Сергей Ли - Боевое безумие [СИ]

Конечно, можно сказать, что я мог сделать? Да, я ходил на выборы, голосовал за демократов, хотел мира во всем мире и уничтожения ядерного оружия, но что я мог еще сделать? Может, если бы я проявил больше ответственности, то смог бы изменить мир к лучшему. Что я сделал для этого? Ну, правда, что? Хоть что-нибудь? Я всегда думал, это не моё дело. От меня ничего не зависит. И что в итоге произошло? Мир погиб. Ничего не осталось. И в этом были виноваты лишь мы сами. Потому что бездействовали, потому что боялись что-то сделать. Но теперь я не боюсь. Я буду делать то, что считаю правильным, даже если это будет означать мучительную смерть. Пусть я буду умирать тысячи раз, на этот раз я не опущу руки, не пройду мимо проблем, которые, вроде, меня и не касаются. Я буду действовать и агитировать других сделать этот мир лучше. Дам им всем надежду на то, что у нас еще есть шанс, у всех нас.

Как-то резко показались первые укрепления. Многочисленные окопы, блиндажи, землянки и дзоты. Все это было перепахано взрывами, везде валялись обломки боевых машин. Множество танков застыли искорёженными памятниками самим себе. Всюду были солдаты, бестолково бегающие между укреплениями и упорно продвигающиеся вперёд, поближе к врагу.

Мы проехали суровых ребят с застывшими масками вместо лиц, выполняющих тяжёлую роль заградительных отрядов. Проехали новичков, которых сержанты пытались построить в колонны и направить в нужном направлении. Везде я наблюдал лишь скорбь и уныние. Это нужно было искоренять и делать это прямо сейчас.

- Арни, у тебя случайно нет с собой музыки? – спросил я своего боевого робота.

- У меня есть полная картотека собрания сочинений расы Эльдаров. Хотите послушать? У меня есть внешние динамики, будет отличный звук, - довольно человечно ответил он. И правда, новую программу коммуникаций поставили.

- Да, хочу. Там есть какой-нибудь военный марш, с которым было принято отправляться на войну? И чтобы пободрее? – заинтересованно спросил я.

- Да, есть такой. Включить?

- О да, и сделай как можно громче, если не трудно.

- Как прикажете, командир, - тут же согласился он и врубил на всю катушку военный марш. Получилось всё, как я и задумывал. Вокруг разлился громкий звук величественного марша. Неизвестный мне композитор отразил в этой музыке именно то, чего сейчас здесь так не хватало. Его марш был призывом ко всем, кто может держать оружие, защитить свою родину. Желание защитить своих родных и близких и надежда на то, что они смогут вернуться живыми к ним обратно. Было просто невероятно, как он смог вложить эти эмоции в музыку, но ему, определенно, это удалось.

- Зачем ты это сделал? – удивленно спросил меня Кальдерон, прислушавшись к музыке.

- Разве тебе не нравится? – удивлённо спросил я его.

- Нравится, но к месту ли сейчас веселиться?

- К месту, и именно сейчас самое время для этой музыки. Не стоит недооценивать силу искусства. Иногда оно может быть очень сильным оружием. Оно влияет на наши чувства и мысли, толкает нас на новые свершения. Подбадривает нас, когда нам грустно, и утешает нас, когда мы в отчаянии. Просто этим оружием тоже надо уметь пользоваться, - посвятил я его.

- К тому же, у меня на родине было принято уходить на войну именно так. Под звуки музыки и с песней на устах. Также и возвращаться и, даже вспоминая павших, всегда играла музыка, - вспомнив картины старых хроник про войну, ответил я.

- Видимо, в этом что-то действительно есть, - рассеянно ответил Кальдерон, оглядываясь вокруг. И тут, в самом деле, было на что посмотреть.

Солдаты, шедшие вокруг нас, услышав музыку, как будто очнулись от сна и подняли свои понурые головы. Они неожиданно вспомнили, для чего они здесь. Пусть они сегодня в очередной раз умрут, но сделают это не по чьей-то прихоти, а для того, чтобы защитить свой мир. Пусть их родные уже давно сгинули в горниле этой ужасной войны, но не всё еще потерянно. Есть новые поколения, есть женщины, которых нужно защищать.

Всё это им напомнила старая мелодия, древняя, как их мир. И бравые ребята, едущие на броне. Улыбчивый лейтенант одной рукой держался за броню норовистой машины, а другой размахивал в такт музыки. Он, подобно дирижёру, взмахивал и опускал свою руку в нужным местах, подчеркивая тем самым острые моменты.

Он ехал на войну под музыку, при этом улыбался и получал удовольствие. Каким-то седьмым чувством солдаты вокруг осознали, что он ехал не умирать, а побеждать. С улыбкой на лице он уверенно смотрел в будущее и не боялся. Казалось, он вообще ничего не боялся. Такой уверенный у него был вид.

Считав знаки отличия, они стали машинально запрашивать данные на этого странного лейтенанта. И чем больше они читали, тем больше удивлялись. Было просто невероятно, что кто-то мог истреблять орков с такой потрясающей эффективностью. Да и его товарищи так же впечатляли. Прозванные в армии Демонами войны, они всегда приносили победу туда, где воевали. Так что сегодняшний бой должен был стать не простой мясорубкой, а важным этапом их будущей победы. Так что все солдаты вокруг этой необычной компании подбирались и более уверенно начинали идти вперед.

Водители боевых машин настроились на волну Арни и стали вещать через свои внешние динамики боевой марш. Причем это сделали не только участники нашей колонны, а вообще все боевые машины на этом фронте.

Тем временем, весть о том, что сюда прибыли Демоны воины, разлеталась, как степной пожар. Солдаты, воодушевляясь этой вестью, с невиданной яростью начинали воевать, сначала остановив, а потом и потеснив врага по всей линии фронта.

Орки были просто растеряны таким резким изменением, произошедшим с его врагом. Но списали всё это на появление музыки на боле боя. Странная мелодия как будто стала придавать силы их врагам. Поэтому, недолго думая, они также включили свою собственную мелодию, как противовес. Резкие громкие звуки, ритмичная боевая музыка стала слышна с другой стороны фронта. Орки, ведомые бешеным ритмом своей мелодии, усилил напор. Схватка ужесточилась, а музыка смешалась, создавая жуткую какофонию хаосу, смерти и разрушению.

Наш бронеотряд вплотную подъехал к линии соприкосновения, миновал наши укрепления и вырвался на оперативный простор. Небо здесь было полностью скрыто дымом от горевших боевых машин и редких, еще уцелевших построек. Со всех сторон стали падать снаряды, поднимая высоко вверх землю и пыль. Один из вражеских снарядов ударил совсем рядом с нашей машиной и нас накрыло мелкими осколками камня и земли. Наш же танк неожиданно замедлил ход и остановился. Башня сместилась в сторону и потом выстрелила из своего основного орудия. Вражеская машина оказалась у него в прицеле и на расстоянии досягаемости. Первым же выстрелом он умудрился подорвать боезапас вражеской машины. Мощный врыв буквально разорвал вражеский танк на части, образовав на его месте большую воронку от взрыва.