Дональд Маккуин - Честь и предательство

Астара повернула слепые глаза на звук его голоса и приподняла подбородок.

— Для меня нет ничего священного, кроме Взыскующего, и наш союз не имеет к этому никакого отношения. И никогда не имел. Я готова признаться, что судьба Лэннета и Кейси весьма интересует меня. Но позвольте заверить вас, что мой интерес служит исключительно вашим целям. Мы уже говорили об этом. И если ваши планы изменились, я хотела бы узнать, в чем заключаются эти перемены.

Несколько долгих мгновений Халиб боролся с нахлынувшей яростью. Мало-помалу его гнев иссяк, черты лица смягчились, напряженные мышцы обмякли. Он вздохнул и покачал головой.

— Я знаком с тобой всю свою жизнь, Астара. Отец привел меня в эту пещеру за твоим благословением, когда я только начинал ходить. Я был так испуган, что обмочился.

Астара негромко рассмеялась.

— Я не знала об этом, — ответила она, неожиданно переходя на «ты». — Ты держался молодцом, я даже не догадывалась, что тебе страшно.

— Хорошо еще, что я мало пил тем утром. Казалось, вся жидкость вылилась из меня до последней капли, — застенчиво произнес Халиб и тут же вновь посуровел: — Почему же ты ополчилась против меня?

— Взыскующий не причинит тебе зла.

Халиб горько рассмеялся.

— И это все, что ты можешь мне сказать? Одни лишь голословные заверения? Император заслуживает большего, Астара. Посвяти меня хотя бы в замыслы моих врагов.

— Того, что я сказала, более чем достаточно. В отличие от тех, кто подослал к вам убийц и пытался погубить «Аякс», Взыскующий искренне желает успеха твоим начинаниям.

— Стало быть, тебе об этом известно? Уж не ты ли отправила радиограмму?

В ответ послышался мягкий смех Астары:

— Я? Ни в коем случае. Ваши игры меня не касаются.

В ее словах прозвучало скрытое презрение, и в который уже раз Халиб почувствовал, как его тело пронизывает будоражащая дрожь. Ему нестерпимо захотелось проникнуть в тайну могущества Астары, постичь все те истины, которые она, словно дразня, приоткрывала перед ним.

— Говорят, ты умеешь творить чудеса, недоступные Люмину, — сказал он. — Если ты действительно желаешь процветания народам империи, перестань уклоняться от сотрудничества с Люмином и поделись с ним своими знаниями.

— Люмин — ложная религия. Борьба с ним составляет смысл всей моей жизни. Вы даже не догадываетесь, как долго я жду случая нанести ему смертельный удар. Вы знаете, что я хочу помочь вам. Вы знаете, что Солнцедарительница собирается низложить вас. — В голосе женщины Халибу почудился упрек.

— Пусть только попробует. При первой возможности я сверну ей шею. Сообщники Солнцедарительницы презирают ее.

— Вы недооцениваете грозящую опасность. Пусть я слепа, но вижу, что вы продираетесь сквозь густой дым, Возвышенный. Огня еще нет, но жар крепчает. Вот-вот вспыхнет пламя. Сумеете ли вы выдержать его напор?

— Оно погубит моих врагов, но не меня. Если ты не помешаешь. Я управляю галактикой и должен преуспеть, полагаясь только на свои силы.

— Либо потерпеть поражение. — Астара шагнула вперед, протягивая руки, и Халиб взял ее ладони в свои. — Вы защищали нас, невзирая на отчаянное противодействие. Мы едины во всем, что касается благополучия империи. И тем не менее я до конца своих дней останусь верна Взыскующему. Наши ряды неуклонно растут, наша победа неизбежна, но нам нужна ваша помощь, решительная и открытая.

— Мы работали рука об руку, сколько я себя помню. И мой отец тоже. Мы всегда соглашались в том, что Галактика должна превратиться в свободное общество. Ты обещала поддержать нас на этом пути.

— Настало время для решительных действий.

— Нет, еще рано. Ты слишком торопишься. Ты ввергнешь планеты империи в смуту.

Астара сохраняла ледяное спокойствие. Ее руки, которые Халиб держал в ладонях, словно уменьшились в размерах, и ему показалось, что женщина вот-вот растворится в воздухе.

— Добрая половина ваших миров и без того охвачена восстаниями, — заговорила она. — Тиран Донии Мандро Та готовит войска. Он вступил в сговор с Этасалоу. Солнцедарительница мечется между вами, выбирая, кого предать первым.

— Ты отдаешь отчет в том, что говоришь? Я буду последним императором галактики. Я намерен твердо придерживаться этого курса. Но династия должна сложить власть мирным путем, обеспечив своим подданным покой и процветание. Иначе меня проклянут предки.

— Твои предки были самыми гнусными подонками, каких только знал космос.

Потрясенный Халиб побледнел. У него отвалилась челюсть. Астара продолжала, не щадя его гордость:

— Ваш Прародитель поднял бунт на кораблях, перевозивших заключенных, и, захватив флот, отправился колонизировать новые миры. Так называемый Великий Раскол — выдумка, призванная объяснить, почему вас до сих пор не посетили обитатели иных уголков космоса и почему никто не сумел найти выход из вашей галактики. Главный надзиратель тюремного флота по приказу Прародителя составил карту проходов, ведущих сюда, но даже под пытками не выдал координаты Дома вашим пращурам.

— Я не верю тебе. — У Халиба пересохли губы, в груди возникла ноющая боль. — Обратный путь закрыт для нас мятежниками Дома. Они уничтожили…

— Что они уничтожили? Разум людей, нашедших дорогу сюда? Никакого Раскола не было. Дом был только счастлив избавиться от вас.

— Ты лжешь. Дом любит нас. В том, что с нами случилось, виноваты смутьяны. — Эти слова придали Халибу решительности. Он выпрямился. — Это такие же бунтари, как те, что пытались убить меня и разрушить мои планы.

Астара с невероятной ловкостью приложила ладони к его вискам. Халиб не успел даже шелохнуться.

— Вы дважды обвинили меня во лжи, — сказала она. — Мне это не нравится. Не хотите ли вы наяву увидеть восстание, охватившее тюремный флот? Собственными глазами увидеть, какое кровопролитие учинил Прародитель, чтобы положить конец слухам, опровергавшим официальную историю «колонизации»?

Халиб вскрикнул и отпрянул. Перед его мысленным взором замелькали видения, молниеносно сменяя друг друга. Казни. Пытки. Распахнутый люк и обнаженная фигура, уплывающая в бездну космоса. Еще одно лицо, рычащее, с безумными глазами. Это лицо было знакомо Халибу с младенческого возраста. Этот образ служил обитателям двенадцати планет символом любви и добра. Легендарный Прародитель.

— Власть порой требует жестокости. Никто не выпустит ее из рук по собственной воле. Вы идеалист, Возвышенный. Такой же, как ваш отец. Мы, Взыскующие, знаем о том, что вы хотите упразднить империю, однако у нас есть основания полагать, что вы будете вновь и вновь откладывать окончательное решение. Мы не можем позволить этого. Дальнейшее промедление немыслимо.

Все еще не оправившись от потрясения, Халиб, заикаясь, спросил: