Евгений Щепетнов - День непослушания [litres]

Конечно, она всего лишь успокаивала себя: мол, не все так страшно, как кажется, и вообще ее опасения – девчоночьи страхи. А в глубине душе копошилось: «Осторожнее! Может быть беда! Осторожнее!»

На прежнем месте джипа не было. И грузовика не было. Но машина была – стояла белая, наглухо тонированная легковушка, и у Насти в голове вдруг выскочило название: «Приора»! Это «Приора». И почему-то при воспоминании о названии этой тачки в животе невольно захолодело. Настя не особо разбиралась в машинах, особенно в российских, но что-то было связано с этой моделью, что-то неприятное и… немного смешное. Стремное, если говорить «по-современному».

И только когда она пошла к парням, копошившимся возле машины и заглядывающим в провал, сделанный кем-то в стене пристройки к дому, в памяти всплыло: «Чем выше горы, тем ниже «Приоры». И когда всплыло, ее как холодной водой обдало: кавказцы! Это точно – кавказцы! «Приора», белая, наглухо тонированная – бежать! Бежать отсюда! Печальный опыт говорил Насте – никаких контактов с кавказцами, кроме как имея за спиной маму с бейсбольной битой и государство с репрессивным аппаратом. Иначе беда!

Но было уже поздно. Настю заметили, засуетились, показывая на нее пальцами, и Настя похвалила себя, что оставила Лену за углом и пошла одна, строго-настрого приказав девушке не высовываться и сидеть как мышь. По дороге они еще раз хорошенько пошарили по машинам и все-таки нашли еще одну бейсбольную биту, но что толку от Леночки – даже с битой? Честно сказать, Настя не верила, что Лена сможет врезать кому-либо – не то что палкой, а даже дать пощечину.

– Эй! Стой, да?! Стой! Эй!

Позади Насти завизжали, заулюлюкали, она на ходу оглянулась и обомлела – их было человек десять, не меньше! Парни лет четырнадцати-пятнадцати, и выглядели они так, как выглядит ужас любой русской девчонки – кавказцы, черные как уголь, в тренировочных штанах и «олимпийках» «типадидас». И самое хреновое, что они бросили все свои дела и бежали за Настей – быстро, очень быстро, как волчья стая, догоняющая олениху. И было до них максимум метров пятьдесят, не больше! И теперь – только ноги, ноги и ноги! Выносите, родимые! Зря вас, что ли, тренировала? Зря бегала на беговой дорожке и приседала со штангой?! Два года занятий – неужели псу под хвост?!

И тут же в голову как иглу воткнули – Лена! Слабое звено! Неужели не догадается спрятаться, неужели не догадается не показываться преследователям?

Не догадалась. Высунулась из-за угла и стала дожидаться Настю, сжимая в руках бесполезную, бессмысленную сейчас бейсбольную биту.

– Беги, дура! – крикнула Настя, махая ей рукой. – Да беги же!

– Эй! Ай-яй! – завидев еще одну телку, быстрее припустили преследователи, и Лена наконец-то поняла – бросилась бежать впереди Насти, но только как-то медленно, неуклюже, будто и бегать как следует не умела. И это было странно: девчонка-то спортивная, жира нет, мышцы длинные, эластичные – Настя это увидела с первого взгляда. Физкультурой точно занималась, так почему же бежит так неуверенно?

– Да беги же ты быстрее! – задыхаясь рявкнула Настя, поборов желание врезать по мелькающей перед ней задницей Лены. – Ты какого черта так медленно тащишься?!

– Не знаю! – выкрикнула-каркнула Лена. – У меня от страха ноги отнимаются! Не знаю, что делать! Беги одна! Спасайся! Я их задержу!

– Героиня чертова! – яростно выкрикнула Настя и все-таки врезала битой по крепкому заду Леночки. – Беги, сволочь! Я тебе дам – «задержу»! БЕГИ! Убью! БЕГИ! За угол беги! Вон туда!

Леночка и правда прибавила ходу, и преследователи завопили, заболботали по-своему, явно обеспокоенные тем, что жертва уходит от погони. Что-то заорали вслед – что-то матерное, угрожающее, но это только прибавило сил беглянкам, и они понеслись дальше, как две оленихи, спасающиеся от жестоких охотников со сворой собак.

И тут… случилось несчастье – Настя упала. Именно Настя, а не Лена, слабое звено. За углом, куда они завернули в очередной раз, лежал покойник – полуразложившийся, вонючий. Из него натекла целая лужа чего-то гадкого, того, что в живом человеке вроде бы и быть не может. Того, что бывает только в трупах. Да, еще и в живых мертвецах писателей-фантастов. И вот это самое гадкое было липким, вонючим, а еще очень скользким. Таким скользким, что нога Насти, попавшая в лужу, проехала по ней, как по ледяной дорожке, и Настя плюхнулась навзничь, перелетев лужу и со всего размаху ударившись затылком об асфальт.

Очнулась Настя секунд через десять, чтобы со всем ужасом обреченной, загнанной в тупик добычи осознать безысходность своего положения.

– Суки! Не подходите! Не трогайте! Суки! Убью! Твари!

Настя медленно открыла глаза и увидела возле головы ноги, которые явно принадлежали кому-то знакомому. Лена. Она стояла над Настей с бейсбольной битой в руках и тыкала ею, махала в сторону окруживших со всех сторон парней.

Настя шевельнулась и медленно, чувствуя, как ее подташнивает (видимо, крепко ударилась головой об асфальт), встала вначале на колени, а потом, опираясь на бейсбольную биту, на ноги. И огляделась вокруг.

Их было десять человек. Парни как парни, ничего злобного в лицах – лица как лица. Кавказской национальности. Они улыбались, хохотали, протягивали руки, изображая, что сейчас схватят Настю и Лену, но ничего больше не предпринимали. Мелькнула мысль: «А может, обойдется?! Может, отпустят?!»

И тут же услышала, поняла то, о чем они говорят:

– Хорошие, сучки! Смотри какие! Я первый буду!

– Нет, ты чего, Вагиз старше, ему первому и начинать!

– Я вот эту хочу, маленькую, я ее порву, суку! Я ей зад порву!

– Не калечьте только! Аббас сказал – всех русских сучек приводить на базу! И чтобы целы были – и зубы целы, и не порвали! Без зверства! Попользовались и привезли! Другим тоже надо попользоваться, поняли?

Это говорил высокий, крепкий парень лет шестнадцати на вид. Но скорее всего, ему было меньше лет – кавказцы всегда выглядят старше, чем они есть. И кстати сказать, Настя так и не поняла, почему они между собой говорят по-русски. Почему не на своем языке? Или все разной национальности? Кавказцы – это не нация, наций у них вагон и маленькая тележка.

– Отпустите нас! – бесстрастно сказала Настя, покрепче перехватывая биту. – Мы вам ничего не сделали! Отпустите!

– В том и дело, что ничего не сделали! – с акцентом сказал старший и ухмыльнулся. – А должны сделать! Вы, русские сучки, лучше сдавайтесь – так будет лучше для вас. Мы вас вы…м по разу, аккуратно, не портя товар. А потом поедем к нам. Там вы будете обслуживать джигитов, у нас много джигитов, им нужна женская ласка. А может, кто-то из старших возьмет вас в свой гарем. И тогда ваша жизнь будет вообще сладкая! Это ведь хорошо! Целый день ничего не делаешь, только раком стоишь! Тебя кормят…