Александр Шаравар - Звёздный лорд 3

– А вот я считаю, что стоит её забрать. Оставлять безнаказанной нельзя, а потом и до мамочки её доберемся, – сказала Сорона.

– На обратном пути заберём всю четвёрку с собой, – принял я решение. – Камеры для риртов у нас есть, и они уже испытаны на Рыруре. Атами, ты ещё долго?

– Я уже всё, – сказала она, отходя от входа в дом. В то же самое мгновение стена разошлась в стороны, и мы смогли проникнуть внутрь дома. Я сразу почувствовал четыре источника эмоций в доме. До меня не сразу дошло, почему их четыре, а не три. Оказывается, дочь Греи, несмотря на то, что не родилась, уже испытывала эмоции, вот только понять те слабые эмоции мне не под силу.

– Сорона, возьми на себя Грею. Гильшак на тебе её муженёк. Ты только не сильно его пока мни, вдруг он ни при чём. А я пойду за сыном, – произнёс я и направился к источнику эмоций, который ни с чем нельзя спутать. Когда он родился, я умел чувствовать эмоции лишь тактильно. Сейчас же уже даже дистанционно ощущал их: оттенок эмоций указывал, что это Симеон.

В детской в небольшой спальной капсуле сладко спал Симеон. Рядом на одеяле лежала бумажная книга. Мне стало интересно, что за книжку он читал, а потому прежде чем забрать сына, я решил просмотреть книгу. Какова же была моя злость, когда я понял, что это книжка земных сказок. Тех самых сказок, которые я рассказывал дочери Руфуса. Значит, вычеркнуть меня из жизни можно, а вот такие вещи?

– Папа? – услышал я неуверенный голос проснувшегося Симеона.

– Да, сынок, это я. Папа вернулся, – произнёс я, достав из капсулы Симеона и обняв. Для этого даже свернул шлем себе в воротник.

– Папа, а почему у тебя только одна голова? – спросил как ни в чём не бывало Симеон. – Второй папа так не может, научи меня.

– Научу, обязательно научу, – ответил я и поцеловал Симеона в лобик. – А как ты узнал, что я твой папа? Я ведь в последний раз видел тебя, когда ты совсем мелкий был. – Самое интересное, что если вначале у него были сомнения в том, что я папа, то стоило мне его взять на руки, все его сомнения исчезли.

– Но ты папа, – только и ответил Симеон, не понимая, чему я удивился. Я решил не уточнять у него сейчас, а потом с Сороной выяснить, откуда у него такая уверенность в том, что я папа.

– Точно, как я мог этого не понять, – рассмеялся я. Симеон подхватил мой смех и вскоре на него в помещение вошла Сорона, держащая телекинезом спящую Грею на весу.

– Как там? – спросил я у Сороны про Грею, но та вместо ответа лишь произнесла:

– Потом.

– Пап, а кто эта тётя? И почему у неё нет ушей? А почему у неё кожа такая странная? А почему у неё такие зубы? А почему мама спит и висит в воздухе? – начал бомбардировать меня вопросами Симеон. Я же лишь улыбался в ответ. Ему не требовались сами ответы. Ему хватало и того, что он задавал мне вопросы. Вообще, на свои неполные три года Симеон очень умный мальчик. Сомневаюсь, что в три года я мог составлять такие длинные предложения, да и говорить так чётко не мог.

– Эта тётя – друг. Мы сейчас вернёмся к нам на корабль и полетим домой. – Если вначале у меня были мысли о том, чтобы оставить Грею с Симеоном в покое и забыть об их существовании, то стоило посмотреть на это солнышко, которое сразу меня приняло так, словно я был всегда рядом с ним, сразу понял, что никуда его не отпущу.

– Ура, корабль! Мама только обещает покатать, – пожаловался мне Симеон. – А папа катал меня только на карусели. Я что, маленький? – обиженно произнёс он. До меня не сразу дошло, что он называет папой не только меня, но и мужа Греи.

– Ты уже большой, и мы будем кататься на большом корабле, – произнёс я, улыбнувшись. Но Симеон меня уже не слышал. Он крепко спал. Взглянув на Сорону, я понял, что усыпила его она.

– Ему пора спать, – сказала Сорона и улыбнулась, после чего взлохматила волосы на голове Симеона. – Он слишком потратился, завтра у него будет просто зверски болеть голова.

– Ты о чём?

– Ты что, не понял, как он тебя узнал? Он читал тебя, он читал твои эмоции. Сначала плохо, но взяв на руки, ты обеспечил тактильный контакт, и тут он начал читать тебя напрямую, минуя все барьеры. Он почувствовал твою любовь к нему, а кто может так любить? Правильно: папа. А ты ещё глупые вопросы ему задаешь, – усмехнулась Сорона.

– Симеон – инициированный псион? – удивился я.

– Да, он инициирован около года назад. Сам или принудительно, непонятно. А теперь уходим. Нам ещё риртов брать.

– А что с Греей? – спросил я у неё, на что Сорона лишь нахмурилась и отмахнулась рукой, мол, не сейчас.

Через час мы уже все сидели в кают-компании корвета, а сам корабль на субсветовых двигался за пределы звёздной системы, чтобы уже там прыгнуть к пассажирскому лайнеру шилимов.

Рирты заняли тюремные камеры, но они пока безвредны и так. Пройдет неделя, прежде чем они очнутся без постороннего вмешательства. От Рырура же я чувствовал вполне определённого типа эмоции, направленные на Рриону и ещё одну риртку.

– Мы не зря сюда прилетели? – спросил я у Сороны. Симеон сейчас уже спал в моей каюте. Грея – в медицинской капсуле, как и её новый муженёк.

– Волнуешься о том, что я не смогу восстановить её любовь к тебе? – усмехнулась Сорона. – Так не переживай, восстановить смогу, хоть и не быстро. Эти косорукие уроды вообще едва её эмоций не лишили.

– У риртов нет рук, – вставил свои пять копеек Гильшак.

– Не придирайся к словам. Ты понял, о чём я говорю, – сказала Сорона и дала лёгкий подзатыльник Гильшаку. – Проблема в том, что её любовь к Патрику настоящая.

– Что ты хочешь сказать? Она этого урода любит на самом деле?

– Верно. И теперь представь, что будет, когда я восстановлю её отношение к тебе. Как бы она с ума не сошла. У неё и так ментальное поле ослаблено от того, что из него целый кусок вырвали при удалении эмоций по отношению к тебе. Отсюда, кстати, и начинающееся раздвоение личности. Пока не заметно, но через пару лет без лечения вылезет всё наружу. Какая там будет личность, пока непонятно.

– Так что ты предлагаешь?

– Смотри, я могу удалить её чувства к Патрику, причём нормально, а не так, как сделали косощупалечные, – посмотрев на Гильшака, Сорона всё-таки сказала по-другому. – Недоучки. После этого восстановлю чувства к тебе.

– Она его на самом деле любит? – решил уточнить я, прежде чем дать ответ.

– На самом, – ответила Сорона и стала ждать моего ответа.

– В таком случае я буду не лучше их, – произнёс я, подумав. – Если вначале вылечить её ментальные травмы и только потом восстановить чувства? Она сможет сама определиться?

– Можно сделать и так, но ты вообще свинья. Бремя выбора оставляешь хрупкой женщине, – сказала Сорона, усмехнувшись. – А вообще, у неё в сознании много ментальных закладок. К чему они, понять без глубокого изучения невозможно, но как по мне, полсотни ментальных закладок – это перебор. Причём закладки в большей степени установлены ею самой. Именно они на фоне повреждения ментального тела и провоцируют создание новой личности.