Денис Шабалов - Без права на ошибку

Два удара – два трупа.

Добрынин встал как вкопанный, крутя головой по сторонам, и ожидая появления следующей партии. Тело требовало еще, лошадиная доза гормонов пенила кровь, настойчиво выпрашивая движения, продолжения этой бешеной пляски рук и ног…

Тишина. Ну что, кто тут еще, уроды?! Есть желающие?!! Или последние закончились?..

Он задышал медленно и равномерно, усмиряя бунтующий организм… Раз… два… три… четыре… Ярость уходила, утекая капля за каплей… Да, похоже, это было и все. В пять минут обойдя весь лагерь, он не обнаружил больше ни одного человека. Поразмыслив, пришел к выводу, что оно так и правильно. Шестеро на охранении, остальные в бою. Нечего тут куче народа делать. Лагерь расположен скрытно, компактно, и найти его в этих дебрях куда как непросто, разве только заранее знать. А искать – кому? Комбинатовским? До того ли им сейчас…

Кунг номер один, ставший уже почти родным за время путешествия, стоял там же, где оставили его накануне. Внутри бардак – собирались хоть и не в спешке, но явно не заморачивались порядком и укладкой. Вернемся – уложимся! Знал бы, в каком качестве вернется – заранее бы все подготовил! Лямку баула на плечо и в тайгу! Эх, да что говорить… Разве пошел бы вообще, если б знал?..

Сколько у него времени? Не больше двадцати минут. Пока к лагерю подбирался, да пока с охраной возился – минут сорок точно прошло, а то и больше. Время, добытое во время крюка по тайге, стремительно утекало. Так хотелось обшарить стоящие рядом кунги, но этого он позволить себе уже не мог. Придется оперировать тем, что найдется здесь.

Данил лихорадочно заметался, стараясь не упустить из внимания ничего, что понадобится ему в долгом пути домой.

Первым делом – рюкзак. Собственный баул не подойдет, неудобен для долгой переноски! Не стал рюкзак из Убежища брать, думал – отвезут-привезут, как барина… Нужен новый. Большой, прочный, литров на сто. Кажется, у Профессора видел, в рундуке под полкой… Есть! Здоровенный пятнистый рюкзачище. Кордура [1] Прочная ткань для изготовления рюкзаков, подсумков и прочего военного или туристического снаряжения. , куча разнокалиберных кармашков, моллейные стропы, толстый пояс для облегчения переноски… На верхнем клапане вышита цифра: «150». Сто пятьдесят литров! Подходяще!

Боезапас – первым делом. Вывернув наизнанку свой баул и высыпав его содержимое на пол, Данил принялся кидать в рюкзак коробки с патронами, гранаты ручные и подствольные, дымы… По ходу дела пополнил и соответствующие карманы разгруза – за время вылазки поиздержался малость. Задумался на секунду над двумя пятидесятыми монками – плюс четыре кило веса, – но уложил и их. Вероятнее всего, они отработают в первые же сутки-двое, так что тащить недолго.

Дальше – медицина, фильтры, противогаз… Батарейки для дозиметра… Немного покопавшись, нашел и второй дозиметр – там же, под полкой у Профессора. Какой, однако, запасливый старикан… Карта, компас, карандаши – не менее важны, а то и поболе! Банок десять тушенки, армейские галеты, бомжпакеты с сухой вермишелью, мелкие пакетики с каким-то яблочным концентратом, повидло… Мало – ну да ничего, поэкономим. Воду! Воду не забыть! Залил три бутыли по полтора, рассовал по объемистым боковым карманам. Пока хватит, а дальше придется пользоваться фильтрами из армейского комплекта. Благо, их немало, места не занимают, но при этом долгоиграющие, каждого хватает на десять литров. Мыло, пара комплектов сменного белья, носки. Своих носков две пары всего – Добрынин, снова нырнув в рундук, добыл еще пять. Тут же нашел и белоснежную простыню – пойдет на портянки или полотенце. Что тут еще в наличии?.. Как оказалось, рундук Профессора содержал немалое количество нужных в долгом путешествии вещей! Спальник. Хороший, теплый! На компрессионном мешке стоит диапазон температур – от нуля до минус пятнадцати. Сгодится! Большой непромокаемый тент из легкой ткани. Берем. Скатка с маскировочным комбинезоном. Туда же её. Демрон… Нет, демрон у него свой, этот нахер… Радиостанции! Вот что в хозяйстве понадобится! Маленькие, компактные, в комплекте – запасные аккумуляторы и зарядники… Радиостанции Братства были предметом особой зависти Добрынина, помнившего, как в рейдах сталкерам Убежища приходилось ломать горб с армейскими бандурами… А потому не смог устоять, загрузил целый десяток. Не себе – так на обмен по дороге. С той же целью уложил и блок сигарет. Либо на обмен, либо самому понадобятся. И мелочи: ремкомплект для одежды, иголки-нитки-заплатки, паракорд, лески-грузила-крючки, спички, розжиг, прочую мелкую белиберду… Забил рюкзак до верхнего клапана, закрыл, сверху кое-как притянул лямками дробовик. Осмотрел критичным взором свое творение. Понятно, кидал как попало, не укладывая плотненько, по всей науке… Этим займется на ближайшем привале, когда будет уже за пределами лагеря. Что ж… Пожалуй, он готов к долгой прогулке. Неизвестно, что там будет в конце, неизвестно, как пойдет оно в начале, но будем надеяться на лучшее.

Выбрался из кунга, навострив напоследок прощальную растяжку… и размеренной рысцой тронулся по солнышку. На юг.

Тайга, словно огромный зеленый океан, равнодушно приняла его в свои объятия.

На привал он встал часа через четыре. Думал, успеет до темноты пройти километров пятнадцать, но нет, еле десяток одолел. Силы были на исходе. Долгий-долгий день, начавшийся на рассвете, наконец-то заканчивался. И случилось за этот день столько – непонятно было, как еще на ногах держится. Организм смертельно устал от физических перегрузок, мозги – от эмоциональных. Последние три километра Добрынин шел на одном только адреналине, все же теша себя мыслью, что одолеет еще шесть-семь… Но всему есть предел – наступил предел и его выносливости.

В быстро опускающихся на лес сумерках он все же сумел отыскать подходящую ложбинку – такую, чтоб самому скрыться от чужих глаз, но при этом иметь хоть какой-то круговой обзор. Усталость, с каждой секундой наливающая тело неподъемной тяжестью, смогла отключить даже инстинкт самосохранения, который вяло пытался бормотать что-то об охране, преследователях и необходимости просидеть всю ночь на дереве в дозоре. Сил еще хватило на то, чтобы поработать с полчаса, опутав подходы растяжками и сигнальными ракетами – и после этого он, вытянувшись плашмя на дне ложбинки, просто отрубился.

Вероятнее всего, Хасан посчитал невозможным отправить погоню в ночь. Оно понятно – в тишине ночного леса любое движение слышно очень далеко, а Добрынин наверняка уже был оценен им, как чрезвычайно опасный противник. Может и на слух шкурки попортить. А что еще более вероятно – майору нужно было время, чтобы выдернуть из зачистки опытных бойцов, сколотить хорошую группу, дать ей отдохнуть и переснарядиться… Как бы то ни было, ночь прошла спокойно. Не прошла – мелькнула, будто ее и не было. Как вытянулся на земле, так и пролежал всю ночь в ступоре, как колода. Даже не двинулся ни разу.