Сергей Мусаниф - Супермен должен умереть-2

Нас надежда встретила довольно-таки неприветливо.

— Я за вами не посылал.

Гарри пожал плечами.

— Обычно людей, приносящих тысячу долларов, встречают более дружелюбно, — сказал он.

— Вы принесли деньги?

— А как же, — Гарри вытащил тощую пачку купюр из кармана своих походных штанов цвета хаки. — Пересчитывать будешь?

— Ты англичанин, — сказал Аскет.

— Не буду отрицать.

— Если бы я знал, что придётся иметь дело с англичанами, я запросил бы больше, — сказал Аскет.

— Да я тут просто для мебели, — сказал Гарри.

— Я не люблю англичан.

— Это было сто лет назад, — сказал Гарри. — По правде говоря, даже больше ста лет.

— Неважно, — сказал Аскет. — Слово было произнесено.

Он пересчитал деньги, завернул их в грязный носовой платок и сунул в нагрудный карман рубашки. В городе носить деньги таким образом крайне не рекомендуется, но здесь, в деревне, посреди собственного огорода… Почему бы и нет.

— А скажи мне, старик, есть у тебя хотя бы отдалённое представление о том, когда к тебе приведут следующую жертву? — спросил Гарри.

— Жертву? — нахмурился Аскет.

— Пациента, — поправился Гарри. — Не знаю, как вы это тут называете.

— Они приходят и уходят, — сказал Аскет. — Я не знаю, когда будет следующий. И я уже сказал, я пришлю за вами, когда это случится. И ещё я говорил, что не знаю, как научить кого-то делать то, что я делаю.

Но деньги всё равно взял.

С уверенностью, которую не испытывал, я ещё раз заверил старикана, что специально делать ничего не придется, достаточно, чтобы я просто был рядом, и мы с агентом британской разведки отвалили восвояси.

Пока мы, став беднее на тысячу долларов, плелись по пыльной дороге обратно в деревню, в голову ко мне пришла ещё одна тревожная мысль. Чёртов старикан утверждает, что не умеет учить, а чего ещё он не умеет? Соображает ли он вообще, что делает с людьми, способен ли он контролировать свой дар? Может быть, даже просто стоя рядом, я буду подвергаться такому же воздействию, как и очередной его “пациент”. Неудобно получится, если вместо того, чтобы овладеть скиллом Аскета, я потеряю свой.

И что мне тогда делать?

Англичане, скорее всего, сразу потеряют ко мне интерес, да и не только они. Док и его Лига не примчатся на помощь, мои же официально признали меня мёртвым и в консульстве, должно быть, изрядно удивятся, если я заявлюсь к ним с английскими документами и буду утверждать, что являюсь гражданином России. Денег у меня практически нет, документы фальшивые, страна вокруг чужая. Как выбираться-то? Да и стоит ли куда-то выбираться?

Как говорил Гарри, здесь тепло, здесь вполне можно дождаться конца времён.

В общем, ситуация была совершенно дурацкая. Могу себе представить, в каком отчаянии пребывала британская разведка, раз они согласились на такое.

Следующие несколько дней тянулись медленно и монотонно и были похожи друг на друга, как дизайн современных смартфонов.

В Индии оказалось слишком жарко, слишком влажно и слишком лениво. Я имею в виду, ничегонеделание особенно утомляет, если не является плодом твоего собственного выбора. Хорошо валяться на пляже, лежать в шезлонге у бассейна или сидеть в уютном кресле, завернувшись в тёплый плед и попивая горячий глинтвейн под весёлое пыхтение камина, если ты сам решил, что в ближайшие двести лет тебе спешить некуда.

Но если тебе надо куда-то бежать, повергать в прах злодеев, выручать попавших в беду прекрасных дев и спасать мир, каждая минута промедления дается тебе нелегко.

Том с Диком держались получше. Как я успел понять, до нашего появления они не были особенно загружены работой и привыкли к праздному времяпрепровождению. Я старался относится к ожиданию философски, хотя на душе скреблись кошки, а тяжелее всего оказалось Гарри Бордену. Он был оперативник и человек действия, обычно уже через несколько часов после его приезда в очередной стране начиналась какая-то движуха, кто-то в кого-то стрелял, что-то взрывалось, громились террористические лагеря, правительства обнаруживали себя в изгнании, свергались президенты и на смену людоедскому режиму приходил режим менее людоедский.

Или такой же людоедский, но более удобный для Метрополии.

По крайней мере, так он мне об этом рассказывал.

Здесь же заняться ему было совершенно нечем. Не его масштаб. Может быть, в глубине души он вообще мечтал, чтобы о нашем местоположении узнали Дети Ветра, вот тогда он бы развернулся на полную катушку.

Он этом он, конечно, не рассказывал.

— С каждым днем эта затея кажется мне всё более безнадежной, — признался Гарри однажды днем, когда мы плелись по пыльной деревенской улице, нагруженные бутылками с минеральной водой, купленной в единственном местном магазинчике. Обычно за покупками мы отправляли Дика на “Ленд-ровере”, но тот ещё с вечера вскочил в машину и умчался в соседнюю провинцию под предлогом, что ему надо проведать одну из его многочисленных тетушек.

Чем он занимался этой ночью на самом деле, мне не сказали, да меня это и не особенно интересовало. То ли обделывал какие-то тёмные шпионские делишки, то ли просто расслаблялся в компании какой-нибудь сговорчивой селянки, пустив ей пыль в глаза большой английской машиной.

— Но ведь ничего не изменилось, — заметил я.

— Вот именно, — сказал он. — Мы торчим здесь уже почти неделю, и ничего не изменилось.

— Я полагал терпение одной из главных добродетелей разведчика, — сказал я.

— Я не тот разведчик, — сказал Гарри. — Я вполне умею терпеть и ждать, если точно знаю, чего ради я этим занимаюсь. А тут результат довольно неопределённый.

— Разве ты не вызвался на это задание добровольцем? — спросил я.

— Нет, — сказал он.

— Ну… мне жаль, — сказал я.

— Ты тут вообще ни при чём, — сказал он. — Просто этот мир горит, а мы сидим где-то на его задворках и ничего не можем поделать.

Признаться честно, меня уже слегка подташнивало от разговоров про мир, который горит, и смутные времена, которые наступают, но почему-то каждый второй мой собеседник заводил разговор именно об этом, издалека намекая, что я и есть тот самый универсальный огнетушитель, и мне надо поторапливаться на пожар. Как будто тут хоть что-то от меня зависело.

— Я, между прочим, тоже добровольцем не вызывался, — сказал я.

— Но если мы полагаемся на помощь таких, как ты, это означает, что конец света действительно близок.

— Таких, как я?

— Непрофессионалов, чей статус не определён, — уточнил он. — То ли гражданский, то ли работающий на конкурирующую службу, и даже непонятно, какой из вариантов хуже.

— Чего в этом деле стоят профессионалы, показал Дубай.

— Ты не понимаешь, — сказал Гарри. — Я тебя не укоряю и ни в коем случае с тобой не спорю.