Франсис Карсак - Том 5. Так скучают в Утопии

Если еще день назад сигналы земной экспедиции посылал только «Космический центр», то теперь и другие радиостанции, которые должны были уже оказаться в зоне приема, последовали его примеру. Все сообщали об отбытии «Ириды», указывали местоположение Униона, подтверждали, что наш астропорт сможет принять не только четыре крейсера, но и сопровождающие их корабли. Днем мы получили ответ адмирала Эль-Фасси. Он был рад тому, что наконец смог установить контакт с «выжившими в Космическом Столкновении», и заявлял, что наша планета теперь находится под защитой «родины-матери», которая сделает все для того, чтобы «облегчить наши страдания».

Это сообщение, снова повторенное на пяти языках, вызвало среди теллусийского населения самые различные реакции. Впрочем, точно так же все обстояло и на борту «Ириды»: у нас не было впечатления, что нам нужна забота нашей материнской планеты.

Это ощущение нашло отражение в ответе, адресованном адмиралу президентом «от имени федерального правительства Объединенных Государств Теллуса». Выражая командующему земным флотом признательность за проявленную к нам доброжелательность, президент указывал, что официальными языками Теллуса являются французский и английский, и просил его оказать теплый прием делегации, вылетевшей навстречу землянам.

Так обстояли дела, когда 20-го числа, около часа пополудни, Руденко объявил нам, что видит несколько крейсеров. Мы находились тогда в каких-нибудь трехстах тысячах километров от Теллуса. Все бросились в смотровой купол: мне посчастливилось в тот момент уже быть на командном пункте. Телеэкраны показывали четыре светящиеся точки, медленно перемещающиеся в сомкнутом боевом порядке по звездному ковру. Но прошло добрых минут, прежде чем мы смогли различить малейшие детали.

«Ирида» тем временем выполнила серию перемещений, в результате чего встала на курс, параллельный курсу флагманского крейсера. Тот наконец вроде бы остановился. Похоже, мы находились от него на расстоянии более полутора километров, и, однако же, его размеры, ошеломляли. Корму огромного вытянутого корабля озаряли лучи Гелиоса: если бы не бесчисленные светящиеся иллюминаторы и не красноватый свет Соля, подчеркивающий его контуры, нос судна был бы невидимым.

Мы увидели, как от крейсера отошло крошечное суденышко: Руденко объявил, что к нам сейчас пристыкуется шлюпка, которая доставит на борт крейсера теллусийскую делегацию. Членов этой делегации, в которую входил и я, попросили надеть скафандры и собраться перед дверью шлюза левого борта.

В общем, я покинул Жаклин, оставив ее на попечение брата, поскольку именно он принял на себя командование «Иридой» в отсутствие Руденко, который, конечно же, должен был первым подняться на борт земного корабля, чтобы представить рапорт адмиралу. Нас в шлюзе оказалось семеро: трое русских, Сабатье, представляющий министерство иностранных дел, Лоуренс, глава администрации президента, полковник Райт, помощник генерала О’Хара и я, терролог.

Шлюпка мягко пристала к нам. Я ожидал, что почувствую и услышу, как ее корпус соприкоснется с корпусом «Ириды». Вместо этого в десяти метрах от нас просто открылась внешняя дверь шлюза: с другой стороны пропасти возникла человеческая фигура в скафандре, жестом предложившая нам перейти на борт маленького суденышка.

Подавая пример, Руденко прыгнул первым. Слава Богу, мы были обвязаны веревкой: не знаю, хватило ли бы мне смелости в противном случае броситься через эту полнейшую пустоту... После несколько жесткого приземления я обнаружил себя в противоположном шлюзе.

Когда, оказавшись уже в шлюпке, мы получили возможность снять скафандры, нас приветствовал элегантный офицер-землянин. Его английский, как мне показалось, звучал несколько странно.

— Майор Йен Макларен, — представился он. — Адмирал поручил мне передать вам его поздравления. Он ждет вас. Если вы не против, мы сразу же к нему и направимся.

Поблагодарив его, Лоуренс представил всю нашу делегацию. Землянин с большой теплотой поздравил нас с успешным строительством космического корабля: по его словам, он ожидал, что мы прибудем на более или менее переделанном и переименованном в «Ириду» «Смоленске», однако осмотр, пусть и поверхностный, убедительно показал, что «Смоленск» и «Ирида» имеют мало общего. Руденко подтвердил ему этот факт и рассыпался в комплиментах в адрес теллусийской промышленности.

Эти заявления произвели сильное впечатление на майора, чье удивление от нас не укрылось. Я уже начинал задаваться вопросом, какого рода потерпевших крушение людей, вернувшихся к земному варварству, ожидали обнаружить земляне на Теллусе.

На какое-то время воцарилась гнетущая тишина. У меня складывалось впечатление, что Макларен не знает, с какого конца к нам подойти. Впрочем, это было взаимно. Мы смотрели друг на друга как экзотические животные. Руденко разрядил ситуацию, спросив майора, не служил ли тот несколько лет тому назад на борту крейсера «Буэнос-Айрес». Макларен ответил утвердительно, и между ними завязалась оживленная беседа, из которой мы, естественно, были исключены.

Это позволило мне внимательно рассмотреть нашего собеседника и других членов земного экипажа.

Их униформа напоминала ту, которую носили трое русских, когда мы вызволили их из сслвипского плена: серые хлопчатобумажные шорты и куртка, низкие кожаные ботинки. На правой стороне груди — овальная нашивка с пятью золотыми звездами на черном фоне, вероятно, отмечавшая их принадлежность к космическим силам. Кожаный ремень и погоны, также черные, дополняли этот суровый наряд. Четыре серебряные звезды на плечах Макларена указывали на его звание. Длинные волосы, зачесанные назад, густая рыжая борода и свирепые усы майора являли собой поразительный контраст с его строгой униформой.

На этом мне пришлось завершить осмотр: словно широко раскрывшаяся глотка, гигантское отверстие на боковой поверхности адмиральского крейсера поглотило нашу шлюпку. Через иллюминатор я увидел, что мы попали в своего рода ангар, в котором находилось несколько небольших судов, аналогичных нашему. Огромные прожекторы заливали ангар резким светом. Как только мы остановились, Макларен предложил нам покинуть шлюпку.

Мы проследовали мимо безупречного почетного караула, выстроившегося по обе стороны от импровизированной «дорожки». По пути я пожимал руки старшим офицерам — их было несметное множество. Нас стремительно провели по растянувшимся на несколько километров узким проходам, о которых у меня остались лишь смутные воспоминания. В отсутствие силы тяжести эта пробежка по крейсеру выдалась не самой легкой: Сабатье, Лоуренс и полковник Райт, не проходившие той подготовки, какую довелось пройти мне, несколько раз натыкались на одушевленные и неодушевленные препятствия. Благодаря энергичному вмешательству трех русских, которым всегда удавалось остановить их вовремя, наши чиновники закончили эту гонку целыми и невредимыми, хотя и вызвали улыбки у офицеров-землян из нашего эскорта.