Франсис Карсак - Том 5. Так скучают в Утопии

— Могло быть и так, что экспедиции вернулись уже после начала конфликта и нашли мир в руинах.

— Это возможно, — сказал тилириец. — В любом случае ваши свидетельства показывают, что, по крайней мере, одна из этих миссий — та, которая должна была исследовать Теллуса — так и не вернулась.

— Со звездолетом, вероятно, что-то произошло, и экипаж не смог вернуться на родину.

— По словам ссви из Города катапульт, выжившие в этой экспедиции еще долго сохраняли надежду на то, что за ними прилетит спасательная группа. Они, вероятно, не знали, что война разрушила их планету.

Тилириец кивнул. Как бы эти существа ни отличались от нас, у них зачастую была поразительно человеческая мимика. Весь его вид выражал сострадание:

— До чего ж ужасная судьба была у этих несчастных! Оказаться брошенными той же чудовищной цивилизацией, которая и отправила их в такую даль! Слава Богу, рассказанное вами доказывает, что они перенесли это испытание с мужеством и достоинством.

Мы тогда даже и не подозревали, насколько он был прав, произнося это надгробное слово! Спустя несколько лет, как известно, Теллус посетила большая тилирийская делегация. Во время их пребывания в Унионе тилирийцам была показана священная книга из Города катапульт, написанная тремя потерпевшими кораблекрушение. Они сделали ее перевод, который многие теллусийцы, вероятно, имели возможность прочитать. Некоторые страницы достойны восхищения: у меня не раз наворачивались на глаза слезы. Старая тилирийская цивилизация, наверное, была чудовищной, но в чем ей не откажешь, так это в умении выбирать тех, кто отправлялся на штурм Вселенной.

Наш визит в Ворнис выдался довольно коротким. Вскоре нам сообщили, что все наше оборудование готово к отправке. Мы уже сгорали от нетерпения связаться с земным флотом: все, что мы видели и слышали, убедило нас в доброй воле тилирийцев, и мы хотели как можно скорее положить конец военным действиям.

Мы снова воспользовались услугами «метро» — на сей раз в сопровождении большой группы техников. После новой поездки, продлившейся около десяти земных часов, мы вышли на поверхность в абсолютно пустынном месте, где немедленно приступили к установке антенны, необходимой для связи с земным флотом с того расстояния, на котором он от нас находился. Сам передатчик был укрыт в подземной галерее.

Мы надеялись, что одна-единственная антенна, состоящая из достаточно малого количества металла, сможет избежать детекторов — по крайней мере, до тех пор, пока не начнет передавать.

Эта надежда подтвердилась. Несколько часов спустя мы все столпились вокруг Макларена, примерно в десяти метрах под землей. Находившиеся рядом с нами тилирийские техники и официальные лица ждали передачи с не меньшей тревогой. Мы выбрали частоту передачи сигнала бедствия земного флота, на которой прослушивание было в принципе постоянным.

Майор взял микрофон и подал знак: один из инженеров опустил последний рубильник. Это стало началом передачи.

Я не стану распространяться о дальнейших событиях, которые, фактически, общеизвестны. Нам повезло установить контакт как минимум на минуту, но почти тут же на поверхность планеты градом начали сыпаться ракеты. Это первое общение, к счастью, закончилось раньше, чем хоть одна из ракет задела нашу антенну. В последующие часы мы неоднократно связывались со штабом флота, но, если память меня не подводит, нам пришлось шесть раз прерывать передачу для ремонта или полной замены наружного оборудования.

В конечном счете между базой землян и тилирийским постом с острова Бати-Терн была установлена система почтовой связи с использованием перемещающихся практически над самой водой летающих тарелок. Произошел обмен делегациями. Были разработаны основы «теллусийско-тилирийской конвенции», а также договора с Объединенными Нациями, гарантирующего Тилиру почти тот же статус, каким обладает Теллус, но сам я ни малейшего участия в этих переговорах не принимал. Как и мои товарищи, я снова стал крошечным винтиком двинувшейся в путь огромной машины, и мои личные воспоминания не представляют какого-либо общего интереса.

Тем не менее, оставалось еще усмирить Тилир, то есть уничтожить крепости-роботы, опустошавшие его поверхность. Задачу упрощало то, что искусственные спутники уже были выведены из строя: армия землян получила тем самым относительную свободу передвижения.

Больше всего проблем им доставлял знаменитый «голубой луч», предназначенный для защиты ближних подступов к крепостям и беспрепятственно поражавший любую цель. С первых же радиоконтактов с тилирийцами наш штаб запросил у них информацию об этом оружии. Его действие оставалось для нас загадкой, и Луису, эксперту-физику, было поручено собрать о нем сведения.

Он переадресовал вопрос нашим переводчикам: те признались в своем неведении. Разумеется, они видели «голубой луч», так сказать, за работой, но то было оружие из далекого прошлого, и секрет его оказался утраченным. Впрочем, по слухам, некоторые тилирийские ученые все же знали принцип его функционирования, и Луис вступил в контакт с ними.

Мы уже вернулись в Ворнис, и я проводил друга до дверей учреждения, которое сами мы назвали «Академией», так как не смогли подобрать другого слова, которым можно было бы передать название этого типично тилирийского социального института, своего рода монастыря, занимавшегося теоретическими исследованиями научного или философского характера. Он вышел из «Академии» весь сияя и тут же пустился в длинные объяснения, из которых в первый момент я ничего не смог разобрать. Но, по его словам, проблема нейтрализации «голубого луча» была практически решена.

В конце концов я понял, что голубой цвет луча имел, как мы и подозревали, лишь второстепенный эффект. Принцип действия этого оружия оказался поразительно простым, чем и было вызвано восторженное восхищение Луиса.

Все основывалось, как он сказал мне, на давно известном сходстве между молекулами азота и окиси углерода. Прожектор «голубого луча» в действительности был прожектором мезонного излучения, энергия которого была отрегулирована ровно так, чтобы ослаблять ядерные силы в ядре атома азота и позволить перенос одного протона и одного нейтрона от одного ядра азота в молекуле к другому. Это, по словам Луиса, была реакция «резонанса», словно эти слова должны были сразу же прояснить мне весь феномен... В общем, получалось так, что один из атомов азота превращался в кислород, а другой — в углерод, и молекула азота становилась молекулой окиси углерода, и все это — за счет чрезвычайно низкого расхода энергии. Как правило, химическая связь внутри молекулы даже не разрывалось. Воздействие на людей, как, впрочем, и на любое существо, дышащее в содержащей азот атмосфере, заключалось в мгновенной замене доли содержавшегося в легких азота окисью углерода, то есть угарным газом, что вызывало почти немедленную интоксикацию. Мы видели действие луча на поле боя и даже смогли привести в чувство одну из жертв, пилота Фавзи. На машины излучение воздействовало иным образом — более сложно и зачастую менее вредоносно. Но двигатели внутреннего сгорания, как и двигатели танков или летающих тарелок, не были созданы для функционирования в атмосфере, содержащей кислород и окись углерода: они быстро выходили из строя.