Владислав Выставной - Карфаген [litres]

– Иди, раз идешь.

– Ну, ладно… – Змей встал, направился к выходу. У двери обернулся. – Ты только не переживай так. Есть ведь у тебя этот твой…

– Заткнись. И подумай еще раз. Там смерть.

– Именно поэтому я должен быть там. Там моя сестра, мои друзья. Я не дам им погибнуть, что бы там ни замышляли твои дружки из Директории!

Он уже взялся за ручку двери, понятия не имея, что ждет его по ту сторону на этот раз. Но его остановил возглас Дианы.

– Да о чем ты вообще думаешь?! Сейчас комендантский час!

Посредник обернулся. Продолжая размазывать по лицу слезы вперемешку с тушью, Диана бросилась к большому трюмо у изысканной вешалки. Схватила плоскую вазу, вытряхнула на полированную поверхность груду какой-то мелочовки. Пробормотала:

– Вот!

Быстро подошла к Змею, вложила ему в руку холодный металлический предмет. Змей раскрыл ладонь. Это был увесистый жетон в виде щита, с отлитым на нем номером – судя по всему, из монетного вольфрама с искусной лакировкой.

– Это пропуск, – тихо сказал Диана. – Первый уровень доступа – гарантия от патрулей и обысков, вплоть до выхода с уровня.

– За это спасибо, – сжав кулак, сказал Змей. – Может, даже забуду про свое похищение.

Диана молча сняла с вешалки каску, протянула ему. Надо же – Мориц притащил его прямо в этом шикарном головном уборе «шахтерского бога». Наверное, хотел произвести впечатление на клиентку. Змей усмехнулся, сунул шлем под мышку. Он уже шагнул за порог, но развернулся, посмотрел девушке в глаза:

– Извини, Диана. Ты классная. Правда. Только меня ждет другая.

– Этой девчонке здорово повезло, – глухо проговорила девушка, и Змею показалось, он увидел на ее глазах слезы. Но нет – слез больше не было. Властная женщина взяла себя в руки. – Ну так иди и спаси ее. И… Спасись сам. Если сможешь.

Змей не успел ответить. Диана захлопнула дверь за его спиной.

На этот раз не пришлось сломя голову убегать от патрулей, прыгать в ледяную воду и ползти по мрачным пещерам, чтобы выбраться с этого запретного уровня. Диана не обманула: жетон действительно оказался волшебным ключиком ко всем дверям. Посредника не только пропускали все патрули и караульные, но еще и отдавали честь. Правда, глядя с подозрением на его оранжевый комбинезон и что-то проверяя по каким-то непонятным спискам. Входя в широкий проем внешних ворот уровня, Змей оглянулся еще раз на все это великолепие, которого никогда не увидят те, что остались внизу. Сплюнул – презрительно, со смаком.

Он возвращался в свой мир. В тесный, гибнущий мир, который когда-то ждал от него помощи – и ошибся в своих ожиданиях.

Змей подумал, что вряд ли сможет сделать что-то сейчас. Было слишком поздно. Но он собирался хотя бы попытаться.

На миру и смерть красна. Глупая поговорка. Смерть страшна в любых своих проявлениях. Просто он не верил, что может умереть просто так. У него еще оставались руки, ноги. И знание о том, что там, в вышине, за небесной Твердью Черных Святителей, есть нечто другое.

Настоящее синее небо. Горы. Солнце.

С грохотом захлопнулись за спиной броневые створы, и он оказался совсем не в том мире, что на секунду всплыл из пучины памяти. Свернул – и провалился в черную бездну.

Такую же черную, как быстро прибывающая вода.

Уровни затапливались не последовательно, хотя нижние исчезли под водой все же быстрее. Здесь же, под самой «крышей» Карфагена, воды еще было по щиколотку.

Крыша мира. Когда-то он так называл про себя Запретную гору – Эльбрус, высшую точку, на которой успел побывать.

Теперь же по злой иронии «крыша» их коллапсирующего мира оказалась здесь, глубоко под землей, и едва торчала над смертельными черными водами. Еще немного – и этот умирающий мир должен был сжаться в последнюю точку, где все еще будут сохраняться последние молекулы воздуха.

Здесь чувствовалось приближение конца. Толпа гудела, воздух содрогался от криков, стонов, детского плача. Продираться сквозь эту живую массу было почти невозможно, приходилось чуть ли не по головам лезть. Здесь были все, кому удалось спастись с нижних уровней. Кто-то висел уже под потолком на зыбко качавшихся металлических конструкциях, поддерживавших трубы, шланги, кабели и не работавшие теперь светильники. У него на глазах одна из таких конструкций не выдержала груза повисших на ней тел – и рухнула прямо в толпу. Там взвыли десятки голосов, полных боли и страха.

Но он не обращал внимания. Нужно было найти своих – во что бы то ни стало. И он продвигался дальше, покрепче закрепив ремешком на голове каску, чтобы, если придется, использовать ее как таран.

– Куда прешь?! – рычали вслед.

– Сейчас по каске настучу, чудик! – обещали другие.

– Убью, гнида! – дыша в лицо перегаром, угрожали третьи.

Но он лез сквозь толпу, отбиваясь, если приходилось, а если было нужно – так и первым отвешивая в слишком наглые рожи.

Наткнувшись на одно смутно знакомое лицо, он сначала не понял, кто перед ним. А когда этот, неузнанный, попытался поскорее просочиться мимо, вдруг понял, что не так было с этим человеком.

На нем не было черного балахона. А ведь именно в таком одеянии привыкли видеть этого некогда самонадеянного, надменного типа.

– Какими судьбами, Пастырь? – произнес Змей.

– Вы ошиблись… – пробормотал человек, попытался вырваться. – Пусти!

– А где же твоя паства?! – крепко ухватив старого знакомого за ворот, поинтересовался Змей. – Или твои новые адепты – это Нежить, которую ты притащил за собой?

– Никого я не приводил! – взвизгнул бывший главарь Черных Святителей. – Мы несли им свет истины – а они напали на нас! Они преследовали нас! Я один спасся!

– И потому ты теперь прячешься, избавившись от рясы? Думаешь избежать расплаты?

Змей ухватил Пастыря за шею, сдавил, не в силах себя контролировать.

– Помогите! – сдавленно заверещал сектант. – Он убьет меня! Хр… Хр…! Помо… гите…

Ненависть залила глаза посреднику. Будь у него нож, этому подонку сразу пришел бы конец. Но хватило бы и минуты, чтобы придушить гада голыми руками. Но на Змея навалились со спины, заломили руки и оттащили от потенциальной жертвы. Пастырь тут же растворился в толпе. Змей в ярости бился, пытаясь вырваться, и кричал:

– Это он! Пастырь! Он привел сюда Нежить! Хватайте его!

Но его уже тащили куда-то, и теперь толпа покорно расступалась. Еще бы: схватившие его были вооружены автоматами и имели на рукавах белые повязки. Наверное, его прикончили бы на месте, чтобы не сеял панику. Но то ли кто-то узнал в нем знакомого Счетовода, то ли помогла характерная каска на голове – его приволокли в компактное укрепление из каменных блоков и бросили к ногам старого знакомого в очках, листавшего бумаги на импровизированном столе из железных ящиков.