Олег Говда - Ледяная синева

— Очуметь. И как часто у тебя, гм… «случалось»?

— Я считал что ли? — Тихон пожал плечами. — Может, десять раз за год. Может, больше. В основном, весной и осенью, когда посевная или страда и я нужен в операторской. Ну и зимой, естественно. В пургу мы еще летаем, а если вьюга закрутит или буран задует — неделю из дома нос не высунешь… Первые поселенцы на весь январь в школе каникулы делали — вот это было прикольно. А теперь, только если грозовой фронт такой, что атмосферные помехи сигнал со спутника блокируют и связи нет. Но это редко… В апреле или октябре бывает. Да и то не каждый год…

— Жуть какая… — вздрогнула девушка, попытавшись представить себе такую грозу из-за которой ее могли бы не пустить в школу. И тут же вздохнула. — Интересно, наверное…

— Если дома и через армированное стекло, то красиво… Я тебе потом дам ссылку, посмотришь пару видео. Одно я сам снимал. Еще в девятом классе. А если буря в поле застигнет или в горах… Впечатлений, полный комбез. — Парень понял что слегка увлекся с метафорами. — В смысле… я хотел сказать…

— Я поняла, — Аня показала на слишком большое но весьма приличное, этажей в четырнадцать, здание в виде перевернутого конуса. Оно медленно вращалось вокруг вертикальной оси. — Это спортивно-развлекательный центр. Тренажеры и симуляторы на любой вкус и уровень тренированности. Защита от макси до псевдо-реала. Сегодня у нас Выпускной бал по плану, а завтра обязательно сходим. Увидишь, что слова «риск» и «страх» не только в поле растут.

— Это как получится… В том смысле, что я с удовольствием, — поспешно уточнил Тихон. — У нас самое крутое развлечение — тарзанка над водопадом Глухой Тещи. А из тренажеров — лыжи да велосипед. Но, если дядя Женя не передумал, я теперь курсант… А в училище свободного времени не так много.

— Расслабься… курсант, — улыбнулась девушка. — Пока мы друзья, с увольнительными у тебя проблем не будет.

— Эй, эй… — парень придержал Аню за локоток. — Мне очень приятна твоя забота и все такое, но участь «любимчиков» в любом коллективе весьма незавидная. Так что давай без фанатизма, добро?

— Договорились… — улыбнулась девушка. — Ну, вот мы и пришли. Угловой подъезд. Квартира на пятом и шестом этажах. Березку на балконе видишь? Это моя комната. О, а это, кажется, папуля прибыл. Так что мы вовремя.

Рядом с указанным подъездом остановилась юркая «пустельга», и из спортивной двухместной машины вышел полковник Мирский. Правда, уже не в мундире, а переодетый в легкие кремовые летние брюки и свободную, словно купленную на вырост, футболку в вертикальную бело-зеленую полоску. Слева футболку украшал серебряный щит с изображением вставшего на дыбы крупного зверя. Скорее всего, эмблема какого-то столичного спортивного клуба, за который болел отец Ани.

— О, как! — он словно удивился, увидев их. — Неужто никуда по пути не завернули? Дочь, я тебя не узнаю. Честно говоря, был уверен, что раньше чем через два часа вы не пожалуете. Да и то...

И не давая той ответить, протянул руку Тихону.

— Здравствуй, Тишка.

А когда парень ответил на рукопожатие, порывисто притянул его к себе и крепко обнял.

— Извини, брат… Служба, такое дело… Да и не любит Ион этого… Понимаешь?

Прозвучало не слишком внятно, но Тихон догадался… Дядя Женя извинялся за то, что долго и излишне беспечно не интересовался судьбой друга, а потому не смог вовремя узнать и помочь. Но не это главное, — Мирский говорил о его отце в настоящем времени. И в глаза парню глядел без сочувствия, а как равному, посвященному в общую тайну.

— Вот и отлично…

Дядя Женя отстранился так же порывисто, подхватил обоих под руки и жизнерадостно произнес:

— На сегодня я уже освободился. Так что план действий предлагаю следующий… Сейчас быстро перекусим, берем мать и летим на стадион. Ровно через час «Атлетик» играет с «Пермяками». Билеты я уже заказал.

— Какой еще стадион? — Аня высвободила руку. — Папа, ты что забыл? Сегодня же Выпускной Бал!

— И ничего я не забыл? Мы все успеваем. Матч заканчивается в семнадцать, а торжественная линейка в школе назначена на восемнадцать тридцать. У тебя же платье готово? Готово… Поболеем за наших, потом быстро домой, переоденешься — и в школу. Не волнуйся, дочь. Я все посчитал.

— Одеться за час?.. На Бал?! — голос и выражение лица девушки наглядно демонстрировали, что отец сморозил такую очевидную и невообразимую глупость, что ее даже комментировать не стоит. Хотя, в чем тут нестыковка, Тихон не понял. Полковник Мирский, кажется, тоже. Но спорить не стал.

— Ладно… За столом обсудим. В конце концов, если у вас с матерью другие планы, то мы с Тихоном можем и сами… — Евгений Константинович шагнул на ступеньку, но остановился и повернулся к дочери. — Лифтом поднимемся или джампом?

— Папа, ну ты же знаешь, мама не любит, когда ты как мальчишка прыгаешь по балконам. В твоем возрасте и чинах это несолидно.

— Ну да, ну да… — поморщился Мирский. — Для вас сорок лет — это уже запредельная дряхлость, а пятьдесят — и вовсе ископаемое.

— Ничего подобного… — Аня поторопилась исправить оплошность. — Ты у меня еще о-го-го. Сам же любишь повторять, что вид бегущего полковника в мирное время вызывает смех. А в военное — ужас. Соседи не один раз видели тебя в мундире. Так ты что, рассмешить их хочешь или напугать?

— Научил на свою голову… — проворчал Евгений Константинович и развел руками. — Лифтом, так лифтом.

Потом наклонился к Тихону и заговорщицки понизив голос, прошептал:

— Извини, брат, как-нибудь в другой раз попрыгаем. А вообще, мотай на ус — все что ты говоришь женщине, даже походя или в шутку, раньше или позже будет использовано против тебя. Так что следи за языком. Особенно, если вдруг захочется слегка приврать или похвастаться.

От неожиданности и удивления парень сбился с шага, а полковник усмехнулся и подмигнул. Мол, вот как хочешь, так и разумей. Взрослые любят недомолвки, считая что слушатель не вполне созрел для серьезного обсуждения «житейской» темы. Отшучиваясь затасканной фразой: «Подрастешь — поймешь». Вот только, кому нужна чужая мудрость потом, когда самому придет пора других учить, опираясь на проделанные ошибки и багаж лично приобретенного опыта?

Старшие офицеры всматривались в лица, пытались понять смысл разговора и на второстепенные мелочи внимания не обращали. А те взяли и стали самыми важными. Хорошо, адъютант обратил внимание на вопиющие несуразности и нарушения в форме одежды.

После этого нюансы принялись вспоминать все. И сочетание цветов не уставное, и шевроны странные, да и вообще весь интерьер… Черт. А все — челнок ушел… Повтора не будет. Сидите, морщите лоб и вспоминайте.