Дмитрий Зурков - Контрфевраль [litres]

Действовать необходимо будет жестко, хирургически точно и безжалостно только по отношению к активным противникам. А посему, Фёдор Артурович и Денис Анатольевич, прошу вас ознакомиться с некоторыми техническими новинками, которые помогут вам и вашим бойцам победить.

Подойдя к большому столу, Иван Петрович откидывает плотную скатерть, прикрывающую какие-то предметы. Блин, глазам своим не верю! Не сдержавшись, раз пять или шесть повторяю название самого пролетарского романа Горького, который проходил на уроках литературы в конце двадцатого века. Практически в унисон нечто подобное шепчет и Келлер. На столе лежат несколько противогазов, но они имеют такое же сходство с творением Кумманта – Зелинского, какое есть у ноутбука с арифмометром завода «ФЭД». Маска из прочной литой резины с панорамным стеклом-триплексом. Два сравнительно небольших фильтра закреплены слева и справа, а посередине мембрана для переговоров. Понятно, схема «хомяк». Зато гофра и противогазная коробка отсутствуют как сущность.

Мы с генералом берём маски и пытаемся примерить. Опаньки, сидят как влитые, но при этом нет ощущения дискомфорта. Можно внятно говорить и стекло не запотевает, выдыхаемый воздух напрямую уходит на выпускной клапан.

– Отбой «газам»!.. Господа-товарищи, прошу вас открыть личики, – командует улыбающийся Павлов. – Успеете еще наиграться. Перед вами образцы первой, опытной партии противогазов, которыми будут оснащены бойцы батальона капитана Гурова, а также некоторых ваших подразделений, Федор Артурович. Как только они поступят, немедленно приступайте к тренировкам. Бег, ведение огня, ну, не мне вас учить. Скажу без излишнего хвастовства, что мы сумели значительно повысить защитные возможности шихты. Мы – это, во-первых, группа химиков, возглавляемых профессором Зелинским. В результате уголь, произведенный из липы и березы и прошедший дополнительную обработку в лаборатории профессора Ижевского, теперь превосходит по своим адсорбционным возможностям хваленый американский из скорлупы кокосовых орехов. Кстати, нашим коллегам из штатовской газовой оборонной компании пришлось развернуть нешуточную рекламную кампанию и убеждать граждан есть как можно больше кокосов. Ну почти как в мультфильме – «Ешь кокосы, жуй бананы». – Павлов помимо воли чертыхается. – Вот же привязалась окаянная песенка, все время в голове и на языке крутится…

Во-вторых, нам удалось соединить и развить в этих противогазах идеи и наработки Бондаревского, Авлова, Розенблата, Богородицкого и других изобретателей. Короче говоря, поступили в духе капитана Немо – взяли все лучшее и реализовали в единой конструкции. А вообще-то решить технические проблемы было проще, чем пробить чиновничьи препоны, умерить аппетиты хапуг-прилипал, которые присосались к противогазовому производству и, желая хапнуть из казны, организовали нешуточную компанию, втянув в неё и весьма высокопоставленных лиц. Тот же Куммант, например, оформил патент на свою маску и получает за каждый экземпляр, поставленный в войска, полтинник. Уже в кубышку свою кинул триста тысяч…

А как хитро чиновники настроили принца Ольденбургского против профессора Зелинского? Все уши прожужжали Александру Петровичу, что есть более удачная, прямо-таки идеальная конструкция. Вот и повелся его императорское высочество на сии прожекты, да еще шептуны всякие сплетни раздували. А в результате солдаты перед газами без защиты остались. Если бы не вмешательство великого князя Михаила Александровича в бытность еще командиром Дикой дивизии, то так бы и похоронили отечественные противогазы в бумажных болотах, а за золото закупали бы всякую иностранную дрянь.

Помимо средств защиты получите достаточное количество ручных гранат, снаряженных смесью слезоточивого газа с перцовым экстрактом. Метание ручное и холостым выстрелом из дробовика, Денис Анатольевич должен быть в курсе. Но учтите, на людей в алкогольном и наркотическом опьянении обычная слезогонка действует недостаточно эффективно. Для действий в условиях пожара изготовим несколько десятков малогабаритных кислородных приборов. Для наших задач этого вполне хватит. Но обо всем этом переговорим более подробно чуть позже. На сегодня у меня – всё…

Вот и ладненько, побежали мы обратно домой, Машуля, наверное, уже проснулась, сейчас предобеденный моцион устроим!.. Далеко убежать не получается, сразу в коридоре меня притормаживает Келлер. И уже не весёлый, а какой-то… Однако! Еще ни разу не видел его таким смущенным. И что у него такого приключилось?

Федор Артурович откашливается и, немного запинаясь, начинает:

– Денис Анатольевич… Денис… Тут дело вот какое… Я приехал в Институт не один, со мной Зина, и ей скоро рожать… Так уж получилось, что и я женат, и она замужем, только сердцу не прикажешь… В общем, если… – Он замолкает на несколько секунд, затем решительно поправляется: – Когда родится сын, я прошу тебя стать крестным…

Ох, и торкнуло нашего генерала… Стоп!.. В голове вдруг отчетливо всё проясняется! Для Артурыча это – последний ребенок. И, как положено последышу, будет любимым баловнем. Для Сашки же Александрова – первый. Тоже самый-самый…

Но – незаконнорожденный, которого могут и байстрюком назвать, и бастардом, и ещё похуже. И кто его защитит? Родители, которых этими же эпитетами обвинят в прелюбодействе?.. Или воспреемник от купели, которому будет похрену всё, кроме клятвы перед Богом о своем крестнике? Ну-ну, пусть попробует кто-нибудь что-нибудь вякнуть не подумавши!..

– Я согласен, Фёдор Артурович. – До вульгарных обнимашек дело не дошло, но рукопожатие получилось крепчайшим. – Осталось батюшку найти, который не побоится церковные каноны достаточно вольно трактовать…

Человек сидел на стуле в неудобной и напряженной позе. Его руки не были скованы наручниками, их использовали только в дороге из Петрограда в… Человек сам не знал, куда его привезли. Он не знал абсолютно ничего ни о том, где находился, ни о том, кем на самом деле являются его похитители, ни о том, что с ним будет в ближайшем будущем. И это напрочь выбивало его из колеи.

До сих пор он считал себя авантюристом, не боявшимся превратностей судьбы и даже получавшим удовольствие от острых ситуаций, но последние несколько дней заставили его полностью поменять мнение. Да и, сказать по правде, кокетничать и флиртовать в ресторане с подвыпившими офицерами, переодевшись с братом в женские платья в далёком отрочестве, или изображать на сцене кафешантана заезжую певичку – это совсем не похоже на тот переплет, в который он попал сейчас.

Однако больше всего ему было непонятно то безразличие, с которым его мучители относились к его положению в обществе, да и титулу, в конце концов. С детства привыкший к безграничной роскоши и вседозволенности, человек до сих пор не понимал, почему они так себя ведут и почему обращаются с ним, как с каким-то отверженным плебеем или преступником. Ему, привыкшему тщательно следить за собой, было просто невыносимо всё это время спать на жесткой солдатской койке, носить не снимая одну и ту же одежду и пользоваться ночной вазой, которую меняли раз в сутки.