Александр Пономарёв - Территория призраков [litres]

После ударов электротоком и сильной дозы снотворного я провалился в долгий беспокойный сон, из которого меня выдернули, грубо тряхнув за плечо. Хриплый, прокуренный голос рявкнул:

– Вставай!

Я дернулся, кое-как разлепил веки и рывком сел на скрипучей шконке. В глазах все еще плавала муть, а потому я не сразу понял, где нахожусь. Лишь когда зрение полностью прояснилось и я увидел скромную обстановку узенькой комнатушки и стоящих возле кровати двух незнакомцев, в памяти всплыли события этого дня.

– Смайл хочет поговорить с тобой, – произнес обладатель прокуренного голоса.

Я видел этого человека впервые, как и второго, что маячил у него за спиной со связкой ключей в руках.

– А почему он здесь? – кивнул я на дежурного по карантину. – Где Белый?

– У Белого смена закончилась. Еще вопросы есть?

Я кивнул. Курильщик задумался ненадолго, словно что-то просчитывая в уме, и милостиво разрешил:

– Давай еще один, и потопали.

– Сколько я здесь провалялся?

– А я почем знаю? – удивился он и повернулся к дежурному: – Муха, ты на смену когда заступил?

– Дык, часа три здесь уже сижу.

– Вот отсюда и считай, раз тебя Белый оформлял, – сказал мне курильщик. – Ну все, пошли. Смайл не любит, когда его заставляют ждать.

Снаружи царил все тот же неуютный сумрак, правда, в лагере что-то изменилось. Помимо наводнивших улицы людей здесь было еще нечто такое, что я не мог осознать, но интуитивно чувствовал это. До меня дошло, что именно не так, когда мы вышли на площадь и двинулись к двухэтажному зданию с вывеской «Каста» над крыльцом, тому самому, куда меня так тянуло с самой первой минуты появления здесь. Все дело заключалось в том самом сумраке. Он был не такой густой, как раньше, да и парящей в воздухе взвеси стало как будто бы меньше.

«Так вот как здесь выглядит день, – подумал я. – Ну прям не сутки, а пятьдесят оттенков серого».

Открытие, прямо скажу, не добавило радости. Хреново, когда день от ночи мало чем отличается. Впрочем, привыкнуть можно ко всему. В высоких широтах люди, вон, по полгода солнца не видят, и ничего – живут. Здесь хотя бы такого мороза не было, и на том спасибо.

Курильщик остановился в двух шагах перед кирпичным крыльцом. Из распахнутых окон «Касты» пахло едой и выпивкой, звучала музыка, доносился приглушенный гул голосов и звон посуды.

Рот мгновенно наполнился слюной. Желудок требовательно заурчал, напоминая о себе. Я подумал, что провожатый привел меня сюда, чтобы накормить перед визитом к Смайлу, но меня быстро вернули с небес на землю:

– Тебе туда, – показал курильщик на второй этаж. – Как зайдем внутрь, сразу свернешь налево. Поднимешься по лестнице, увидишь дверь с вывеской «Комендант». Заходи без стука, Смайл не любит лишних формальностей. Да там, кроме него, никого и нет, так что не помешаешь.

Мы обогнули оживленно беседующих сталкеров, дымящих одной сигареткой на троих под навесом крыльца. Хрипатый открыл дверь, подождал, когда я войду внутрь, и сам шагнул следом за мной в небольшой коридор. Провожатый кивнул на освещенный тусклой лампочкой проем, в котором виднелась деревянная лестница с перилами, а сам свернул направо и толкнул скрипучую дверь. Коридор тотчас наполнился вонью табачного перегара, пивной кислятины и пьяными голосами.

– Могли бы и накормить, – проворчал я, чувствуя нарастающее раздражение.

В памяти тут же всплыла устроенная Смайлом экзекуция. Злость нахлынула темной волной, утопила последние проблески разума в бурлящем водовороте эмоций. Перескакивая по несколько ступенек за раз, я буквально влетел на второй этаж, чуть ли не с удара ноги открыл дверь и вихрем ворвался в кабинет.

Смайл сидел за столом возле дальней стены. Сложив руки на груди, он спокойно смотрел на меня с навеки застывшей на лице ухмылкой. Разделяющее нас расстояние я преодолел в несколько быстрых шагов, жахнул со всей дури кулаком по столу и выпалил хозяину кабинета в лицо все, что думаю о нем и его гребаном гостеприимстве.

Комендант выслушал, не перебивая, и, когда я смолк, набирая воздуху в грудь для следующей гневной тирады, показал на стул возле окна:

– Садись.

– Нет, я ни хрена не сяду, пока мне толком не объяснят, что здесь, нюхач побери, происходит! – рявкнул я и снова треснул по столу. На этот раз растопыренной пятерней.

Смайл пожал плечами, словно говоря: дело твое, и ровным голосом проговорил:

– Ты не первый, кто вот так врывается в кабинет и требует разъяснений. Мне не сложно дать их тебе, но я хочу, чтобы ты сам до всего дошел и понял, почему так с тобой поступили.

– Я не подопытная крыса, – сказал я уже гораздо тише. Ровный тон Смайла и его невозмутимое поведение действовали лучше любого транквилизатора. Как-то не хотелось выглядеть буйным истериком на его фоне. Вот если б он среагировал на мои нападки, голос там повысил или со стула вскочил, тогда конфликт получил бы закономерное развитие и, возможно, закончился бы дракой. Ведь у меня кулаки сильно чесались, когда я ворвался в его кабинет и начал орать, сбрасывая накопленный за последнее время негатив.

– Никто в этом не сомневается, Визард. Может, ты все-таки сядешь? Разговор предстоит долгий, и мне бы не хотелось, чтобы ты все это время стоял передо мной.

– Хорошо, уговорил, – кивнул я, взял стул, с грохотом приставил его к столу и сел напротив Смайла. – Раз мы собрались поговорить за жизнь, распорядись, чтобы принесли какую-нибудь еду, а то, понимаешь, сил нет, так жрать хочется.

Словно подтверждая мои слова, желудок заурчал, да так громко, что его, наверное, слышно было даже на улице.

Смайл наконец-то расцепил руки и развел их в стороны, словно извиняясь:

– Прости, Визард, пока ничем помочь не могу. Потом, когда мы все решим, Растипузо тебя накормит и угостит выпивкой за мой счет. Все, что могу сейчас предложить, – это вода и сигареты.

Комендант повернулся, взял с приставленной к стене тумбочки один из двух граненых стаканов. Наполнил его водой из стоящего на той же тумбочке графина и поставил передо мной. После достал из ящика стола чистую пепельницу, самодельную зажигалку с пачкой сигарет и положил рядом со стаканом.

– Спасибо, не курю, – буркнул я и после короткого раздумья залпом осушил стакан. От воды, конечно, было мало проку, но хоть что-то в животе забулькало, а это уже лучше, чем вообще ничего.

Смайл, поджав губы, уважительно покивал, убирая сигареты и курительные принадлежности в стол.

– Вот ты считаешь, тебя несправедливо ударили током, – сказал он, когда я поставил стакан на место и вытер губы тыльной стороной ладони. – Но сам подумай, как я должен был отреагировать на твои выкрутасы там, на блокпосте? Это была необходимая мера безопасности, достаточно жестокая, соглашусь, но продиктованная заботой о жителях поселения.