Юрий Силоч - Союз нерушимый… [litres]

В инвалидном кресле полубоком сидел скрюченный ребёнок лет шести. Он был невыносимо, концлагерно худ. Но не это заставило меня внутренне содрогнуться, а то, что мальчик был прикован к креслу во всех смыслах: из каждого его сустава торчал длинный провод, уходивший в какую-то странную конструкцию за его коляской. Из головы, посреди взлохмаченной копны чёрных волос, тоже торчал какой-то длинный хромированный штырь.

А ещё мальчик был совершенно слеп – белые-белые глаза, без малейшего признака радужки или зрачка.

– Что такое, дядя Моисей? – тихим голосом спросил он, въезжая, и тут же остановился. Он «смотрел» прямо на меня с видом не менее ошарашенным, чем, должно быть, был у меня сейчас. – Ой! Это ты! Я давно хотел сказать тебе спасибо!

– За что? – в горле внезапно пересохло, а в душе заворочался какой-то иррациональный страх.

– За то, что спас всех нас.

«Что? Чертовщина какая-то».

– Но я же никого не спасал, – сказал я, косясь на Моисея, который упорно прятал взгляд.

– А… Извини, – мальчик улыбнулся. Его зубы оказались неожиданно белыми и здоровыми. – Я постоянно путаю. Что нужно, дядя? – к счастью, он перевёл взгляд на Моисея.

– Этот молодой человек хочет, чтобы ты дезактивиг’овал имплантат у одного человека.

– Что за имплантат? – деловито поинтересовался ребёнок.

– «Зайцев-79-У». Серийный номер… – я назвал длинный ряд цифр, чувствуя себя полным идиотом. Мальчик всё это время «смотрел» на меня пустыми глазами и не делал никаких попыток его записать.

– Но он ведь уже отключен, – округлил пустые белые глаза Яша, когда я закончил.

– Что? – даже не пришлось включать актёрское мастерство и изображать удивление. Малец просто не мог сам догадаться.

– Он отключен! – уверенно повторил мальчик. – Могу его включить. Хотите?

– Что, так просто? – я изобразил «улыбку номер шесть» – недоверчивую. – Этого не могло быть никак. Ты не мог так быстро взломать его чип.

– Я и не ломал его, – мальчик едва заметно дёрнул плечами, наверное, это означало пожатие ими. – Это как… Я просто спросил у него. Попытался найти. Но он был тёмный. Серый весь. Как будто мёртвый. Значит, давно уже, – непонятно закончил он фразу.

– Так. Ладно, – я взял себя в руки. Нельзя позволять сбить себя с толку. Да, это не цыгане, но тем не менее я был уверен, что попался на какой-то психологический трюк. – А ко мне можешь подключиться?

«Да!» – раздался неожиданно громкий детский голос в моей голове. Я рефлекторно отскочил, закрывая ладонями уши.

«Вот видишь. Я знаю. Он отключен».

– Тебе не о чем волноваться, – сказал ребёнок вслух.

– Хорошо, Яшенька, – несколько натянуто улыбнулся Моисей. – Езжай в свою комнату, побудь там, пока мы с товарищем побеседуем…

– Ладно. Только не бери с него ничего. Не будет добра с этого.

Взгляд хозяина ткнул меня, словно в голову вонзили вязальную спицу.

– Как он смог это сделать? – я был шокирован. – Что это… Что это вообще такое было?

– Яшенька… – хозяин замялся. – Уникум. Дитя Горбушки, – грустно усмехнулся Моисей, куда-то сразу же задевав акцент. – Родился тут, на пепелище. Мутант. Овощ. Ходить не мог, говорить не мог, ничего не мог. Даже дышать. В больнице сказали, что он не жилец, поэтому мы здесь собирали для него железки всем миром, и вот… собрали. Он теперь живёт больше в Сети, чем тут. Поэтому и может очень много. Так! – Моисей встрепенулся, к нему тут же вернулся деловой тон. – Думаю, нам больше не о чем говог’ить. Если уж Яшенька сказал, бог с ней, с мебелью. Всего добг’ого.

– Да… До свидания, – пробормотал я и, повернувшись, покинул мастерскую.

Дело было сделано. Я всё-таки был прав, и Вьюнова могли активировать удалённо. Но кто?

Это я и собирался выяснить.

– Палыч! – я набрал шефа, чтобы порадовать. Сесть на хвост идее мало – нужно было попросить, чтоб начальник направил силы отдела на работу в этом направлении. Душу грело осознание факта, что именно мой след оказался верным, как-никак, целая куча сотрудников работала по другим зацепкам: винтовка, деятельность убитого – и ничего. И лишь я один, такой весь из себя майор Пронин, всё сразу понял.

– Да! – угрюмо отозвался начальник. – Что у тебя?

– Интересное. Я узнал, что можно активировать имплантаты удалённо.

– И что? – быковато спросил нисколько не впечатлённый этим шеф. – Что нам это даёт?

– Это даёт нам то, что в перспективе депутатов могут отстреливать куда чаще. Или не депутатов, а кого-нибудь ещё. Напряги экспертов, пусть хотя бы попытаются найти историю входящих подключений к мозгам Вьюнова. У заказчиков должен быть очень сильный хакер, очень сильный, практически гениальный, – это тоже пусть кто-то проверит. И ещё: мне нужен спецназ с вертолётом, нужно арестовать кое-кого на Горбушке.

– Сдурел? – без обиняков спросил Палыч. – Может, мне ещё тебе американского президента с Марса выковырять?

– Президента не надо, – терпеливо сказал я. – Нужен спецназ с вертолётом. Поблизости как раз гениальный хакер и один старый жид, из которого можно вытрясти много всякого.

Шеф задумался на пару секунд.

– Хрен с тобой, давай координаты. Подниму «Альфу». Ты что будешь делать?

– Постою рядышком, посторожу, чтобы никто не ушёл.

Где-то с полчаса я проторчал в грязном переулке, держа в поле зрения вход в лачугу, пока не услышал тихий, но басовитый и мощный шелест винтов. Слева от меня, со стороны «улицы», раздались крики.

– Облава! – вопили десятки голосов на все лады. Мимо меня промчался, бешено вращая глазами, седой мужичок с бородой. Он прижимал к груди авоську с какой-то машинерией – сплошь провода и шестерёнки.

– Атас! – крикнул он мне. – Менты! – и скрылся за ближайшим поворотом.

Спустя несколько секунд мне в лицо ударили порывы холодного ветра, и над переулком нависла здоровенная туша чёрного Ми-2028.

Его не зря называли «крокодилом», как далёкого предка – хищная форма корпуса и впрямь делала его похожим на опасного хищника. Где-то недалеко раздалась автоматная очередь – и по бронированному корпусу заплясали искры: пули рикошетили, не причиняя вертолёту никакого вреда.

Заслонив лицо ладонью от ветра и подняв голову, я увидел, как из круглых боковых люков к земле полетели тяжёлые фалы, и по ним, споро и грациозно, скользнули спецназовцы, облачённые в чёрные бронекостюмы.

Снова выстрелы, на этот раз явно по «альфовцам», но поздно – они уже достигли земли. Чёрные фигуры с массивными штурмовыми автоматами в два счёта окружили лачугу и, выбив дверь, забросили внутрь светошумовую гранату.

Почти сразу же бахнуло так, что я дёрнулся с непривычки, лачуга содрогнулась, со стен и крыши сорвалось облако серой пыли, а спецназ, за те доли секунды, что я был в замешательстве, уже ворвался внутрь.