Дмитрий Зурков - Контрфевраль [litres]

– Приказ будет, как только начнутся волнения. Но главарей желательно брать живыми, а простые исполнители… Знают, на что идут.

– Если позволите, я закончу, – невозмутимо продолжает Воронцов. – Открытым остается вопрос с полковыми цейхгаузами. Туда нам ходу нет, а надеяться на штатных командиров… Брожение в запасных батальонах всё-таки есть.

Значит, придется прорабатывать вариант с блокированием казарм. – Келлер, произнеся это, вопросительно смотрит на меня. – Что скажете, господин капитан?

– Это возможно, но!.. Мне придется перебросить в Петроград всех диверсов, включая вторую роту. И оголить здесь оборону.

– Денис Анатольевич, я думаю, что здесь не будет такого накала страстей, – подводит итог спору великий князь. – В Москве достаточно много верных присяге частей, да и пополнение потихоньку прибывает. Ещё месяц назад я вызывал в Ставку генералов Деникина и Каледина. Они согласились и с моей оценкой обстановки, и с предложением на время оставить свои должности. Генерал Деникин уже в Первопрестольной во главе одного из полков Железной дивизии. Генерал Каледин сформировал сводный полк из ветеранов Восьмой армии и тоже движется сюда. И Лейб-гвардии казачий полк из корпуса генерала Гусейн-хана Нахичеванского на днях должен прибыть из Ровно. Помимо этого рядом с вами в Николаевских казармах уже расквартирована рота Георгиевского батальона…

Ага, бригада фронтовиков, из них один полк – «пожарная команда» Деникина, лейб-казаки, рота кавалеров, вторая бригада уральских казаков Келлера, довольно кусачая сборная солянка в моем батальоне… Да и «учебки» Астраханского и Самогитского гренадерских – тоже ребятки вроде надёжные. Глядя на всё это великолепие, и остальные поостерегутся слишком резко дергаться… Ну-ка, ну-ка, самое интересное начинается!..

– …Один из самых важных вопросов – кто будет арестовывать верхушку заговора? И где это будет происходить? – Потапов внимательно ждет ответа от присутствующих.

– Займутся этим, Николай Михайлович, петроградские коллеги Петра Всеславовича. А происходить это будет в Таврическом дворце, где заговорщики как раз обычно и заседают. Причем сделать это надо будет не ранее, чем образуется Петроградский совет каких-то там депутатов, который расположится в том же месте… Насколько я знаю, они готовят подобный фортель, – великий князь Михаил озвучивает обговоренное ранее решение.

– Ваше императорское высочество, прошу простить, я имел в виду немного другое. Кто и в каком чине будет там распоряжаться? – Потапов пытается точнее сформулировать свою мысль. – Вы же понимаете, что к словам какого-нибудь ротмистра или подполковника они могут и не прислушаться…

Нет, ну мы-то знаем, что можно прислушаться даже к простому матросу, который ляпнет, что караул устал и пора типа «по домам, на горшок и – в люлю», если за спиной этого матроса стоит сотня-другая «братишек» с трехлинейками. Применительно к нашему случаю – полсотни «призраков» в полном боевом.

– Вы что-то хотите предложить, Николай Михайлович? – Регент с интересом смотрит на генерала-контрразведчика.

– Да, с вашего позволения около двух десятков моих офицеров могут усилить господ жандармов в Таврическом. А возглавить эту миссию предлагаю назначить генерал-майора Маркова. Мы с ним тесно пообщались в Академии, и он придерживается тех же взглядов на существующее положение вещей.

– Но силовую поддержку всё равно будут осуществлять мои бойцы, – вставляю свои «пять копеек». Как они будут это делать – примерно догадываюсь. Что-то типа «В колонну по одному на выход – марш! Шаг вправо-влево – попытка побега, прыжок на месте – провокация, приседание – саботаж! Охрана стреляет без предупреждения!».

– Тогда давайте сделаем небольшой перерыв. Николай Михайлович, будьте любезны, пройдите с Петром Всеславовичем в его кабинет, обговорите все детали, затем продолжим. – Павлов на правах хозяина объявляет антракт…

Пока «бойцы невидимого фронта» совещаются в отдельном кабинете, мы переходим к вопросу «не для всех». Потому как использовать придется информацию из будущего…

– Михаил Александрович, воевать придется не только оружием, но и словом. Но сначала небольшое отступление. – Павлов отодвигает свою чашку в сторону и достаёт из папки листок, исписанный мелким почерком. – Использование того, что мы помним о той нашей жизни, позволило сформулировать своеобразный шаблон для подобных переворотов. И мы думаем, что февральские события так или иначе должны в него вписаться.

– Я слушаю вас, Иван Петрович. – Великий князь Михаил Александрович откладывает в сторону свою «секретную» папку, которую он просматривал. – Почему вы считаете, что то, что случится спустя шестьдесят – семьдесят лет, будет проходить так же, как и сейчас?

– Вы же согласитесь, что в конечном итоге в выигрыше останется Британия?.. За прошедшие двести лет их почерк в подобных событиях легко узнаваем потому, что действуют они по отработанному до мелочей сценарию.

Самый первый отличительный фактор – наличие конспиративных организаций, формирующих среди населения, и особенно среди молодежи, протестное движение. Кто у нас из таковых? Социалисты, прогрессисты, октябристы и прочая нечисть, объединённая масонскими узами.

Далее – создание инцидента, который послужит поводом к резонансному раскачиванию общества. Из будущей истории знаем, что это будут слухи о нехватке хлеба, очень умело кем-то распускаемые. Затем нужно вывести обывателей на улицы для проведения демонстраций. Грамотные агитаторы в нужное время сформируют политизированную толпу, сцементированную едиными призывами. Пожалуйста – люди вышли с лозунгами «Хлеба!» и закончили воплями «Долой самодержавие!».

Известный психолог Зигмунд Фрейд справедливо полагает, что в толпе человек думает иначе, чем сам по себе. Причин тому две: впечатление единения, всеобщности с толпой и утрата ответственности за свои действия вследствие их анонимности.

Далее следует шантаж власти, выдвижение ультимативных требований под угрозой массовых беспорядков и, возможно, вооруженные провокации, чтобы повязать людей кровью. После чего на волне народного гнева можно раздавать оружие и свергать власть…

Академик нервным жестом припечатывает листок к столу, освежает пересохшее горло глотком чая и продолжает:

– Силовую составляющую противодействия заговору мы почти полностью разработали, но мне кажется, необходимо уделить едва ли не большее внимание информационной составляющей. Уже сейчас практически все газеты настроены оппозиционно правительству. Нам нужен «рупор», авторитетно, громко и доходчиво излагающий точку зрения власти. Я предлагаю в этой роли «Русское слово» господина Сытина. Он, несмотря на все фронтовые неудачи, до сих пор занимает оптимистичную позицию, правда, с некоторой примесью ура-патриотизма. И тем не менее его редакторы не пинают министров, как это сейчас модно делать.