Мстислав Коган - Тени Деймона: Шаг в неизвестность

Тут он был почти прав. Когда я учился в академии, нам один раз показывали допрос пленных, подозревавшихся в шпионаже. Их накачали какой-то наркотой и потом вытянули из них все, что только могли. Один оказался чист, а другого взяли «с поличным». Вот только пострадали в итоге оба. И у одного, и у другого мозг оказался поврежден до такой степени, что оба стали овощами, причем без возможности реабилитации. После констатации этого факта обоих списали в утиль и расщепили на атомы. Как я слышал, родственникам невиновного потом выплатили денежную компенсацию, но сильно сомневаюсь, что бедолаге стало от этого лучше. Если Директорат поймает и нас, вряд ли он обойдется с нами мягче. Про Братство можно даже и не вспоминать. Остается только надеяться, что у нас получится нарваться на какого-нибудь вольного торговца, случайно залетевшего в эту систему. Нарваться и заплатить ему услугами охраны за новые документы и прочее сопутствующее барахло, которое поможет начать жизнь с чистого листа во внешних колониях. Жаль только Ани так и не узнает, что с нами в итоге стало. Впрочем, может оно и к лучшему. По крайней мере, останется жива, если Бермут не поймет, что она связана с заговором против него и с поломкой «Тени». Впрочем, думаю, он все-таки знает про нашу «повстанческую ячейку», просто не хочет ее убивать по каким-то своим причинам. Вот только мое «воскрешение» может его спровоцировать и на это.

Я поставил Шельку на пол и отстегнул от набедренного магнитного замка пистолет с одной единственной пулей. Пулей, которую мне, по мнению Бермута, следовало пустить себе в висок после расстрела всех причастных к заговору. Мда… Для сукина сына мы были просто инструментом. Инструментом, который он использовал и выкинул. Расчётливо, хладнокровно. Сука редкостная. Политик, одним словом. Руки машинально крутили оружие. Тяжелое, громоздкое и неудобное. Оружие, с которого и началась вся эта история. Дагор, если бы я тогда не начал стрелять по СБДшникам, если бы просто приставил его к виску этого сукиного сына, вынудив его сесть на землю и дождался бы силы правопорядка… Не сидел бы сейчас в этой жопе и не ломал бы голову над тем, как из нее выкарабкаться. Вот только откуда мне тогда было знать, что весь тот спектакль — подстава одноглазого урода. Эх, затолкать бы ему эту пушку куда поглубже, да вернуть «подарок», нажав на спуск. Ну да, видимо, не судьба.

Я еще немного покрутил ствол в руках, а затем прикрепил его обратно к ноге. Пусть будет. Мало ли еще выпадет шанс вернуть должок, да и лишняя пуля в решающий момент лишней не окажется. Прикрепил, погладил Шельку, свернувшуюся клубочком прямо на полу, и прислушался к разговору парней.

— Вот одного понять не могу, — задумчиво протянул Эдрих, — почему эти местные так парятся из-за убитых или из-за смерти вообще? Какая им, по сути, разница, умереть сейчас или умереть через двадцать лет, если итог будет все равно один.

— Фиг его знает, — ответил Рам, — возможно играют роль базовые животные инстинкты вроде самосохранения. А может хотят воспользоваться по максимуму тем временем, которое у них есть.

— Воспользоваться? В этой дыре? — хмыкнул Селлас. — Где они только и делают, что пытаются хоть как-то выжить? Сомневаюсь. Больше похоже на банальный инстинкт. А к чему ты это вообще спросил?

— Да вот думаю, чья жизнь дороже, моя или их, — хмыкнул юморист. — Чисто технически — моя. Я могу прожить сколь угодно долго, а они… В общем, если сложить всё время, которое у них осталось, получится явно меньше.

— Ага, иди им это расскажи, — встрял в разговор молчавший до этого Берт, — то-то они обрадуются, узнав эту новость.

— Обрадоваться-то, может, и не обрадуются, — ответил Эдрих, — но, по идее, с логической, да и моральной, точки зрения, в том, чтобы использовать их как пушечное мясо для спасения наших собственных задниц, нет ничего плохого. Думаю, шеф, так и планировал в конечном счете сделать, нассав им в уши про спасение и светлое будущее.

Мда… А вот сейчас мне его захотелось стукнуть. Головой с размаху об стену. Хотя так ли он неправ-то? Да, я, конечно, не планировал использовать местных как живой щит, но… По большому счету, смерть для них — явление естественное. Она ждет каждого и никто не может ее избежать. Это для нас гибель — натуральная трагедия. Вот только… Зараза, а ведь так же думает и Бермут, ставя свою жизнь над жизнями остальных. Используя их, словно инструменты. Используя и выбрасывая, как только те приходят в негодность. И чем мы будем лучше него, если поступим с этим бедолагами подобным образом? Да ничем. Нет уж. Если и будем выбираться вместе с ними из этой жопы, то будем делать это действительно вместе, а не прячась за чужими спинами. Или сами, если они решат все-таки уйти в леса.

Я уже хотел было возразить Эдриху, попутно рассказав ему все, что о нем думаю, но тут дверь открылась и в комнату шагнул Анокар.

— Собирайтесь, — бросил дозорный окинув нас холодным, ничего не выражающим взглядом, — Вейм пришел в себя. Он хочет с вами переговорить.

Белый как мел Вейм смерил нас долгим измученным взглядом.

— Ну, — тихо и очень устало бросил он, — Вы добились чего хотели, да? Спасли того парня от чудовища из подвала. И в итоге он, его мать, сестра, два брата и все остальные, ради кого он пошел, — командир выживших выдержал паузу, — да, именно пошел на жертву. Добровольно. С полным осознанием того, что его ждет. Так вот, все те, ради кого это было — теперь мертвы. Ну так как? Нравится результат?

— А тебе? — спросил у него Эдрих. — Нравится то, к чему привела твоя попытка замолчать ту хрень, которая тут творилась? Три с половиной сотни человек просто из-за того, что одна трусливая сука очень боялась за целостность своей жопы.

— Их не было бы, не появись вы тут и не начни наводить свои порядки, — ответил Вейм. — Зря парни вас пустили. Впрочем, как я понимаю, у них и выбора особого не было.

— В отличии от тебя, — поддержал брата Рейн. — У тебя он был и ты им в полной мере в…

— Заткнулись все, — прервал дискуссию я. — Мы все знатно обосрались, и все замешаны в этом. Одни — по дурости, другие — по трусости. Сейчас уже бессмысленно выяснять кто прав, а кто виноват. Надо думать, что делать дальше.

Вейм и Анокар слушали, сверля меня усталыми и озлобленными взглядами. Было видно, что им очень хочется высказать все, что они про нас думают. Однако им еще удавалось сдерживать себя, потому я воспользовался ситуацией и продолжил.

— Значит так, один вариант предложил уже Анокар. Вы собираете всех, кто выжил, и уходите с ними в леса. Мы провожаем вас до них и охраняем по мере своих возможностей, после чего расходимся, и каждый идет своей дорогой.

— Наилучший из возможных, — презрительно сплюнул разведчик. Забавно. А ведь поначалу он был даже рад тому, что мы убили урода, сидевшего у них в подвале. Быстро же изменилось его мнение после того, как к нам «пришли последствия». Впрочем, парня трудно за это винить. Он тут замешан лишь косвенно, как и мои ребята. В конечном счете, замолчал все именно Вейм, и именно я отдал приказ расстрелять чудовище.