка.

Гляди-ка, запомнил меня, приятно. Ах, ну да, я же теперь местная звезда. Одна из двадцати, пусть и самая тусклая, но всё же. У меня даже автограф брали!

Я поднял в ответ руку, протиснулся мимо пары в возрасте, что застыли возле стойки с дробовиками. Одеты по походному, лёгкие туристические ботинки, длинные, почти до колен, шорты светло-коричневого цвета, светлые рубашки с коротким рукавом, круглые шляпы, напоминающие каски англичан времён первой мировой, только поля шире раза в два. Мужчина крутит в руках какую-то модную помпу, с вырезанными на кромке приклада отверстиями в виде бумеранга.

Бенелли Супернова 50. Три с половиной сотни экю. Интересно, это много или мало? Выглядит помпа шикарно, сложно создано не для стрельбы, а блистать на выставках и в шоу-румах. Всё такое высокотехнологичное, прям самому захотелось купить. Знаю буржуи толк в дизайне!