Андрей Никонов - На другом берегу осени (Б.Р. √2) [СИ]

Артур столкнулся с Павлом на лестничной площадке - тот, зевая, стоял у лифта, вращая на пальце брелок от машины. Лифт только распахнул створки, и тут сосед, он же родственник.

- Далеко? - из вежливости поинтересовался иномирянин. Сам он собирался в клуб, просто так - оттянуться и склеить кого-нибудь, а то в субботу на работу, пятница-развратница и все такое. Тем более что первое, чему обучают псионов - это раздвоение сознания. И пока одна часть веселится, бухает, курит, глотает дурь и трахается, вторая все время начеку, чтобы вовремя нейтрализовать вредные вещества, поставить защиту или сжечь все вокруг.

- Вызвали. - Паша нажал в кабине кнопку, блокируя закрытие створок. - Тут такое дело, знакомая в аварию попала. Я, кстати, звонил тебе, только телефон выключен.

- Надеюсь, не Маша, - Артур подмигнул, - а то два раза снаряд в одну воронку.

- Нет, - помотал головой Павел, - дочка Уфимцева, ну это шишка ментовская из регионов. Мой отец с ним был знаком, авария какая-то, в больницу ближайшую привезли. Мне Леха позвонил, попросил, чтобы я тоже поучаствовал. Хотя, что я сделать могу.

- Погоди. Дочка Уфимцева - это Катя, что-ли?

- Ну да. Ох, я и забыл, вы же знакомы. Она в Москву ехала вечером по каким-то делам, и вот попала.

- Лехе-то что за дело?

- Так она с ним с детства знакома, в школе одной учились. Так, слушай, давай потом поговорим, я сьезжу, вроде как обещал уже, хотя толку от этого явно никакого не будет. Что я там сделать-то смогу. Обычный травматолог из государственной больницы, там точно такие же, Уфимцев еще Перельмана вызвонил, так что для мебели постою.

- Да понял я, - Артур вздохнул. Вечер пятницы накрывался медным тазом. - Поехали. Только ты за рулем.

В больнице усталый человек в белом халате вытирал салфеткой влажный лоб. Напротив него средних лет мужчина, показавшийся Артуру знакомым, что-то ему втолковывал. Спокойно, уверенно и очень настойчиво.

- Да поймите наконец, - врач опустил салфетку, досадливо поморщился, - не могу я дать разрешение на перевозку. Она без сознания. Что с ней, понять не можем, наружных повреждений почти нет, небольшой ушиб головы. Ни травм, ни переломов. На МРТ отек, существенных функциональных изменений нет. И в то же время никаких реакций, состояние тяжелое. Ждем специалиста.

- И что, будем ждать пока она умрет? - поинтересовался его собеседник.

- Делаем все, что можем, - развел руками врач. - Если наш или ваш специалист даст добро на перевозку, пожалуйста, все что от нас потребуется, мы сделаем. Извините, я отойду, через десять минут будет Сергей Павлович, наш нейрофизиолог, он решит, что делать.

- Хорошо, я подожду. В палату можно пройти?

- Как пожелаете. Только вот халат, бахилы у медсестры возьмите, - врач вздохнул.

Собеседник его повернулся, увидел Павла. Тот подошел, таща за собой Артура, как на буксире.

- Это про тебя Милославский звонил? - мужчина недовольно скривился. - Он вроде говорил, будет какой-то Аарон Иванович.

- Перельман, - Паша кивнул головой. - Нейрохирург. Аарон Иванович - отличный врач.

- А ты кто? Лицо знакомое.

- Я - Павел Громов, Юрий Григорьевич.

- Громов... Анатолий Громов вроде твой отец, да? Точно, Пашка, еще мальцом тебя помню, извини, совсем с этим всем голова не работает. Ты как тут? Милославский и тебе позвонил? Ты же вроде тоже врач?

- Травматолог, - кивнул Павел.

- Ну да, помню. Отец твой, когда ты медицинский окончил, пьянку такую закатил. Вот ведь, а, - пожаловался собеседник, - дочь при смерти лежит, а я о чем. А это кто с тобой?

- Брат мой, сводный.

- Ну точно, Катя говорила что-то такое. И твое лицо знакомое, где-то мы точно встречались, недавно совсем.

Артур улыбнулся.

- У отца Никодима. Он старый друг нашей семьи.

- Точно, да, у храма тебя видел, когда сына крестили. Ладно, пойду, посмотрю, как там Катя. Честно говоря, вот стою, разговариваю из-за того, что войти боюсь и своими глазами все увидеть. Эй, ты куда? Без халата нельзя.

Артур только махнул рукой, исчезая за дверью.

У кровати медсестра меняла капельницу, одновременно следя за аппаратом искусственной вентиляции легких.

- Сюда нельзя, - грозно сказала она, и рухнула на стул рядом с пациенткой.

- Мне можно, - посетитель погрозил обездвиженной медсестре пальцем, та пыталась встать, что-то сказать, но тело ее не слушалось.

Работа в реанимации мало чего оставляет в человеческой душе, когда видишь, как люди умирают, начинаешь относиться к смерти по-иному. Чувства огрубляются, эмоции стираются, перегорает все. Особенно когда наблюдаешь такое много лет. Но вот только сегодня Нина Ильинична Перепевцева почувствовала, каково это - быть парализованной, практически мертвой. Прочувствовала и испугалась. Она все видела и слышала, но не могла пошевелить не то что пальцем - вообще ничем, только глаза двигались, наблюдая за незванным гостем.

А тот подошел к опутанной трубками девушке, с посеревшей кожей, запавшими щеками, плотно закрытыми глазами, и просто положил руку на лоб. И включил дополнительную подсветку.

Медсестра с ужасом увидела, как румянец возвращается на кожу. Как расправляется грудь и тело, почти мертвое, делает самостоятельный вдох. Как мышцы лица обретают упругость. Как открываются глаза.

- Артур, это ты? - прошептала девушка.

- Ага, - Артур кивнул. - знаешь, тебе наверное надо немного поспать. Как вы считаете?

Он повернулся к медсестре, помахал рукой.

- Можете не отвечать.

В дверь меж тем долбились, кто-то звал слесаря.

Движение ладони, девушка закрыла глаза, ровно задышала. Маска ИВЛ валялась рядом с ней. Артур перекрыл капельницу, равнодушно посмотрел на этикетку.

- И как только хоть кто-то тут выживает? Ладно, теперь с тобой. - Он наклонился к самому лицу медсестры. - Ты ведь все видела, да? Но никому не расскажешь, девушка сама пришла в себя, что-то сказала и уснула. Поняла? Моргни.

Медсестра послушно моргнула.

- Молодец. Не делай резких движений, я это не люблю.

Он махнул рукой, и Нина Ильинична почувствовала, как к телу возвращается подвижность. Она пошевелила рукой, ногой, качнула головой. И поняла, что точно никому ничего не расскажет. А лучше даже уволится отсюда, подальше от таких посетителей, уедет из Москвы в родной городок. Поганый город, так и не смогла к нему привыкнуть, а теперь такое здесь появилось.

Артур меж тем увлеченно дергал за ручку, переговариваясь с теми, кто остался на другой стороне. Наконец дверь поддалась, и в палату ввалились отец Кати, Павел, давешний врач и еще двое - пожилой, с кудрявыми седыми волосами, и помоложе, с русыми.

- Что тут происходит! - Уфимцев бросился к кровати дочери, все остальные за ним.

Катя открыла глаза, посмотрела вокруг.

- Папа...

И снова отключилась.