Александр Лидин - Ключ от всех миров [оптимизирована обложка]

– Вот так-то будет лучше. Теперь, надеюсь, колдовские ловушки местного производства будут вам не страшны, – и тут же одернул Иваныча, который, вытащив нож, направился к стянутому по рукам и ногам маркграфу. – Я сказал «будут», но только после того, как я чуть смещу фокус.

После этого Тогот надулся, начал бормотать что-то. Неожиданно нити, стягивающие маркграфа, чуть изменили оттенок, стали бирюзовыми, что ли.

– Ну, вот… – покемон шагнул к пленнику, но вместо того чтобы начать резать нити или попытаться каким-то образом снять их, он начертал на лбу маркграфа тот же знак. И в тот миг, когда он закончил рисунок, по нитям пробежало странное сияние, и они растаяли, как будто их и не было.

Маркграф какое-то время стоял, растирая руки, потом бросил злобный взгляд исподлобья на Тогота.

– А что, быстрее было нельзя?

– Быстро только кошки родятся.

– Так… – назидательным тоном начал я, поскольку все эти препирательства с выкрутасами смертельно надоели. – Когда в товарищах согласья нет… Ну, а дальше сами знаете.

– Не знаем! – фыркнул маркграф.

– История назидательна, можно послушать, – вмешался Тогот.

– Издеваешься? – обратился я к покемону на ментательном уровне. – Мы что, пришли сюда басни дедушки Крылова читать?

– Нет, тестировать изобретения дедушки Калашникова… – в тон мне ответил Тогот. – Нужно еще пару минут выждать. Заклятия не наши, они могут обладать достаточной упругостью, что ли. Если в ближайшие пару минут «отката» не будет, продолжим.

– А нормально это объяснить нельзя было?

– Среди нас не все такие понятливые.

– Хорошо… Привал! – объявил я вслух. – Пару минут выждем. Мало ли.

– А если патруль или…

– Постреляем. Есть такая игра – пинбол…

Иваныч понимающе вздохнул и присел на корточки.

– Ладно, не хотите, не говорите.

Я повернулся к Тоготу:

– И каким будет твой план?

– Крепким, – и увидев, как меня перекосило от злобы, добавил: – Валентину, скорее всего, держат где-то в подвалах того здания, – Тогот махнул рукой в сторону дырки в заборе. Я, если честно, никакого «того здания» не увидел, но на всякий случай согласно кивнул. – Сейчас мы выйдем на середину площади и постреляем, чтобы активировать защиту, а потом… «вперед и вверх, а там…», тем более, что Дмитриев рассказал все довольно подробно…

Все вышло, как и предсказывал Тогот. Мы беспрепятственно со стороны колдовской сети пролезли в дыру в заборе. На огороженной площади и в самом деле стояло несколько зданий, больше всего напоминавших типовые школы хрущевских времен. Сама же площадь больше всего походила на плац армейской части. Местами на асфальте даже осталась разметка.

Как только мы появились, из ближайшей школы высыпало два десятка солдат и тут же повисли изумрудными коконами, окутанными нитями. Откуда-то с крыши здания донесся удивленный крик… И все.

Неспешной походкой Тогот подошел к ближайшему кокону. Постучал, прислушался, потом повернулся к нам. Несмотря на всю серьезность ситуации, он двигался по-клоунски, паясничая.

– Никого нет дома… Можно не стучать. А пока, уважаемые экскурсанты, пройдемте дальше, – и взмахом руки предложил нам проследовать внутрь дома.

А дальше была паутина, лифты, бесконечные коридоры и… коконы, коконы, коконы. Совершенно беспрепятственно мы спустились на такую глубину, что в какой-то момент мне показалось, что еще метров сто, и мы свалимся на голову антиподов. Но ничего подобного не случилось. Потом Тогот оставил меня с Иванычем, приказав нарисовать транспортную пентаграмму, а сам с маркграфом – его никак нельзя было оставить в тылу – и с Викторианом – одна голова, пусть даже демона, хорошо, а две лучше – отправился дальше.

Неожиданно откуда-то издалека донеслись выстрелы, крики. На мгновение мы с Иванычем замерли, а потом я удвоил свои усилия. Выдавливая густую, темную жидкость из заранее заготовленных пакетиков с донорской кровью, я указательным пальцем выводил линии колдовского рисунка.

Пентограмма была почти закончена, когда появились спасатели. Маркграф вышагивал впереди – не пришелец, а настоящий вояка с плакатов времен Второй мировой. За ним спотыкаясь шел Викториан, на руках он нес завернутую в белый халат Валентину. Судя по всему, над ней славно «поработали». Куда делись ее шикарные волосы, ее роковая красота. Сейчас она больше всего напоминала умирающую старуху. Клочья седых волос, все лицо изуродовано язвами и шрамами, веки срезаны, большей части зубов нет. А ее глаза… они глубоко запали в глазницы… Видимо, мы подоспели как раз вовремя. Но много экзотичнее выглядели Тогот и тощий маленький человечек в форме, которого покемон тащил за собой ухватив за ухо. Незнакомец брыкался, дергался, всеми силами пытаясь вырваться, но Тогот, хоть и был ему чуть выше пояса, свое дело знал. У такого, как он, не порыпаешься.

– Как оно? – поинтересовался Иваныч, шагнув навстречу «делегации».

– Валентине плохо, – вздохнул Викториан. – Подержи-ка.

Он передал девушку Иванычу, а потом, нервно двигая руками, начал нашептывать какие-то заклятия, делая пассы в сторону женщины.

– Вы тут дурью не майтесь, – подошел Тогот со своим спутником. – Давайте домой, быстренько. Местные чародеи тоже не дураки. Мы и так бродим по этим лабиринтам больше двух часов – времени вполне достаточно, чтобы разобраться, что к чему.

– А это кто у тебя? – поинтересовался я.

– Не узнаешь?

Легкое движение пальцев покемона, и вояка выгнулся.

– Ба, знакомые все лица.

И в самом деле лицо этого блюстителя закона не раз мелькало на экранах телевизоров. И всякий раз рассказы о победах и достижениях милиции-полиции – тех, кого большая часть народа, даже судя по телеопросам, если не ненавидела, то сильно не любила.

– И?

– Возьмем этого перца с собой. Пригодится.

Я с сомнением хмыкнул.

– У нас уже двое военнопленных. Ты чего, лагерь устроить хочешь?

– А что? – усмехнулся Тогот. – Поиграем в ГУЛАГ. Долг, как говорится, платежом красен.

– Смотри не устрой восстание Спартака.

Тогот только фыркнул. Нет, если он чего задумал, отговорить его практически невозможно. Решил пленных собирать, пусть собирает, но цацкаться с ними будет сам. Я, например, не собирался ни охранять, ни холить и лелеять этого генерала. В крайнем случае, поставил бы к стенке.

Раз… Два… Три… Несколько минут неприятной серой мглы и выворачивающей желудок качки, и мы материализовались в грязном подземелье. При виде нас Дмитриев, прикованный наручниками к трубам, взвыл – райская музыка. Но еще громче он заверещал, когда увидел пленника Тогота. Однако демон приковал своего пленника в другом конце помещения.