Юрий Силоч - Союз нерушимый… [litres]

– Да так. Экстренная связь.

– Ты хоть предупреждай в следующий раз… – заворчал судмедэксперт. – Помощь нужна? Калибровка или что-то ещё?

– Коньячку пятизвёздочного стаканчик, – оскалился я.

Глебыч дёрнул губами, что, учитывая его неэмоциональность, можно было расценить как широкую улыбку.

– Может, тебе ещё женщину голую?

– Не, – я помотал головой. – Они у тебя холодные все. Дай руку.

Глебыч помог подняться. В голове окончательно прояснилось, и план дальнейших действий созрел сам собой. Да, пацан был очень странным. Да, он был прекрасным хакером – таким, что смог обойти ни много ни мало, а гэбэшную систему защиты. Да, он был вне закона. Но почему-то мне хотелось ему верить. Это было глупо и иррационально, возможно он даже внушил мне мысль, что невиновен… Стоп!

Я застыл.

Он точно не мог устроить какое-нибудь наваждение? Реален ли этот мир?

Я осмотрелся вокруг, тщательно выискивая изъяны текущей реальности, и незаметно ущипнул себя за запястье.

– Что опять? – спросил судмедэксперт.

– Да так… – недоверчиво ответил я. Всё вроде было на своих местах: ни повторяющихся чёрных кошек, ни какой-нибудь иной жути. – Показалось.

«Вниз-наверх или наверх-вниз? Хрень какая-то».

Труповозка эксперта неторопливо покатила в сторону Конторы. Моя дорога вела туда же, но добраться было необходимо быстрее. Поэтому я и дал команду навигатору включить спецсигналы и рвануть со всей возможной скоростью.

Моя паранойя работала на полную катушку – и пообщаться с Палычем следовало лично. В противном случае этот… Разум может как-нибудь узнать о том, как мы собираемся его искать.

Чёрт, это даже в мыслях похоже на бред сумасшедшего! А глюки к делу не подошьёшь. Палыч за такие выкрутасы точно не погладит меня по головке: придётся долго доказывать, что я не верблюд.

У меня было предостаточно времени для того, чтобы всласть попредаваться мрачным размышлениям, поэтому я не сразу заметил, что машина, оказывается, уже давно стоит на дороге без движения.

– Что за?.. – пробубнил я, увидев, что широкая эстакада, огибавшая центр и в районе съезда превращавшаяся в «бутылочное горлышко», была полностью запружена машинами, в том числе и жёлто-синими милицейскими «Москвичами». Их тупоносые, словно высеченные из камня корпуса, я узнал бы за километр и без всяких имплантатов.

Возвращаться назад было не с руки: слишком уж долго и неудобно вышло бы добираться до Конторы окольными путями, поэтому я, кряхтя, вылез из машины и быстрыми шагами направился в сторону происшествия. Водители вытягивали шеи, стараясь разглядеть, что там впереди делается, а я ёжился от холодного ветра и смотрел в затянувшееся небо, ставшее серым и неприветливым. Облака были тёмными и свинцово-непроницаемыми, будто над Москвой пролетали скалы. Справа, в паре километров от меня, сверкала бело-голубыми разрядами электрическая ограда Москвы-реки и ярко алели звёзды на башнях Кремля.

Люди сгрудились, заполняя всё пространство между машинами, и чем ближе к месту ЧП, тем плотнее становилась толпа.

– Что случилось? – спрашивал я у окружающих, работая локтями и получая в ответ незлые тихие матерки. – Пропустите, сейчас разберёмся!

Всё стало понятно в тот момент, когда пьяный женский голос резанул мои уши.

– Ты охренел что ли, а?!

Ему вторил другой – ещё более громкий, визгливый и мерзкий.

– Безработным хочешь стать?! На фронт хочешь поехать?! Права отдал быстро!

Подойдя ближе, я увидел место ДТП. Белая красавица «Чайка» с длинным капотом и красными правительственными номерами на бампере стояла в глубоком «поцелуе» с проржавевшей салатовой «копейкой», которой только с виду было лет тридцать. Задняя дверь «копейки» деформировалась от удара, и рядом с ней на асфальте валялись мелкие картофелины, которые высыпались из мешка, лежавшего на заднем сиденье.

Хозяин – сморщенный старичок с искусственными руками, ногами и глазами – ходил и, собирая урожай в горсти, относил обратно в машину. На петлице пиджака я заметил несколько неброских орденских планок.

Шестеро юнцов в серой форме с лейтенантскими погонами – такие же мальчишки, как и те, что помогали судмедэксперту – пытались оттеснить от «Чайки» двух женщин в длинных ярких платьях. Причёски, макияж, высокие каблуки, классные фигуры, золотые украшения, но – нетрезвые голоса и хищные лица, обезображенные бурными возлияниями и последующим отупением. Блондинка и брюнетка.

– Я повторяю, пройдёмте в машину! – голос лейтенанта дрогнул. Он попытался взять блондинку за руку и отвести в «Москвич», но пьяная особа дёрнулась и полоснула его красными ногтями по лицу.

– Руки убери от меня! Да я тебе сейчас!.. – прелестные губки говорили такие вещи, что удивился даже я, имевший дело с матёрыми уголовниками.

Брюнетка подскочила к подруге и принялась колотить лейтенанта, к которому поспешили на помощь другие милиционеры, старавшиеся оттащить неадекватных дамочек, но на деле только мешавшие друг другу.

– Мужики, да чё мы стоим-то? – где-то в районе моего пупка вставал на цыпочки и толкался мелкий мужичок в синем комбинезоне. Бородка клинышком и кепка делали его похожим на Ильича, и он, видимо, об этом прекрасно знал и сходством гордился. – Какого хрена, а, мужики?

– Да вдарьте вы им, ребята! – вторил ему огромный красномордый работяга в затёртой куртке с эмблемой какого-то завода. – Сколько ж можно им так?

– Вдарь! Давай! Вдарь! Попробуйте только, отдача замучает! – взвились бабы. Блондинка предприняла ещё одну попытку пробраться к машине, однако на пути встала троица милиционеров, на которых она налетела разъярённой фурией. – Пустили меня быстро! Убрались от машины!

– Мужики, а чё мы-то терпим, а? У ментов-то инструкции, а мы-то чё? – снова подал голос «Ильич».

– Да какая тут инструкция? – пробасил здоровяк. – Они ж шишки!

– Да сколько ж можно-то терпеть-то, а? – не унимался мужичок. – А вон коньячок-то у них! Настоящий, небось! – на асфальте рядом с машиной и впрямь валялась хорошо початая бутылка армянского коньяка. – И фамилии вон какие! Жиды они там все! Ничего, скоро будет им… Вон, уже начали их стрелять! Скоро до всех дотянутся! Всем покажем!

Я понял, что дело запахло жареным. Нервный «Ильич» заводил толпу даже без броневика. Его резкие выкрики настраивали людей против пьяных женщин, атмосфера накалялась прямо на глазах. Я ласково взял провокатора за шкирку и повернул к себе.

– Вали отсюда подобру-поздорову, – шепнул я ему на ухо, и мужичок, побледнев, принялся толкаться обратно к своему тарантасу. Не знаю, что сработало больше, мой голос или пистолет, который я незаметно приставил к его рёбрам.

Я вышел из толпы и направился к юнцам в форме: