Антон Демченко - Шаг второй. Баланс Сил

И суетливее. Лгать Свете о причинах смены планов я не стал. В таких вещах, вообще, лучше не врать, если не хочешь лишиться доверия дорогого тебе человека. Да, в результате немного пострадает гордость, но это ничтожная цена, по сравнению с возможностью причинить боль близким.

Подруга выслушала меня со всем вниманием и, вопреки опасениям, не стала обижаться за сорванный отдых, отчего я облегчённо вздохнул. С другой стороны, мои выводы о грозящей нам опасности она сочла несколько преждевременными. Причём, именно так и выразилась. Дипломат... ка.

Как бы то ни было, уговорить её сократить наш отдых мне удалось, хотя выезд на природу после недолгих переговоров мы отменять не стали. Зря, что ли, тащили с собой весь походный скарб? Правда, рисковать и везти подругу в окрестности Сибая, я не стал, найдутся и в округе Каменграда красивые места. А экспедиция... экспедиция подождёт. В конце концов, моё присутствие там хоть и желательно, но вовсе не обязательно. А значит, несколько дней опоздания погоды не сделают. Если я правильно помню, то Грац, вообще, рассчитывал потратить всю первую неделю на замеры и отработку действий созданной в лаборатории аппаратуры, "вхолостую", а там для меня работы в принципе быть не может. Если только разнорабочим? В общем, ну его на фиг!

А по возвращении с завтрака меня в номере ждал сюрприз. Нет, я искренне надеялся, что затея с посланием принесёт свой результат. Но даже не предполагал, что он будет настолько хорош! И плевать, что двухвостый смотрит волком. Не такой уж тяжёлой вышла посылка, чтоб устраивать очередной торг за рыбу. Я же сказал: два осетра, значит, два. Вот. Осталось только их найти, но, думаю, Света не откажется заглянуть в пару рыбных лавок, после очередной нашей прогулки по городу.

Хозяин кабинета поправил небрежно завязанный узел халата и, усевшись в роскошное кресло, протяжно, напоказ зевнул, ничуть не стесняясь присутствия постороннего человека в его кабинете.

- Ну, что у тебя стряслось такого, что ты не постеснялся поднять с постели старого человека... я бы даже сказал, снять его с чрезвычайно горячей грелки? - с лёгкой насмешливой ноткой, поинтересовался хозяин кабинета у гостя, застывшего в дверях по стойке "смирно".

- Известие от одного талантливого юноши получил, - скупо улыбнулся подчинённый.

- Не понял, - всякий намёк на весёлость исчез из тона его собеседника, будто его ледяным ветром выдуло. - Я неделю обхаживал эту стервочку, затащил её в постель, а ты меня отвлекаешь только для того, чтобы сообщить о каком-то известии от какого-то мальчишки?

- Вы сами приказывали снимать вас с любой... ляди, если поступит какая-то интересная информация об этом человеке, - невозмутимо пожал плечами молодой человек.

- Когда? - в неподдельном изумлении вытаращился на своего подчинённого хозяин кабинета. - Когда это я такую глупость ляпнул?

- Чуть больше полугода назад. Сразу после эксцесса с... - боец не договорил.

- Барном, - глухо завершил за него боярин и, откинувшись на спинку кресла, тяжело выдохнул. - Никак, Ерофей Хабаров что-то учудил?

- Письмо прислал, - кивнул собеседник.

- Мне? - Хозяин дома окинул взглядом широкий и длинный, словно парапет причала дирижаблей, стол, но, не заметив на нём конверта или чего-то на него похожего, воззрился на подчинённого.

- Нет, Шалей Силыч, - покачал головой тот. - Письмо получил я. И поспешил доложить о нём вам.

- И где оно, Борхард? - прищурился боярин.

- Секунду, - появившаяся на плече Брюсова, ничем не примечательная серая ворона глухо каркнула и, тряхнув лапой, уронила в руку хозяина небольшой свиток. - Это копия с доставленного иллюзором Ерофея письма.

- Тактильная и оптическая иллюзия? - протянул Ростопчин, с интересом поглядывая на развёрнутое и положенное перед ним на стол, послание человека, доставившего немало хлопот дому Ростопчиных. Хотя, справедливости ради, стоит признать, что в том было немало вины самого боярского рода. Точнее, некоторых его слуг. Верных, но слишком ретивых. Можно сказать, не по времени.

- Ерофей перед отъездом подарил, - кивнул гвардеец. - Да вы читайте, Шалей Силыч, читайте...

- М-м... читаю, Борхард, читаю, - невнятно пробормотал боярин, скользя взглядом по ровным строчкам письма. И чем дольше он читал, тем шире становилась улыбка. - Ха! Какой ушлый юноша! Ну-ну... да, интересно. О! И даже так? Впрочем, почему бы и нет? Борхард?

- Да, Шалей Силыч? - немедленно откликнулся тот.

- Ты идентификатор и номера сертификатов сверил? - поинтересовался боярин.

- Так точно. Совпадение полное, - кивнул гвардеец.

- Замечательно, - с довольством обожравшегося сметаны кота, почти проурчал Ростопчин. - Выполни его просьбу, как собрат по оружию. И позови Мжевецкого, попробуем отплатить юноше за его подарок. Кстати, медальон где?

- На столе в моём кабинете, - отрапортовал Брюсов. - Я не рискнул его трогать. Фонит менталом на всю комнату.

- Понял, тогда туда его и пригласи, - протянул Ростопчин, но тут же вскинулся. - Да, а как он планирует доставку? И как смог передать тебе нож и медальон?

- На территории его нет, - поняв, к чему клонит хозяин дома, ответил гвардеец. - Всё проверили, но он пишет...

- Да вижу, вижу, - отмахнулся боярин и, чуть подумав, усмехнулся. - Ладно, посмотрим, чем ещё он нас удивит.

Продолжить беседу им не дал тихий скрип открывающейся двери. Появившаяся на пороге, закутанная в тонкую простыню, девушка с роскошной фигурой и пышной рыжей гривой волос, не обратив никакого внимания на стоящего в тени гвардейца, продефилировала через комнату и, усевшись на край стола, позволила ткани соскользнуть с молочно-белого идеально очерченного бедра.

- Милый, я тебя заждалась, - проворковала гостья. Ростопчин бросил короткий взгляд на изобразившего каменного истукана гвардейца и, улыбнувшись, поднялся с кресла. После чего, подхватил тихо взвизгнувшую пассию на руки и понёсся прочь из кабинета.

- Об исполнении доложишь утром, Борхард! - донеслось до Брюсова из коридора. Гвардеец только покачал головой и, покинув кабинет вслед за его хозяином, аккуратно запер за собой дверь. Рассчитывать на отдых этой ночью, в отличие от боярина, ему не приходилось. Ну, да и ладно. Вот поднимет спящего главу исследовательского корпуса, и сразу жить станет веселее. Как говорится: сделал гадость, сердцу радость. А уж сделать гадость господину Мжевецкому... это и вовсе счастье!

Услышав характерные звуки, доносящиеся с галереи второго этажа, весьма прозрачно намекающие, что до спальни боярин с его гостьей не дотерпели, Борхард вздохнул и резко изменил маршрут. Ну, почти счастье, да.

Или нет? Поначалу-то Ростислав ворчал и обкладывал матом разбудившего его гвардейца, и еле ползал по своей квартире, всем своим видом показывая, как он относится к сумасбродам, не желающим спать по ночам. Но, оказавшись в кабинете Брюсова и увидев медный медальон, Мжевецкий моментально преобразился. Не прошло и нескольких секунд, как по чувствам гвардейца полоснуло ощущение близких ментальных возмущений, целым каскадом обрушившихся на непримечательный металлический кругляш с кожаной тесьмой. А взглянув в глаза учёного, Брюсов понял, что руководитель исследовательского корпуса дома Ростопчиных, окончательно и бесповоротно потерян для общества. Покачав головой, Борхард заглянул в ящик стола, выудил из него початую бутылку "Шустова" и, подвинув своё кресло поближе к зеву небольшого камина, устроился в нём поудобнее. Очевидно, придётся подождать, пока Мжевецкий удовлетворит свой интеллектуальный голод.