Алексей Калинин - Реальный Gameррой

Дальше следуют разговоры ни о чем. Подпеваем песням, ругаемся на лезущих наглецов. Привычная поездка на работу. Однако Гарик почему-то хитро поглядывает на меня. Явно что-то задумал. В черных глазах всегда появляется бесовская искорка, когда он что-то замышляет. Это не только я заметил, но и его жена. Может, потому у них скандал начинается ещё даже до того, как он накосячит.

— Колись, чего задумал? У тебя морда лица сияет, будто блинами вытирался.

— Хрюк-хрюк, сюприз будет, — пародирует он Винокура, и я внутренне холодею.

Редко когда его «сюпризы» приносят что-либо хорошее. Остается только догадываться, что именно этот прохиндей на этот раз задумал. Нужно оборачиваться почаще, а то всякое может случиться.

— Если не расскажешь, то высажу!

— Да высаживай, и так почти приехали!

Да уж, нашел чем угрожать. Мы подъезжаем к проходной, и остается только приложить пропуск к коробочке считывателя, чтобы шлагбаум поднялся. Гарик показывает язык и десантируется из машины. Я же нахожу парковочное место и присоединяюсь к курильщикам. Как всегда — обсуждают кризис и ползущие по предприятию слухи об скорых сокращениях. Настроение не поднимает даже новенький анекдот. Как подумаю о том, что снова придется просидеть день в окружении «милых дам», то сразу же настроение падает и стремится к нулю.

Смайлики у людей хмурые, словно вышли с одного конвейера и прилипли к людям, в качестве бирки.

— Ладно, созвонимся ближе к обеду, — киваю я Гарику и спешу в офис, чтобы успеть перекинуть отчет одной из моих строгих руководителей.

Куртку в шкаф и нажимаю кнопку включения рабочего инструмента. Пока компьютер загружается, я наливаю кофе. Вторая чашка за утро. После неё я смогу работать. Ага, на мониторе возникает заставка с сексуальной феечкой. Пора вставлять флешку. Я лезу в карман и чуть не опрокидываю на себя кружку с кофе.

Эх, вот недаром же утром Цой кричал и намекал своей песней. «Следи за собой! Будь осторожен!» Я не слежу и в итоге забываю флешкарту дома.

Шепчу ругательства и накидываю куртку на плечи. На выход, быстрее! Пока никто не увидел меня, но сегодня явно не мой день.

— Борис, ты исправил отчет?

Глава 3

«Начальник фарфоровой башни,

Часами от пороха пьян.

Жрецы издыхают на пашне,

И с голоду бьют в барабан.

А он, полуночный мечтатель,

С часами на длинном ремне,

Все пробует розги на чьем-либо мозге,

И шлет провожатых ко мне»

Аквариум «Начальник фарфоровой башни»

Вот же жеваный крот! Если не везет так по-крупному, если получать звездюлей, то именно с утра. Неделька задается с самого начала «на ура».

Милый, родной голос. Но смысл сказанного заставляет сжаться в комок. Аромат цветущего георгина и растертой смородины заставляет втянуть воздух поглубже. Она смотрит на меня снизу-вверх, но такое ощущение, что взирает на червяка под каблуком. Волосок один к одному, словно волшебный паучок сплел нити из солнечных лучей и подарил их моей мечте. Даже Златовласка вряд ли сможет соперничать с нею. С нею, с мечтою моею… А глаза… куда там поэтам с их озерами и прудами — тут целых два бурлящих океана. И в обоих океанах шторм в десять баллов.

Красная полоска над её головой почти полная, девять с половиной шариков красуются в дощечке, и зеленая полоска занимает три четверти. Вот только недовольный смайлик портит общее впечатление.

Оксана Соколова

Именно с таким именем она и красуется передо мной. Самый дорогой никнейм на этом предприятии…

— Я… да… Исправил, но понимаете, у меня вчера… Было сильное отравление, — ничего умнее придумать не мог. — До сих пор потряхивает и только сейчас обнаружил, что оставил флешку с отчетом дома. Я отпрошусь на полчаса и вернусь.

— Надо полагать, что отравился накануне? То есть смешал водку, пиво, ром и виски, а отравился овсяным печеньем?

Желтый недовольный смайлик наливается краснотой. Ух, как же она красива, когда сердится. Почти как в моем сне, но там на ней не было делового костюма, а лишь зеленый в горошек купальник… Я пытаюсь что-либо придумать, какой-нибудь ответ, который сменит гнев на милость, но ничего путного в голову не приходит. Стою перед ней, как школьник на картине «Опять двойка». Стою и молчу, а мимо проходят сослуживцы с любопытными смайликами, здороваются и с интересом разглядывают нашу пару. Грозную царицу целых чисел и мелкого пажа дробных долей. Я не знаю, что ей ответить — паладин бессилен перед волшебницей высшего уровня.

— Так, через десять минут в моем кабинете! — бросает она и устремляется вдаль по коридору.

Над её головой светится красным угольком недовольная рожица.

Проходящая мимо Ная Геярова сочувственно поджимает губки и проскальзывает в свой отдел закупок. Я страшусь прикладывать ладони к ушам — боюсь обжечься. Что они пылают, я догадываюсь по запаху паленых волос. Надо же так облажаться, а ведь это только начало дня. Идти не хочется. От слова «совсем». Я тяжело вздыхаю и иду вешать куртку.

Проход от своего кабинета до кабинета финансового директора похож на «зеленую милю» из романа С. Кинга. Ноги заплетаются, дыхание замирает в груди, пот выступает везде, где только можно. Кажется, что из всех приоткрытых дверей на меня с сожалением смотрят не коллеги, а заключенные. Стучат кружками и кричат, что «мертвец идет». Им сегодня повезло остаться в живых, а я бряцаю цепями и волочу свою многострадальную задницу к последнему сиденью…

Но мне это только кажется — на самом же деле у моих коллег почти один и тот же пофигистически индифферентный смайлик. А я иду, как пресловутый бычок, который за каким-то хреном поперся на доску и вот-вот навернется с неё.

Нет, я рад видеть мою нереально красивую и прекрасную начальницу. И чем чаще её вижу, тем больше радуюсь… Но не по такому поводу. Чем чаще возникают такие вызовы, тем больше увеличивается шанс, что в один прекрасный миг прозвучит фраза: «Спасибо за труд, но в ваших услугах мы больше не нуждаемся!»

Чем ближе к кабинету Оксаны, тем сильнее сгибается спина. Я злюсь на себя и заставляю выпрямиться, отвожу плечи назад и захожу в кабинет походкой уверенного в себе мужчины. Жалюзи ещё опущены и кабинет находится в полумраке. Источником освещения является настольная лампа. Мягкий желтый свет ласково очерчивает овал лица, делает кипучие океаны глаз более глубокими. Я невольно любуюсь помадой на губах, розовыми мочками ушей, в которых посверкивают красные камушки. Вроде бы рубины, но я не силен в геммологии. Зато я знаю — за что могу продать душу дьяволу. «Я душу дьяволу продам за ночь с тобой».

Оксана Соколова

Красный смайлик. Я вглядываюсь в этот смайлик и вдруг из него передо мной распахивается картинка, где на кирпичном фоне пляшут слова готическим шрифтом: