Михаил Тихонов - Бег. Тропою змея (дилогия) [СИ, компиляция]

Достав последнюю сигарету Змей жадно затянулся. На высоте курить тяжело, давно бы бросил эту привычку, но сейчас обжигающий дым в легких немного прояснил голову. Усталость сказывалась очень сильно. Хотелось просто лечь и уснуть. На базе, наверное, уже записали в погибшие, так как к точке эвакуации выйти не удалось. Рацию разбило пулей и ее пришлось бросить. Достав из разгрузки пачку галет, кое-как замерзшими руками разорвал упаковку и засунул в рот печенье. Сухпаи тоже пришлось бросить. Уходя от погони при себе оставили только оружие. Даже броники скинули, чтобы было легче.

Ночь постепенно скрывала злые пики гор. Змей, с трудом поднявшись, все мышцы затекли от перенапряжения, доковылял до лежащего в трех метрах от него Бега и наклонившись проверил состояние. Из раны, наспех перемотанной бинтами прямо поверх формы, кровь уже не шла. Потрогав лоб Змей чертыхнулся. У старшины поднялась температура, если он не успеет дотащить его до ближайшей заставы, то тот не жилец. Спрятавшись за небольшой выступ скалы он развернул карту и, включив небольшой фонарик, такой фонарик в виде брелка у него остался еще с гражданки, стал продумывать дальнейший путь. Сориентировавшись на местности, решил выходить к заставе на выходе из Аргунского ущелья. Было чуть дальше, чем если бы пошел к заставе десантников, но путь туда шел через несколько перевалов, и поэтому решил выходить к своим. Свернув карту, сунул ее обратно в планшетку старшины, которую перевесил на себя. Подойдя к командиру вновь проверил его состояние. Бег что-то бурчал в бреду, горячка давала о себе знать.

— Потерпи старшина, будем на свадьбе еще у меня танцевать, — проговорил Змей ничего неслышащему Бегу, и взвалив его на плечо как мешок, начал медленный спуск вниз.

Почти сутки тащил на себе старшину по горам Змей, пару раз нарывались на боевиков, но получалось оторваться. Погоня отставала где-то на километр, но и до заставы было недалеко. Судя по карте не больше трех километров. Патронов не осталось, два штуки только, чтобы застрелиться, если что. Еще немного и застава, уже видно, как поднятые по тревоге солдаты занимают позиции, а из ворот, набирая ход, выезжает БМП-2.

— Дошли, командир… — потрескавшимися от мороза губами шепчет Змей. — Дошли.

Резкая боль под лопаткой заставила Змея пошатнуться. Осторожно, теряя силы, он опустил чуть дышащего командира на дорогу. На губах появился солоноватый привкус крови, из последних сил, понимая, что это конец, постарался упасть сверху на Бега, закрыв его от снайпера. Сознание Змея погасло до того, как он упал, успев принять своим телом вторую пулю, предназначенную старшине. Ни он, ни Бег не видели, как с заставы ударили минометы и АГСы, как в сторону зеленки летели трассы из КПВТ и тридцатимиллиметровок БМПешек. Как со стороны Ханкалы заходили на цель «грачи». Они не видели и того, как выходили на позиции штурмовые колонны, идущие на зачистку гор. Просто на дороге лежала снайперская пара, крест на крест, а сверху сыпал мелкий снег декабря. Пряча следы войны катившейся по этой земле уже второе десятилетие…Просто еще две жертвы мясорубки.

Я спускался уже сорок минут, представить, что же так перекрутило даже на вид неразрушимые балки я не мог. Видимость никакая. Ноктовизор тоже помогал просматривать лишь на десять метров вперед.

А мысли все возвращались к моим мотивам. Ну кто мне все эти люди, сейчас зажатые в разных секторах станции архами без надежды на жизнь? Почему пошел один? Все просто — я даже за пять лет на гражданке так и остался офицером России. Ненужным своей Родине, ненужным и этому инопланетному «Легиону», но по-другому не умел. Я видел шанс для них, и не мог остаться безучастным. Два десятилетия назад мне показали, что не всегда ты должен думать только о себе. Спасибо, Саня. Я помню твой урок, да и не дает забыть иногда возникающая боль в лопатке, ведь брось он меня тогда и жизнь была бы другой. Ну а сейчас уже я не смею бросить этих людей.

