Денис Шабалов - Без права на ошибку

Владимир Валерьевич вдруг замолк, тяжело дыша и оттирая со лба и шеи пот. Видно было, что он искренне переживал за свою страну, и Добрынину это очень понравилось. Угрюмый, молчаливый, но настоящим патриотом оказался.

– Могу вас успокоить, Владимир Валерьевич. Америкосам не слаще, – дождавшись, когда он немного поуспокоится, сказал Добрынин. – В Ульяновске была община, которая полностью состоит из американских морпехов – заброшены аккурат перед самым началом. Я разговаривал с одним из них. Говорил, раз связи с домом нет, то и там тоже ничего живого не осталось.

– Утешил, спасибо, – пробурчал седой. – Вот уж впрямь, знать что всему миру конец, не только нам, но и тем же пиндосам – и все, полное удовлетворение. Я ж не за то бешусь… Меня твари либеральные бесят, которые Западу готовы яйца лизать, а свою страну грязью поливать. Меня бы в вожди, как Сталина… я бы их всех собрал – и к стенке! Исполнить – и в яму. Свалить и заровнять, что ни следа, ни памяти не осталось…

Добрынин кивнул. С этими словами он был абсолютно согласен. Не раз слышал от старшего поколения – и от деда, и от полковника… И он не понимал, как можно родиться в стране – и ненавидеть ее, свою Родину, дыша ядом и поливая грязью ее и живущих в ней людей, своих соотечественников. В его понимании это были даже не враги… Враг – это кто-то, чьи мотивы и поступки ты понимаешь. Тут все просто – вот враг, и он должен быть уничтожен. Ты или тебя. Все честно. Но вот эти… даже слово «предатель» – не про них. И нет такого слова, чтоб обозначить гнилое мерзкое нутро подобного существа. Не придумали еще.

Этот разговор как-то очень положительно настроил его к общине газовиков. Владимир Валерьевич словно выступил от имени всей общины и заслужил полное его одобрение. Так что, ожидая вечера, Данил уже и не сомневался, что решение будет принято положительное. Он уже пустил ракету и в мыслях уничтожил группировку. Заочно.

Вечером его никто никуда не пригласил. Добрынин, промаявшись в гостевой комнате общежития, куда после обеда привел его Донцов, к одиннадцати выбрался в холл и пристал к пожилой женщине-коменданту с допросом: прибыл ли уже глава поселка? Не прибывал. Задерживается. Велено вам, уважаемый гость, оставаться на месте и дожидаться. В ближайшее время все станет понятно. А лучше б ложились уже спать, утро вечера мудренее… Вон уже и Евгенич звонил, о вас справлялся… Данил покивал, вышел на улицу, побродить вокруг общаги, осмотреться и проверить забрезжившее подозрение… Но нет, никто ему не препятствовал, иди себе куда хочешь, в пределах жилой территории, конечно. Значит, никакого форсмажора, он по-прежнему гость, а не пленник.

Вернувшись в номер, осторожно вышел на связь с ДШГ, благо расстояние все еще позволяло, и обменялся последними известиями. Описал местность вблизи поселка, предостерег о ДОТах и их вооружении… Мало ли, вдруг все ж понадобиться группу по тревоге подорвать. Будут знать, куда соваться. В ответ получил заверения, что информация принята. Ждут, скучают. Любят – это уже от Юки. А вообще – тишь да гладь. Если все тихо, чего ж тогда кипишь поднимать? Успокоившись, он разоблачился, залег – и беззаботно продрых до самого утра.

Утром около восьми появился Донцов. Угрюмо извинился, сославшись на неотложные дела, поругал какого-то Петрищева за раздолбайство в дозоре. Отвел на завтрак. Данил на вопрос «А когда же?..» получил ответ: «Как только – так сразу…».

– Задерживается главный. Сегодня к вечеру точно должен быть. Вот вечером совет и соберется. А до тех пор извиняй, придется в общаге посидеть. Ну или погулять можешь. Не возбраняется. На обед, кстати, сам – я после караула в отсып.

Распрощались.

Весь день Добрынин слонялся без дела. Поглядел на тренировку личного состава в спортгородке, побывал на стрельбище, заглянул в казармы. Пообедал. Даже поспал после обеда, чего с ним отродясь не бывало. Время тянулось медленно, тягуче, словно кишка Непутевого Тоннеля – вот уж верное сравнение… Проснувшись ближе к четырем, вышел на связь с ребятами. Там по-прежнему было тихо, разве что доложили о группе на двух броневиках и трех УРАЛах, выдвинувшейся из поселка через полчаса после вечернего сеанса связи. Добрынин принялся было расспрашивать, но подробностей особых не узнал. Ушла группа, куда – неизвестно. На север.

Часам к шести наметилось какое-то шевеление. Сначала комендантша заглянула, осведомилась, как себя чувствует постоялец и готов ли к высочайшей встрече. Убедилась, что постоялец бодр и дышит нетерпением, ушла. Еще через час Владимир Валерьевич забежал. Предупредил, что на восемь назначено, и зайдет за ним начальник внутренней охраны поселка. Добрынин заверил Донцова, что с самого утра в ожидании. И уже около восьми, у крыльца – он видел его из окна своей комнаты – появился какой-то угрюмый неприятный субъект с погонами майора. Заметил торчащего в окошке Добрынина – и поманил его пальцем. Выходи, дескать.

На совете в этот раз присутствовало побольше. Кроме подполковника Самохвалова, угрюмого начальника внутренней охраны и трех его подчиненных, Данил увидел заместителя по службе тыла и финансам подполковника Ивлева, высокого худого неприятно мужика, и, собственно, самого главу поселка – Сухорукова Петра Аркадьевича, плотного дядьку возрастом около шестидесяти. Расселись, сделали внимательные лица – и Добрынин еще раз рассказал все то же, что говорил уже подполковнику Самохвалову.

– То есть, говорите, координаты вам известны? – уточнил Сухоруков.

– Да, все верно, – снова подтвердил Данил. – Да что там… Это город Атырау на побережье Каспийского моря, Западный Казахстан. Сорок семь градусов, семь минут, ноль-ноль секунд северной широты и пятьдесят один градус, пятьдесят три минуты, ноль-ноль секунд восточной долготы. Если дадите мне кнопочку нажать – очень благодарен вам буду.

– А как же вы к нам пройти смогли? Вы ведь, как мне сказали, с запада появились? По тракту шли?

– Я знаю про Блуждающий Край, – кивнул Добрынин. – Дед Шаман говорил. Не знаю… как-то вот прошел. Да, двигался по тракту. Не тронула меня эта аномалия.

Сухоруков задумчиво хмыкнул:

– По тракту пройти там сложно… За эти годы оттуда всего-то пара торгашей просочилась. Вот если в обход, по тайге восточнее – тогда другой разговор. Ладно, предположим… А откуда, говорите, вам стало известно о наличии у нас «Тополей»?

– Когда в двадцать пятом году мы работали в Казахстане – удалось взять заместителя начальника штаба группировки, подполковника Каракулова, – повторил свою версию Добрынин, начиная подозревать неладное. – Уже тогда они каким-то образом знали о наличии у вас МБР. Откуда – я не спрашивал. Тогда нас это не интересовало.