Аристарх Нилин - Чужие миры (СИ)

— Разумеется, но в этом отчасти повинны багзы. Я не раз говорил, что иметь с ними дело себе дороже.

— Интересно, а кто будет поставлять нам людей? Их катастрофически не хватает. Если бы удалось зомбировать местных аборигенов, не было бы нужды иметь с ними дело. Увы, ваши опыты пока не дают положительных результатов, — последние слова были сказаны с укоризной в голосе, и профессор это сразу почувствовал.

— Понимаю, но что делать, я не бог, а всего лишь ученый. Мне и так приходиться работать в разных направлениях и у меня к концу дня мозги распухают от проблем и задач, которые мы решаем.

— Ну-ну, не стоит так, — снова смягчил тон Лифинг, — я все прекрасно понимаю и поэтому не ставлю вам в укор, что не все решается быстро, как мне бы хотелось. И все же, годы пролетели так быстро, что мне кажется, мы здесь уже целую вечность.

— Ну не вечность, но довольно долго.

— Вот именно. Пятьдесят три года. Полвека. Согласитесь, это срок, от которого я порой вздрагиваю и смотрюсь в зеркало, чтобы удостовериться, что я это я, а не кто-то другой.

— Может быть, пройти внеочередную проверку? Возраст, который мы перешагнули, постепенно сказывается на работе мозга. Его отдельные клетки начинают отмирать и передавать свои функции позитронному мозгу. Их взаимодействие может вызывать определенный дискомфорт и инициировать ассоциативные реакции.

Лифинг рассеянно слушал профессора, и когда тот закончил говорить, неожиданно произнес:

— Скажите, профессор, может все, что мы делаем, не имеет смысла и артефакт, который мы ищем, полный бред, так сказать, идея фикс?

Лицо профессора побагровело. Было видно, как он взбешен тем, что у Лифинга возникли сомнения, но он сдержал негодование, и лишь повысив голос, ответил:

— У меня нет на этот счет и тени сомнений, — решительно произнес профессор. — Поймите, если бы его не было, перелет из одной галактики в другую был бы невозможен. Все эти пчелки, утилизация, даже работы в области зомбирования аборигенов и прочее, ничто по сравнению с тем, над чем я ежеминутно думаю и пытаюсь понять, где он может находиться.

— Я вам верю, но мы ищем его уже столько лет по всей галактике Гахр и ничего, даже намека на его существование.

— Но корабли прилетают? И только из нашей галактики. Ни из какой другой. Причем периодичность их прилета практически одинаковая.

— И что?

— Как что? Что-то есть и оно каким-то образом влияет на порталы перехода в нашей галактике, заставляя искривлять пространство таким образом, что корабли хаотично меняют точку выхода, и попадают именно в галактику Гахр. Что-то грандиозное, непостижимое, что связывает наши миры.

— Вот именно, что хаотично. Нет никакой закономерности и их появление возможно где угодно. К тому же, откуда мы знаем, что они попадают не только в эту чертову галактику, а не в какую либо другую еще? Мы ищем артефакт, а он, если таковой и существует, преспокойно находится в нашей галактике.

— Это исключено.

— Замечу, это ваша любимая фраза. Ладно, наш спор будет по счету сто первый или двести первый, и вы останетесь убежденным в своей правоте и в очередной раз убедите меня. Могу сказать одно, мне хочется верить, но с каждым годом моя уверенность тает и тает.

— Напрасно. Придет день, когда вы оцените мою убежденность. Пусть я скажу это в сотый или тысячный раз, но его находка даст нам такую энергию, которая ни с чем не сравнится, разве что с энергией самой массивной черной дыры, которую мы можем наблюдать во вселенной.

— Дай-то бог, профессор.

В этот момент у Лифинга сработал нарукавный компьютер. Прочтя донесение, произнес:

— А вот и багзы, которых вы так не любите. Везут пленников. Так что готовьтесь, для вас будет работа.

— Попрошу вас все данные срочно переслать мне. Место появления корабля и все остальное, — дрожащим от нетерпения голосом произнес профессор.

— Разумеется, — с этими словами Лифинг стремительно направился к выходу. Сомнения, которые его только что одолевали, отошли в сторону. С каждым шагом он снова становился прежним, жестким и волевым, привыкшим моментально принимать решения.

Как только он вошел в просторный зал командного отсека, двери за ним закрылись. Заняв место у пульта управления, включил голограмму, которая позволяла дистанционно вести любые переговоры. Прошло несколько секунд и на большом экране монитора появилось изображение. Несколько багзов находились в рубке космического корабля. Через несколько секунд связь была установлена и вслед за этим в центре появилась голограмма Лифинга. Высокий, худощавый, в черном полувоенном френче. Взгляд исподлобья пронзительный и одновременно непроницаемый. На багзов это всегда производило неизгладимый эффект и Лифинг всякий раз с усмешкой наблюдал за их реакцией. Хотя с последней встречи прошел год, он начал без предисловий:

— Сколько человек захвачено?

— Трое, из них одна женщина, — произнес четырехглазый.

— Почему так мало? Где корабль, каков характер груза?

— Грузовой корабль перевозивший обогащенную руду. Видимо для грузовика, хоть и большого, не требуется многочисленного экипажа. Что касается корабля, то, — говоривший запнулся, но вскоре продолжил, — мы не успели. На нас напали, хорошо хоть пленников удалось захватить.

— Учтите, если то, что вы сказали, окажется ложью, и вы решили продать корабль мятежникам, я найду новых желающих выполнять мои поручения. Неужели, тех денег, что я вам плачу, вам мало?, — Голос Лифинга выражал гнев и недовольство, и со стороны наблюдать это было для него удовольствием. Видеть голограмму и слышать себя и наблюдать реакцию собеседника давало массу преимуществ, и в первую очередь возможность обдумать следующую фразу.

— Нам нет резона обманывать. За консервную банку с рудой много не получишь при всем желании, а вы платите всегда и хорошо.

В голосе говорившего, Лифинг сразу же почувствовал лесть, и решил, что для начала надо поговорить о пленниках.

— Хорошо, о корабле позже. Цена за пленников прежняя восемьсот тысяч крумов за каждого.

— Хозяин, мы бы хотели поднять цену за женщину.

— С какой стати? Она не воин, наоборот, я бы уменьшил цену вдвое, но учитывая наше давнее партнерство, плачу столько же.

— Да, но она женщина, будущее потомство, которое она принесет, стоит денег.

— И сколько же по-вашему она стоит?

— Полагаю не менее пяти миллионов.

— В таком случае, можете оставить её себе. Может мятежники предложат за нее что-то, — от Лифинга не ускользнуло то, как переглянулись друг на друга багзы, решая, сколько можно скинуть за пленницу.

— Хорошо, в знак нашей многолетнего сотрудничества, за женщину я готов заплатить, — последовала пауза, которой он давал понять, как тяжело ему дается эта уступка в цене, — три цены. Общая сумма составит четыре миллиона. Если согласны, я высылаю деньги.