За этими мыслями я добрался до горизонтальной поверхности. Дальше нужно было идти чутко. Архи должны быть здесь повсюду. Метр за метром я продвигался в сторону цели. Вот поворот. Да мать твою..! За поворотом я лоб в лоб столкнулся с пауком. Громадный, похожий на краба, только закованного в металлические доспехи и с огромными пушками вместо клешней. Я кувырком из положения стоя попытался нырнуть обратно за угол, одновременно пытаясь прицелиться из винтовки. У меня это почти получилось, мы с пауком выстрелили одновременно, заряд плазмы пролетел буквально в сантиметре от забрала шлема. Я же, больно ударившись спиной об пол, комбез плохо защищал от ударов, зажал гашетку и выпустил всю обойму в сторону арха. Такое ощущение, что бронебойные иглы из моего ствола просто отскочили от брони насекомого. Но нет, вот паук попытался снова выстрелить из своих плазмометов, но, видимо своей стрельбой я все же куда-то попал, у него это не получилось. Тогда отбросив их в сторону он выхватил из-за спины длинную полосу какого-то металла с рукоятью, похоже, меч или сабля. Движется он умопомрачительно, движения кажутся размазанными. Черт, ничего не успеваю предпринять.

Метроном. Стук — даю команду на сброс дополнительной амуниции. Стук — откатываюсь в сторону, немного разминувшись с железякой, которой машет паучок. Стук — я на ногах. Стук — вибронож прыгает в руку. Стук — ныряю под лапу насекомого. Стук — загоняю нож под нижнюю челюсть. Стук — арх падает, прижимая меня своим весом к полу. Стук — мозг отключается.

Сколько я пролежал под телом краба неизвестно. Придя в себя и кое-как столкнув с себя громадную тушу, начал собирать вещи, в схватке сброшенные прямо посреди тоннеля. Винтовка приказала долго жить, попав под удар меча. Хороший ножичек, с одного удара располовинивший прочный корпус моей снайперки. Когда-то я занимался историческими реконструкциями и немного учился фехтованию. Поэтому подхватив лежащий меч сжал его рукой. Интересная штучка, рукоять меча поплыла, принимая форму удобную для моего хвата. Вроде конечности у нас с архами разной формы, но вот этот меч принял форму удобную для меня. Если выживу, надо будет разузнать, что же это попало мне в руки.

Все-таки отыскав ранец с бомбой я продолжил путь. Теперь я перемещался чуть ли не по метру в минуту, тщательно контролируя каждую пядь пространства впереди. Несколько раз уходил из коридора в технические ниши, чтобы укрыться от патрулей насекомых. И вот, наконец, передо мной открылась цель моего путешествия. Да, что сказать, доки напоминали свалку, на которой скидывали разный металлолом. Я как-то по телевизору видел испытания ядерного фугаса, испытывали воздействие взрывной волны на бронетехнику, так вот, то, что предстало передо мной, походило на стократный взрыв того фугаса. Балки диаметром в добрый метр были просто разорваны на части и раскиданы по всей площади, про стены и говорить нечего. Мелкие осколки или обрывки, в общем, картина апокалипсиса. Сквозь пробоину была видна чернота космоса, и замерзшие капли воздуха, тянущиеся из нее, переливаясь в свете голубой звезды, краем взиравшей равнодушным взглядом на сотворенный руками разумных хаос. А посреди всего этого разрушения возвышалась громада линкора арахнидов. Матовый корпус больше походил на грубо вырубленное из камня ядро для дульнозарядных пушек. А из открытых аппарелей волна за волной выходили стройными рядами боевые особи арахнидов. Их было много, очень много. И все они исчезали в тоннелях, ведущих внутрь станции. Вот так, наверное, и выглядит конец, финиш, абзац. Шансов изначально было меньше нуля, Керк был прав.