Андрей Никонов - На другом берегу осени (Б.Р. √2) [СИ]

Артур газанул, заехал на территорию поместья.

Дорога от ворот вела к небольшой стоянке с одиноким внедорожником. Оттуда, делая поворот на 90 градусов - к основному дому, двухэтажному большому строению с плоской крышей, обложенному клинкером. От стоянки шли неширокие подьездные пути к вспомогательным постройкам - конюшне, дому прислуги, зданию с панорамными немного запотевшими окнами и фонтаном перед входом.

Охранник показал пальцем на основное здание. Артур усмехнулся - Хмельницкая вызвала в бассейн, а тут прям в дом приглашают. Он подьехал к парадной лестнице, поставил мотоцикл возле статуи какой-то безрукой женщины, слез, подошел к дверям. Те гостеприимно распахнулись.

Пожилой дворецкий в ливрее принял у Артура куртку, сдержанно поклонился, проводил в небольшую гостиную, выдержанную в фиолетовых тонах. По стенам стояли удобные кресла, в центре - стол на четыре персоны.

- Викентий Павлович примет вас через двадцать минут. Желаете что-нибудь?

- Чай, - кивнул Артур, усаживаясь за стол. - И сьесть что-нибудь, только что из ресторана, голодный жутко.

Дворецкий понимающе кивнул, и через минуту буквально принес чашку с дымящимся чаем и тарелку с пирожными.

- К сожалению, что-то более серьезное нужно готовить.

- Нормально, - Артур взял с тарелки корзиночку с взбитыми сливками, оценивающе оглядел. - То что нужно, спасибо.

- Могу я что-то еще предложить?

- Нет, - гость покачал головой, - этого вполне достаточно.

Дворецкий беззвучно удалился, оставив Артура наедине со сладостями. Тот вздохнул - на такой диете и поправиться недолго. Слизнул сливки с кусочками малины, откусил песочную основу. Камеры, сколько их тут, шесть или семь, снимали каждое его движение, не стоило разочаровывать тех, кто наблюдает, странный посетитель - лишний стресс для ни в чем не повинных работников.

Ровно через двадцать минут в фиолетовую гостиную быстрым шагом вошел сухощавый старичок с выцветшими глазами, в свободном кардигане и широких брюках. Остановился рядом с отложившим последнее пирожное юношей.

- Я могу подождать, - покачал головой старик. - Доешь.

- Спасибо, господин Майер, я уже сыт. Так отчего такая срочность, ваше сообщение застало меня врасплох.

Майер укоризненно нахмурился, мол, что ты там на себя наговариваешь, приглашающе взмахнул рукой.

- Пройдем в мой кабинет, там гораздо удобнее.

29.

Старик и юноша сидели друг напротив друга в широких невысоких кожаных креслах, с резными ножками и обтянутыми кожей подлокотниками. Стол в таком же стиле разделял их.

Старик заговорил первым.

- Эти чиппэндейловские кресла я купил после первой крупной операции, за десять тысяч пара. И рука не поднимается их поменять.

- Понимаю, - юноша кивнул головой.

- Я знаю, что это сделал ты, - Майер немного наклонился в сторону собеседника. - И Жору, и Петра, и племянницу мою. Все думали и думают, что это Толя Громов. Но Толя мертв. Так ведь?

- Зачем вы меня позвали? - не отвечая на вопрос, спросил в свою очередь Артур.

- Я не хочу ждать, - Майер поморщился. Сухая кожа на его лице сложилась в глубокие морщины. - Не знаю, зачем ты здесь, но ты явно убиваешь тех, из-за кого умер Анатолий. Мы все виноваты, пятеро, кто-то больше, кто-то меньше. Ты читал роман "Граф Монте-Кристо"?

Артур покачал головой.

- Так вот, в этом романе одного моряка арестовывают по ложному доносу. Донос составляют его приятель и брат невесты, а сосед при этом присутствует. И когда моряка арестовывают, этот сосед видит все, но не вмешивается. Потом, через много лет, моряк возвращается из заключения, внезапно разбогатев. И мстит всем - и другу, и брату невесты, и соседу, и прокурору, который вынес приговор. И их родственникам. Кроме друга - тому моряк сохраняет жизнь.

Артур улыбнулся.

- Жизнь - не роман. Помнится, сюжет этой книги гораздо глубже - там моряк, как вы его назвали, разрабатывает сложную комбинацию, при которой его враги сами себя закапывают в землю. У нас же все проще. Все, кто виноваты, умрут. Если еще не умерли.

- И я?

- Отец, - Артур слегка усмехнулся, - оставил после смерти одну вещь. Она у вас?

Старик встал, подошел к резному секретеру, открыл верхнюю полку, достал небольшой кожаный чемоданчик.

- Эта?

Артур, не ответив, положил чемоданчик на стол, открыл его. На белоснежном бархате лежали семь ножей из странного, похожего на черное стекло, материала.

- Странно, - Майер сел обратно в кресло, - твой отец умер в сельве, но про ножи ты знаешь. Я знаю, что все гораздо сложнее, чем выглядит, но обьяснить не могу. А ты?

- Анатолий Громов, - Артур взял один из ножей, полюбовался на отблески света на лезвии, - решил сделать вам подарок. Он знал, что вы были против, и даже хотели предупредить. Но не сделали это. Он дарит вам жизнь.

Майер откинулся в кресле, вытер пот со лба.

- Значит, ты меня не убьешь?

- Вы не поняли, Викентий Павлович, - Артур положил нож на место. - Он дарит вам жизнь. На выбор. Любую. Не обязательно вашу. Хорошенько подумайте, чью.

- Я понял, - Майер грустно усмехнулся, - мне незачем думать. Подожди минуту.

Он вышел из кабинета и практически ровно через минуту вернулся.

- Ее привезут в течение получаса.

Последующие полчаса прошли в неторопливой беседе ни о чем. Они обсудили классическую музыку, современную мебель и погоду в Тайланде, старательно обходя последние новости и собственно предмет встречи. Наконец через тридцать пять минут все тот же дворецкий тихо вошел в кабинет, кивнул.

- Идем, - Майер встал с кресла. - Ей тяжело ходить.

В сопровождении Артура он чуть ли не пробежал по коридору, спустился на один пролет лестницы, распахнул дверь в комнату. Детскую, судя по обоям с зайчиками и многочисленным игрушкам.

На медицинской кровати лежала девочка, с сухой, морщинистой, кожей, с просвечивающими сквозь нее венами, непропорционально большой головой с маленьким заостренным лицом и недоразвитой нижней челюстью.

Девочка при виде Майера улыбнулась, протянула руки.

- Деда!

- Привет, милая. Как ты?

- Хорошо, - с трудом проговорила девочка. - Татьяна Ивановна обо мне заботится.

Сидящая рядом с кроватью пожилая женщина в белом халате выпрямилась.

- Ребенок слаб. Зачем надо было возить его туда-сюда?

- Татьяна Ивановна, выйдите, пожалуйста, - голос Мейера прервал ее. Женщина поморщилась, но послушно встала и вышла из комнаты.

- Прогерия, - Майер поморщился. Если бы он давно не разучился плакать, то наверное, вытер бы слезу. - Врачи дают ей семь-десять лет жизни. Она все, что у меня осталось. Родители погибли давно, девочка останется одна. Но я хочу, чтобы она жила.

- Хорошо, - Артур кивнул, улыбнулся внимательно слушавшей их девочке. - Это ваш выбор?

- Да. Не знаю, как ты это сделаешь. Но я выбираю эту жизнь.