Константин Муравьев - Неучтенный: Неучтенный. Сектор «Ноль». Неизвестный с «Дракара»

– Я сейчас на пару часов на занятия, потом я уверен, что захочу перекусить, поэтому нужно решить – мне установить тебе сразу учебу до вечера, или ты хочешь разбить ее на несколько частей? – спросил я у Леиты, пока мы шли в нужное помещение.

– Нам не рекомендовали слишком длинные процедуры разгона. Да и нет необходимости сейчас в таком интенсивном графике обучения. А что ты хотел предложить по разбитию его на части? – уточнила она.

– Ну, я веду к тому, что пока происходит полет к планете со складом топлива, особо заняться нечем, да и в дальнейшем я думаю придерживаться такого расписания. С утра у нас завтрак. Потом у меня двухчасовая тренировка, ты в это время можешь поучиться или просто отдохнуть еще пару часиков, может, со временем появится еще какая-то необходимость в этом времени. Затем второй завтрак, он мне необходим после тренировки. Далее я принимаю отчет искина о состоянии дел, и, если не требуется моего срочного вмешательства или я не нужен для каких-то неотложных решений, то пропадаю на четыре часа обучения, вместе с тобой. После учебы, думаю, настанет время обеда. Далее тренировка у тебя. Я на этот час найду, чем себя занять. Далее ты заканчиваешь, и я думаю, тебе потребуется перекус. Ну а после этого или опять учеба, или какие-то запланированные дела. Вечером у меня опять тренировка. Ну и на этом обычно заканчивался мой корабельный день. Думаю, и в нашем с тобой случае будет примерно так же. После моей второй тренировки можно поужинать, а затем через некоторое время укладываться спать. В экстренных случаях, если того будет требовать ситуация, в любой момент нас может поднять искин. Вот, по сути, и все.

– Разумно. Я думаю, мы сможем откорректировать наш график по мере уточнения, – добавила девушка.

– Да это так. О, мы как раз пришли, – сказал я, открывая дверь и пропуская Леиту в каюту.

– Давай забирайся в бокс, и я его запущу, он уже настроен под твои параметры, так что особых манипуляций и не требуется, – указал я ей рукой в направлении комплекса.

Леита, уже даже не обратив на мое присутствие внимания, разделась и, подав мне руку, забралась в бокс.

Уже закрывая его, я все-таки не выдержал и погладил ее по щеке, коснулся пальцами ее губ и, боясь спугнуть мгновение, стараясь сделать это как можно более нежно, коснулся бархатистой кожи ее груди и плавно повел рукой вниз по ложбинке, перебирая пальцами, погладил ее такой мягкий и одновременно упругий животик и уже двинул свою, такую нетерпеливую реку вниз, когда Леита накрыла ее своей.

Я смотрел на нее, ее идеальное, стройное тело. Волшебные, темно-фиолетовые океаны глаз манили меня.

Она молча помотала головой, а потом тихо, но твердо произнесла:

– Нет.

Но при этом, взяв мою руку в свои ладони, сначала поднесла ее к своей груди, дав мне ощутить бешеное биение ее сердечка, а затем к своим покрасневшим и немного влажным губам. Она нежно коснулась ими тыльной стороны моей ладони, а потом, отпустив ее, закончила

– Я тоже этого хочу, но нельзя. – И практически без промедления. – Не забудь. Нужно включить комплекс.

И самостоятельно закрыла его крышку.

Мне не оставалось ничего другого, как запустить в работу медицинский комплекс.

«Что же все-таки происходит?» – это было моей последней мыслью, перед тем как я залез в тренировочный армейский комплекс.

А через три дня мы без происшествий подлетали к планете Ркута.

За это время я еще больше осознал, что совершенно не понимаю Леиту, но, тем не менее, я с каждым днем все сильнее привязывался к ней, ее странному поведению и непонятным поступкам.

Я понял, что влюбился в нее, и очень сильно. Раньше со мной такого не происходило, так что сравнивать мне было не с чем. Но по ощущениям и тому, как я для себя это представлял когда-то давно, те чувства, что я испытывал к девушке, ничем иным быть не могли. Про что-то другое думать не хотелось.

Но дела в наших отношениях так и остались на этой непонятной эфемерной черте, когда мне можно смотреть, но лучше не трогать. Хотя иногда и были исключения.

Учеба моя, как и Леиты, тоже не стояла на месте. Но об ее успехах я ничего сказать не могу, она не делилась, а я особо и не спрашивал. Я же эти двадцать четыре часа обучения, что образовались у меня за прошедшие три дня, потратил на изучение всех оставшихся восемнадцати баз знаний до восьмого уровня.

И теперь в моем личном списке значились двадцать одна такая база, это: «Анализ техники и моторики боя», «Боевое пилотирование», «Боевая медицина», «Бой», «Выживание», «Инженер», «Кибернетика», «Маскировка и проникновение», «Математика», «Навигация», «Пилот крупнотоннажных кораблей», «Пилот малых кораблей», «Пилот средних кораблей», «Робототехника», «Ручное стрелковое оружие», «Сканер», «Специализированное компьютерное оборудование», «Специализированные стили боя», «Стрелок», «Тактик» и «Техник».

Тренировки в связи с ростом уровня изученных мною баз тоже не остались без изменений. Первое, что сделал тренажер, это выдал рекомендации увеличить длительность утренних занятий на один час. Их интенсивность и сложность выросла в несколько раз по сравнению с тем, что я проделывал в начале полета. Но как это ни странно звучит, большая сложность и нагруженность занятий только раззадоривали меня, и тренировки уже перестали казаться мне теми страшными пытками, при воспоминании о которых стыла кровь и деревенели мышцы, а перешли в разряд необходимых, но сложных тягот, которые нужно преодолеть. В голове прочно поселилась мысль о том, что то, что меня не убьет, сделает только сильнее. И я в это стал даже верить.

Правда, я не видел реального результата всех своих новоприобретенных знаний и умений. Да, они были, но лежали во мне мертвым грузом. Я использовал только сотую часть всего того интеллектуально-физического багажа, что успел получить за это время. Но так казалось только мне.

Вот мы и на планете, о которой говорил Алексей.

Когда Леита произнесла про себя его имя, на душе у нее потеплело. Она с непонятными для себя чувствами вспоминала предыдущие три дня. Сонм чувств, что охватывали ее в его присутствии, – это не могло быть только следствием их родового заклятия, было в этом и что-то большее.

Раньше она ни от подружек, ни даже от Адрианы никогда не слышала ни о чем подобном. Постоянное желание быть рядом с ним, дразнить его, видеть его желание и обожание. Самой греться в тех теплых волнах, что исходили от человека.

Но главное было не в этом: их девушки никогда не воспринимали людей как своих партнеров. Она не знала ни одного такого случая. Друзья, знакомые, для некоторых – забавные зверюшки – это да, но не партнеры, тем более – семейные и любовные узы. И поэтому она была на распутье. С одной стороны – она чувствует, что ее тянет к нему, но с другой – она аграф, а он человек.