Франсис Карсак - Том 4. Пришельцы ниоткуда

Долгое время он рассматривал меня, ничего не передавая. Я понял, что он сравнивает меня с многочисленными представителями иных миров, которые уже побывали в этой комнате. Затем начался наш безмолвный разговор.

— Очень жаль, — сказал он, — что твои соотечественники вздумали напасть на наш ксилл и убили двух наших парней.

В некотором роде тут виноват и сам Аасс. Ему не следовало так рисковать и входить в атмосферу, не приняв дополнительных мер предосторожности. Но, так как до прибытия на Землю он никогда не видел ничего такого, что хотя бы отдаленно походило на летательный аппарат, то он решил, что вы еще не умеете летать.

— Мы не так-то и давно научились, — ответил я. — Менее сотни наших лет тому назад. Тем не менее наши ракеты уже долетают до нашего спутника, и вскоре мы собираемся высадиться на других планетах нашей солнечной системы.

— Повтори-ка: с помощью какого аппарата вы смогли достичь вашего спутника?

— С помощью ракет! — повторил я и начал мысленно описывать принцип их действия. На лице Аззлема отразилось удивление.

— Вот теперь мне понятно. Разумеется, нам известен принцип действия этих «ракет», но сами мы их не используем чуть ли не с древних времен, — слишком уж низкий у них коэффициент полезного действия! У нас они никогда не применялись для исследований межпланетного пространства.

— У нас тоже долгое время смотрели на ракеты как на забаву. Только в последнее время они получили практическое применение.

— Стало быть, ваши летающие машины движутся с помощью ракет?

— Не все. На других стоят двигатели внутреннего сгорания.

Мысленно объяснив Аззлему и этот термин, я решился и сам задать ему один вопрос.

— Какое отношение, — спросил я, — имеют полеты в атмосфере к возможности выйти в межпланетное пространство? Я не вижу связи!

— А между тем это очевидно! Как только стало возможным использовать для полетов отрицательное поле тяготения, выход в межпланетное пространство стал вопросом чисто техническим, вопросом плотности такого поля. Но вы же тоже пользуетесь антигравитационными полями?

— Нет. И я это знаю наверняка, хотя и не очень понимаю, о чем вы говорите.

Долгое время Аззлем пытался растолковать мне суть дела. Увы! Зачастую я не только его не понимал, но даже и «не слышал». Аззлем обращался к понятиям, которые были мне совершенно чужды, и тотчас всякая мысленная связь между нами прерывалась. Я горько сожалел о том, что я не физик или что со мной нет тебя! Хотя, разумеется, лучше всего было бы иметь рядом с собою Эйнштейна — в этом вопросе он оказался бы самым квалифицированным из всех землян! В конце концов Аззлем отчаялся меня просветить и вернулся к вещам более понятным:

— Каковы бы ни были ваши двигатели, один из ваших летательных аппаратов довольно-таки эффективно атаковал наш ксилл. Ты объяснил Суйлику, что это произошло в результате ошибки, по обычному недоразумению. Я тебе верю.

— Можно я задам вам еще один вопрос? — проговорил я. — Это был первый ксилл, отправленный на Землю?

— Да. За это я ручаюсь. Все приказы об исследовании космоса исходят от меня лично. Я отправил Аасса и Суйлика выяснить, существуют ли и другие обитаемые вселенные после Шестнадцатой. Вы в двадцать раз дальше Шестнадцатой, то есть, чтобы добраться до вас, нужно пробыть в ахуне в двадцать раз дольше, поэтому, хотя Аасс тебе это и обещал, я не могу гарантировать, что мы сумеем доставить тебя обратно. Мы пока не уверены в том, что правила прохождения через ахун можно распространять на такие расстояния, но вскоре мы будем знать это наверняка. Мой сын Ассерок вот-вот вернется из Семнадцатой вселенной, открытой нами за время отсутствия Аасса. Она расположена почти так же далеко и в том же направлении, что и ваша. Впрочем, когда я говорю «открытой нами», я немного лукавлю: это не мы вышли на синзунов, а синзуны — на нас. У них тоже красная кровь, они знают путь через ахун и мало чем отличаются от тебя.

— Будет видно, — произнес я беззаботно. — На Земле у меня нет семьи, я человек одинокий. Но если ваш ксилл был действительно первым, значит, официальный отчет одного из наших земных правительств, отчет, в котором говорилось об оптическом обмане или галлюцинациях, справедливо разоблачал все россказни о «летающих тарелках»!

И я рассказал Аззлему всю историю про «летающие тарелки» и вызванную ими невероятную сумятицу. Он от души посмеялся.

— Что ж, у нас тоже порой некоторые удалые умы приходили к верным выводам, отталкиваясь от ложных данных. А теперь — за работу! Я отдаю тебя в руки наших ученых, которым не терпится получить более точные сведения о Земле. Потом мы кратко расскажем тебе о нашей собственной истории.

Большую часть того дня я действительно провел за ответами на всевозможные вопросы, зачастую совершенно нелепые. Но именно необычность этих вопросов позволила мне впервые уловить, насколько хиссы в некоторых вещах отличаются от нас. Мои ответы иногда действовали на них ошеломляюще, и это еще слабо сказано. Например, когда речь зашла о наших болезнях и санитарном состоянии Земли, и я рассказал, какие бедствия приносит нам алкоголизм — алкоголь хиссам знаком, и на них он оказывает такое же действие, — они спросили меня, почему мы не уничтожаем пьяниц или не отправляем их осваивать какую-нибудь пустынную планету, что, цинично добавили они, зачастую приводит к тем же результатам.

Когда в ответ я начал объяснять, что мы на Земле всеми силами, хотя и без особого успеха, пытаемся внушить уважение к священной человеческой жизни, они все возмутились:

— Но ведь это уже больше не люди! Они нарушили божественный закон!

Что это за божественный закон, я узнал лишь гораздо позднее.

Ближе к вечеру за мной прилетел Суйлик, и я узнал, что рассказать мне о прошлом Эллы поручили именно ему. Выяснилось, что, как и почти все хиссы, он выполняет два вида работ: общественную, когда он выступает в качестве командира ксилла, и личную, когда занимается «всемирной археологией». Исполняя обязанности капитана космического корабля, во время экспедиций он был вынужден подчиняться строжайшей дисциплине. Но как только его обязанности офицера заканчивались, он снова становился одним из самых молодых, но лучших, по словам Эссины, «всемирных археологов». При желании, отслужив свой срок, он мог бы вообще освободиться от всяких обязанностей, но Суйлик предпочитал оставаться в составе корпуса командиров ксиллов, где у него было немало друзей, к тому же такое его положение автоматически обеспечивало ему право участия в новых экспедициях.

В общем, в тот же вечер, по возвращении к нему домой, я прослушал первую лекцию по истории хиссов. Она прошла в кабинете Суйлика, где я заметил два таких же экрана из матового стекла, как и в кабинете Аззлема.