Владимир Лосев - Невезуха

— И что будем делать? — спросила девушка. — Здесь нет другого выхода, пока ты лежал без сознания, я весь подвал осмотрела и ничего не нашла. Мы же здесь умрем без еды.

— Прежде чем начнем искать другой выход, мне необходимо пожрать, — буркнул я, разворачиваясь и спускаясь по лестнице. — Это сейчас наивернейшая и наиглавнейшая задача.

Для меня логика была понятна, если нас кто-то поймал в ловушку, значит, чего-то от нас нужно. Главное, чтобы не сожрали, все остальное можно пережить. Лично я бы сожрал, давно такого жора не чувствовал.

— Нам надо отсюда выбираться, — пробормотала Мия. — Это ловушка, и в нее нас привела я. Мне очень обидно и страшно.

— Конечно, — фыркнул я. — Когда ты сидела в своем шаре в виде живого мозга без тела тебе не было страшно, так?

— Так, — согласилась девушка. — Я же уже была почти мертвая и не ждала ничего хорошего от жизни, а теперь жду. — Она посмотрела с вызовом на меня, потом со значением опустила глаза ниже моего пояса. — Я думаю, ты меня понимаешь?

— А то, — фыркнул я. У меня неожиданно поднялось настроение. Впрочем, я знаю почему, всегда, когда оказываешься близко к смерти, а потом чудом спасаешься, наступает некая эйфория, к сожалению, длится она недолго. Вот так бы жить всю жизнь, ходить как дурачок, и улыбаться просто от хорошего настроения, чтобы с тобой не происходило. — Я догадываюсь, о чем ты. Наверняка ты хочешь меня соблазнить, я тоже этого хочу, но, увы, сейчас не получится, у меня сил нет. Да и есть охота. А какой из мужика мужик, если он голоден. Вот если его накормить, к теплой стенке прислонить, вот тогда он себя покажет.

— Ну, если все дело в этом, тогда ищи выход, — приказала Мия. — Ты у нас любитель попадать в различные ситуации, значит, приобрел опыт и теперь знаешь, как из них выходить.

— Знаю, — ответил я, возвращаясь в камеру и поднимая с пола кусок мяса. Если нет ничего пожрать, жри то, что есть, таков закон студенческой общаги. В ней быстро исчезают сибариты и любители тонких вкусов, заодно брезгливые и прихотливые. — Но сначала надо пожрать.

Я с сомнением посмотрел на мясо. Надо бы его пожарить, только как? Я вышел их камеры и отправился дальше в глубину подземелья, неся мясо надетым на нож, девушка неслышной тенью скользила за мной. Камеры, камеры, камеры… так, а это что? Я заметил какую-то будку, выбивающуюся из общего стиля, она стояла в самом углу.

Войдя внутрь, я сразу догадался, что это камера надзирателя, по-нашему вертухая. На стене торчало множество больших черных экранов, вместо стола имелся пульт, утыканный каменными блямбами. Но это мне было пока неинтересно, хоть и понятно, что если и есть выход, то его надо искать среди этих кнопок. А заинтересовал меня большой каменный шкаф, находящийся в углу. Немного повозившись с ним, я открыл его. отодвинув вверх каменную пластину, которая здесь использовалась вместо дверцы, и увидел множество полок, они все были забиты черными кубиками примерно с мой кулак, и сосудами с водой, сделанными из какого-то твердого прозрачного материала.

Ну, это мы уже проходили, этим нас не удивишь. Берешь кубик, бросаешь в стакан, потом выпиваешь эту смесь, и вроде как сыт, потому что в состав этого кубика входят все нужные организму минеральные вещества, витамины, белки, жиры и углеводы. Теоретически на этом можно прожить довольно долго, в реальности уже через месяц тебя начинает тошнить при одном упоминании этих пищевых кубиков. Но сейчас мне требовалось именно такое сбалансированное питание. Я выпил один стакан, потом второй, затем третий, и понял, что больше не смогу, потому что лопну.

Я выгреб кубики из шкафа, сложив их в свою куртку, а на освободившееся место положил кусок мяса. Потому что должна быть в мире справедливость. Что-то украл? Оставь хозяину что-нибудь, чтобы не было ему так обидно. Конечно, оно испортится, но это уже не мое дело. Я посмотрел на пульт и почесал в затылке, это задачка мне показалась чуть сложнее.

— Мия, — сказал я. — У тебя остались те же вычислительные возможности, что были раньше, или что-то изменилось?

— Не совсем те, — призналась девушка. — Часть чипов из моей головы по моей просьбе искином исследовательского комплекса были убраны, потому что они несли функцию контроля за моим поведением и адекватностью. Мне не хотелось, чтобы кто-то мог заблокировать мой мозг, хоть и чисто теоретически

— Понятненько, — покивал я, садясь на каменный пенек рядом с пультом. Нет, то, что сделано все из камня, меня совсем не напрягало. На самом деле это самый дешевый материал, просто с ним нужно уметь работать. Наши предки умели, если судить по некоторым образцам храмов и зданий, которые они нам оставили, например, в Мексике. Это мы, бездари, мало что знаем и представляем, а технологии наши примитивнее некуда, но главное, они опаснее всех тех, что были доступны нашим прапрапрадедам. — Что ж, если ты все еще умеешь считать вероятности, то ставлю перед тобой довольно простую задачу, ты видишь перед тобой пульт, на нем расположено управление всем тюремным комплексом, одна из этих кнопок открывает выход из подвала, ты должна найти ее. Задача понятна?

— Вполне, — улыбнулась Мия. — Неужели все так просто? Ты уверен?

— Когда я сыт, то во всем уверен, — ответил я. Настроение у меня поднялось еще больше. В животе булькало, что-то там во что-то переваривалось, организм мой был доволен, а чего еще надо человеку? — Жизнь хороша, когда поешь не спеша. Итак, задачу ты поняла. Я жду ответа на вопрос, какую кнопку нужно нажать, чтобы каменная плита, перекрывшая нам выход, была удалена?

— Существует два варианта, с блокировкой и без, — задумалась девушка. — Если нет блокировки, то открыть выход должна вот эта кнопка, не зря же она находится отдельно от остальных. А если стоит блокировка, то нужно одновременно нажать вот эту и вон ту.

Она показала на две блямбы. Я взял и нажал на всякий случай обе, в коридоре заскрежетало. Мия выскочила из комнаты и уже из коридора крикнула:

— Выход открылся, идем быстрее.

Я не стал задерживаться, схватил свою куртку с пищевыми кубиками и поспешил за ней. Мы поднялись по лесенке и оказались во дворе крепости, а тут нас ждали — две огромные кошки лежали посередине двора на каменной брусчатке и настороженно смотрели на нас, шевеля раздраженно длинными хвостами.

— Только не это, — я вздохнул, поднял нож и подумал о том, как мне надоело умирать. Но нельзя же так однообразно! Зачем? Смерть должна быть интересной, забавной, все-таки конец жизни. Это начало всегда скучное, потому что ничего не знаешь и не умеешь. А смерть — это жизни венец, тут надо что-то грандиозное, очень подошел бы всепланетный апокалипсис, вроде как и умираешь, а не один, не обидно и не скучно. Я посмотрел на кошек, и они поднялись, яростно рыча, а я мысленно произнес. — "Может как-нибудь договоримся? Я вас не трогаю, вы не замечаете меня, и всем нам хорошо, как в кино на последнем кадре, когда все злодеи наказаны, а все хорошие парни в шоколаде и с бабками".