Денис Шабалов - Без права на ошибку

Добыча была богатая: пять машин с топливом, УРАЛ с рационами питания, водой, мукой и сахаром, УРАЛ с боеприпасом, оружием и средствами РХБЗ. Кусок серьезный. Но откусив его, нужно было суметь и прожевать. И Добрынин, взяв за аксиому то, что с момента атаки на караван об этом уже известно в ближайшем узловом пункте, приложил все силы, чтоб доставить колонну в безопасное место.

Шли ночами, не включая фар, буквально наощупь. Впереди борт-один и «Тайфун», замыкающим – борт-два. В броневиках ориентировались по инфракрасникам, дававшим достаточную картинку, чтобы двигаться с приличной скоростью. Водители тягачей, которыми на время стали бойцы групп Зимы и Гросса, шли за красными ходовыми огнями передней машины. Выстроились в цепочку, словно кабанята за свиноматкой, – и вперед. На день вставали в заброшенном селе либо просто в степи, отыскав подходящий овраг или низину.

Безопасным местом Добрынин определил южную часть Казахстана. Из треугольника Атырау—Уральск—Актобе пора было уходить. Порезвились достаточно – прошлый год, да начало этого. Нужно было переносить деятельность либо южнее, либо западнее. Но уходить западнее – это делать огромный крюк, переправляться в Илеке. И огромный караван, ведомый небольшим отрядом, мог вызвать справедливые подозрения. А там и до кляузы Братству недалеко. Значит – уйти южнее, сделать схрон и пополнять время от времени запасы, продолжая пиратско-диверсионную деятельность. Правда, у мужиков возникли вопросы – некоторые считали, что такой добычи достаточно на год, и можно бы уже поворачивать домой, – но Добрынин обозначил расклад: огромный караван просто так не вывезти. Нужно прятать, причем в стороне от засвеченного треугольника. Народ, почесав затылки, вынужден был согласиться.

Местом закладки выбрали местность в районе плато Аккергешен, двести километров от Атырау строго на восток. Вроде и недалеко, но и не под носом. Всегда можно добраться, не дорогами – так степью. На само плато соваться не стали – место заметное, как говорил Дедушка Витт, путешествовавший по Казахстану еще до Войны, одна из достопримечательностей. Вероятность появления здесь туристов в нынешние времена хоть и исчезающе мала, но все же таким куском пирога рисковать не хотелось. А степь – что ж… Степь везде одинакова.

Объехав плато и забрав к востоку километров на десять, нашли небольшой овраг. Заложив несколько шашек тротила, расширили его до приемлемых размеров. Сутки разгружались, таская и складируя ящики. Машины оставили тут же, неподалеку, с определенным расчетом: если найдут – случайно ли, намеренно ли – дальше здесь ничего искать не будут, посчитав, что груз перекинули и увезли в неизвестном направлении. Удовлетворятся машинами.

А на вечернем привале, когда группа, выставив дозоры, уселась вокруг костра, случился разговор. Старейшие бойцы, сведя факты воедино, давно уже догадывались, что командир ведет только им с женой понятную войну против некоей организации – и война та непримиримая. Первым сообразил это Дедушка Витт, сообразил еще тогда, когда в Талкайране разобрались с Кримовым, и Добрынин, забрав пленного, ушел в степь. Но посвящать в это кого попало не стал, переговорил лишь с Зимой, Гроссом и Сашкой Русом. Тогда же и Шах рассказал своему старшему товарищу, Русу, о том, что Зоолог за обедом у Керимова особенно интересовался неким Береговым Братством. Сложили два плюс два – вышло четыре. И выходы прошлого и этого года данные выкладки подтверждали.

Разговор этот стал, пожалуй, завершающим, замковым камнем, окончательно сложившим группу. Слишком долго работали они вместе и слишком многое прошли, чтобы продолжать блюсти свои личные интересы. Витт еще тогда, перед Ульяновском, говорил командиру: если нужно – можешь рассчитывать на нас. И вот теперь этот разговор подтвердил ранее сказанное.

И раз уж так случилось – Данилу пришлось рассказать многое. Нет, конечно, про временную аномалию и петли он молчал, но вот про Сердобск сказал достаточно. Получилась этакая смесь из правды и полуправды, однако и этого хватило. Теперь войну против Братства можно было вести, не скрываясь от своих же. Правда, пришлось предупредить, что пензенским общинам этого знать не обязательно. Не одобрят главы поселков, если узнают, что их люди с мощной группировкой на конфликт пошли. Авторитет – авторитетом, а все это могло напрямую отразиться.

Июнь.

Раз уж пришли в южную часть Казахстана – решили бесчинствовать здесь. Однако первый же караван пришлось пропустить – с юга шел один-единственный тягач, но охраняли его так, будто везли самого Верховного. Добрынин дорого бы дал, чтоб узнать, что в том тягаче – однако «давать» никому ничего не пришлось, узнал буквально через неделю.

Следующий караван, в южную сторону – четыре автобуса типа российских ПАЗ, два броневика и УРАЛа с кунгом – они взяли без особых проблем. Причем, что интересно, ни на одном автобусе не было белой наклейки на лобовом стекле, а вот на машинах сопровождения – были. Взяв караван разъяснили и этот вопрос, и тот, что заинтересовал Данила неделей ранее. В караване с одиночной машиной Братство везло из Афганистана наркотики: опий-сырец, героин, каннабис. А рассказали об этом люди, которых везли в автобусах, как плату за поступившую наркоту. Автобусы принадлежали группировке-поставщику наркотика, а вот охраняли и сопровождали их до места обмена боевики Братства. Дальнейшая участь этих людей была незавидна – им предстояло быть проданными на невольничьих рынках Золотого полумесяца [48] Золотой полумесяц (англ. Golden Crescent) – территория сопредельных районов трёх стран Среднего Востока – Афганистана, Ирана и Пакистана – где расположены крупные плантации опиумного мака и находятся незаконные мануфактуры по производству героина и опиатов. . И тогда Добрынину наконец-то открылось то, о чем он давно уже догадывался.

Все рабы были русскими. Часть с севера страны, часть со Среднего Поволжья, часть – из-за Урала. В основном жители мелких деревушек, научившиеся кое-как сводить концы с концами, выжившие, не принятые в успешные крепкие общины. Они просто не умели постоять за себя, не могли сопротивляться силе – и Братство словно метлой выметало такие селения, отправляя живой товар на юг: в Иран, Ирак, Афганистан, Пакистан… Туда, где использование рабского труда практиковалось веками и было обыденностью, частью жизненного уклада.

Что делать с этой обузой? Среди освобожденных, коих набралось больше пятидесяти человек, были не только мужчины, но и женщины. Юка из жалости попыталась было взвалить на ДШГ миссию по доставке людей если не до дома, то хотя бы до границы с Россией – однако Добрынин категорически запретил. Времени на подобные широкие жесты у них не было. Но предложил альтернативный вариант: транспорт есть, припасы есть, оружие тоже имеется. Кто желает – пусть забирает машины из схрона и добирается сам. Но может быть есть желающие обрушить на группировку меч праведной мести?..