Анатолий Матвиенко - Последнее испытание [CИ]

Оставив Голдберга в расстроенных чувствах, совсем не так видевшего взятие города, Олег позвал Мохаммеда и Тиита, с которыми на антингравах легко перемахнул на крепостную стену. Запретив пользоваться бластерами, музей все-таки, президент вытащил катану, а двое других подняли бронированные кулаки. Очистив Яффские ворота от солдат султана без единого выстрела, хотя сами арабы стреляли много раз, Олег с товарищами впустил в город драгун и еврейскую пехоту. Танки с гордым именем «Центурион-1» обиженно замерли у ворот, не рассчитанных на такие габариты.

Султан Сулейман I, бывший янычар, основатель новой и никому пока неизвестной династии, правил Палестиной меньше года. Он рассчитывал успешно отразить набег странных пришельцев, выдержать многомесячную осаду или, на худой конец, героически погибнуть, унеся с собой в могилу тысячи агрессоров. Но абсолютно не ожидал, что все произойдет столь буднично. В тронный зал зашли три рыцаря, двое с голыми руками, а третий с окровавленной саблей. Этот третий подошел ближе и странным механическим голосом сказал, не поднимая щиток шлема:

– Салам-алейкум, Сулейман. Я – президент Франции Олег Ширак. Наши войска в городе и вырезают гарнизон. Если тебе надо, чтобы хоть кто-то из них остался живой, пусть бросают оружие. Всем мусульманам покинуть город через три часа. Разрешаю по двадцать человек оставить в каждой мечети. Остальных вышвырнем силой, сопротивляющихся убьем. После окончания войны гарантирую возможность посещения правоверными Аль-Акса и Куббат ас-Сахра. Европейских и еврейских рабов отпустить. Время пошло.

Рыцари развернулись и отправились к выходу. Президент задержался.

– Да, здесь теперь государство Израиль. Рекомендую уезжать не ближе Дамаска.

На улице Олег свернул в сторону Яффских ворот, послав Мохаммеда и Тиита на Храмовую гору. Сняв с зачистки гарнизона два взвода драгун, тоже поднялся к Куббат ас-Сахра.

– Беньямин, не знаю, насколько ты готов выполнять мои условия по исламским храмам, но твои герои явно не намерены. Здесь примерно взвод, им дали команду на штурм Аль-Аксы?

– Олег, нет! Гепнер подтверждает, у каждого подразделения четкая задача уничтожать солдат гарнизона и не действовать без команды.

– Значит, передай Ицхаку, что считаю их дезертирами, уклонившимися от выполнения боевой задачи, и мародерами. Сами решайте, кого винить, что на Храмовой горе сейчас прольется еврейская кровь для защиты исламских храмов.

Тем временем обстановка на самом спорном пятачке земли всех времен и народов накалялась. Мохаммед с Тиитом расшвыряли солдат ЦАХАЛ, однако со всех сторон подтягивались евреи, остатки гвардии султана и еще какие-то непонятные личности. Погром после захвата города иностранной армией является многовековой традицией, в нем могут участвовать все желающие.

Вокруг храмов столпились мусульмане, на смуглых лицах решимость умереть на пороге, но не пустить гяуров в мечети. К ним начали просачиваться солдаты гарнизона, бросившие стены и заступившие на последний рубеж обороны. Количество людей явно превысило двадцать душ на мечеть, заявленных в ультиматуме султану, но Олега сейчас беспокоило не это.

Офицер с оливковой ветвью на погонах собрал вокруг себя бойцов и что-то эмоционально им втирал. Те подобрались, сменили магазины у АК-47. Не теряя ни секунды, президент подошел к молодому лейтенанту, представился по-немецки и заявил:

– Сагам! Какого дьявола вы тут делаете? Ваша задача уничтожить охрану стен! Почему вы покинули поле боя?

Парень перекосился и заорал на идише, вполне понятном Олегу:

– Наша задача построить здесь Иерусалимский храм!

– Объявляю вас дезертирами. Сложить оружие.

Тиит и Мохаммед стали по обе стороны от президента. Лейтенант отдал команду, взвод вытянулся в линию и поднял стволы.

– Отойдите, или мы откроем огонь!

Не только фанатик, но еще и дурак, подумал Олег и дернул Голдберга, чтобы тот наблюдал картину через камеры скафандра. За спиной сагама и его солдат собиралась толпа. Бородатые и пейсатые мужики в хламидах, ничуть не похожих на привычные в Европе черные костюмы ашкеназов, скандировали «Храм!» Ободряемый болельщиками, лейтенант скомандовал «огонь», и автоматные пули застучали по броне скафов. От мечетей раздались крики боли, часть попаданий пришлась в мусульман и драгун.

– Никого не убивать! – крикнул Олег, сбивая наземь лейтенанта. Буквально через минуту взвод корчился на земле, разломанные «Калашниковы» валялись в куче – миссионеры боялись утечки оружия в руки религиозных экстремистов. Цивильные отшатнулись назад, феноменальная сила и неуязвимость фигур в доспехах казались сверхъестественными и, значит, идущими от самого Бога. Или дьявола.

Раскидав толпу, к площадке у мечетей пробилась большая группа в форме ЦАХАЛ, впереди несся сам Гепнер в форме тааля, бригадного генерала. Это звание ему присвоил Голдберг, неведомо какой властью.

– Что здесь происходит?

– Ицхак, если не можешь контролировать кого-то из своих зверенышей, не используй их в бою. Мало того, что они дезертиры и мародеры, еще и пытались публично расстрелять меня с ребятами. Умеешь смотреть видео с переговорного гаджета? Сбрасываю тебе файл.

Гепнер огляделся. Позади рокочущая толпа соотечественников, больше тысячи, у многих камни в руках. У мечетей сотни три мусульман. Под ногами двадцать пять фигур в форме ЦАХАЛ, все в крови, у большинства конечности вывернуты под странным углом. Рядом отряд своих, столь же настороженно зыркающих по сторонам, и трое иностранцев, представляющих высшую силу. Добро пожаловать на Ближний Восток, генерал, здесь такие будни.

– Настаиваю на немедленном и показательном суде над сагамом и его взводом. В отношении сагама ходатайствую о смертной казни. Оцепите гору и отгоните бунтующих.

Тааль ничего не имел против президента. Наоборот, он знал, что без его участия вся цепочка событий, приведшая их на Храмовую гору, не состоялась бы, и освобождение Святой земли отложилось на десятилетия или даже века. Но нервное напряжение последних часов привело к срыву, и он заорал:

– По какому праву вы здесь мной командуете, на земле Иудеи?!

Несмотря на опасность, Олег приподнял щиток шлема и сверху взглянул на беснующегося военного. Под магнетическим действием глаз человека, не колеблясь убившего миллионы людей и готового уничтожать столько же каждый день во имя одному ему известной цели, Гепнер начал спускать пар.

– Мне похрен, где нахожусь. Спроси Беню, никто из моих противников долго не живет. Чего бы оно не стоило.

Тааль вспомнил жуткую дуэль Олега с датским королем, кровавую репутацию президента и почувствовал липкий страх от того, что полез против силы, ему не подвластной. Бронированные перчатки ухватили генерала за камуфляж, встряхнули и приподняли.