Орсон Кард - Звездные дороги [Истории из вселенной Эндера] [litres]

– Но именно это оно и значит, когда пишется в Библии мелким шрифтом. Они просто избегают упоминания имени Бога.

– Господь муж брани, – повторил Виггин. – Но если бы твой папаша это цитировал, у него не было бы никаких причин сдерживать свою кровожадность, свою ярость берсерка. Он бы тебя просто убил. Так что оно и к лучшему, что он игнорировал все разговоры Иисуса и Моисея насчет Божьего отношения к войне и миру, ибо он настолько тебя любил, что половина его веры стала для него чем-то вроде стены, не позволявшей ему тебя убить.

– Не трогай мою семью, – прошептал Зак.

– Он тебя любил, – повторил Виггин. – Но ты был прав, что боялся его.

– Не заставляй меня снова делать тебе больно, – сказал Зак.

– Насчет тебя я не беспокоюсь, – ответил Виггин. – В тебе вдвое больше мужества, чем в твоем отце. Ты почувствовал, что такое насилие, и можешь себя контролировать. И ты не станешь меня бить за то, что я говорю тебе правду.

– Все, что ты мне говорил, – ложь.

– Зак, – сказал Виггин. – «Лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и бросили его в море, нежели чтобы он соблазнил одного из малых сих». Разве твой отец не цитировал эти слова?

Заку хотелось убить Виггина, и еще ему хотелось разрыдаться, но он не стал делать ни того ни другого.

– Цитировал. Постоянно.

– А потом хлестал тебя до шрамов на спине?

– Я был порочен.

– Нет, это он был порочен. Он сам.

– Некоторые так стремятся найти Сатану, что видят его даже там, где его нет! – крикнул Зак.

– Не припомню такого в Библии.

Это были слова матери Зака. Но признаться в этом Зак никогда бы не смог.

– Не вполне понимаю, о чем ты. Разве это я пытаюсь искать Сатану там, где его нет? Сомневаюсь. Думаю, Сатана обитает в душе того, кто порет ребенка, а затем возлагает вину на него самого. Вот где Сатана.

– Мне нужно домой, – с трудом проговорил Зак, не в силах сдержать подступившие к глазам слезы.

– И что ты там будешь делать? – поинтересовался Виггин. – Встанешь между матерью и отцом, пока он в конце концов не потеряет самообладание и не убьет тебя?

– Если потребуется – то да!

– Знаешь, чего я больше всего боюсь? – спросил Виггин.

– Мне плевать на твои страхи.

– Как бы я ни ненавидел своего брата, я боюсь, что я такой же, как он.

– Я не ненавижу своего отца.

– Ты его до ужаса боишься, – сказал Виггин, – что не удивительно. Но мне кажется, что, вернувшись домой, ты на самом деле намерен прикончить старого сукина сына.

– Нет! – крикнул Зак.

Его снова переполняла ярость, и он не сумел сдержаться, но на этот раз удары пришлись по стене и полу, а не по Виггину, так что больно стало только собственным кулакам, рукам и локтям Зака. Только ему самому.

– Если он посмеет поднять руку на твою мать… – начал Виггин.

– Я его убью!

Отскочив назад, Зак повалился ничком подальше от Виггина и заколотил по полу кулаками, пока его левая рука не начала кровоточить. Даже при этом он остановился лишь тогда, когда Виггин схватил его за запястье и, вложив что-то ему в ладонь, сжал пальцы.

– Хватит уже крови, – сказал Виггин. – По крайней мере, так мне кажется.

– Никому не рассказывай, – прошептал Зак. – Никому.

– Ты не сделал ничего плохого, – ответил Виггин. – Кроме того, что пытался вернуться домой и защитить мать. Потому что знаешь, насколько безумен и опасен твой отец.

– Так же, как и я сам, – сказал Зак.

– Нет, – возразил Виггин. – Он полная твоя противоположность. Ты можешь себя контролировать – ты удержался от того, чтобы ударить ребенка, даже когда тот преднамеренно тебя провоцировал. Твой отец не мог сдержаться и бил тебя, даже когда ты не совершал абсолютно ничего дурного. Вы нисколько друг на друга не похожи.

– Это все ярость, – сказал Зак.

– Одно из достоинств солдата, – кивнул Виггин. – Обрати ее против жукеров, вместо того чтобы обращать на себя или своего отца. Или на меня.

– Я не верю в войну.

– Мало кто из солдат в нее верит, – сказал Виггин. – На войне могут убить. Но тебя учат хорошо сражаться, так что, когда в самом деле придет война, ты сможешь победить, вернуться домой и найти всех живыми и здоровыми.

– Дома сейчас опасно.

– Уверяю тебя, дома все прекрасно, – ответил Виггин. – Раз тебя там нет, какой смысл твоей матери оставаться с отцом? Так что, думаю, с его стороны ей ничего не угрожает. Не согласен? Она не может оказаться слабой. Будь она слабой, она никогда не смогла бы произвести на свет кого-то настолько мужественного, как ты. Вряд ли ты унаследовал свою мужественность от отца. Вот уж чем он точно не может похвастаться, иначе не срывался бы на тебе. Так что ты унаследовал ее от матери. И если он поднимет на мать руку, она просто от него уйдет. Ей больше не нужно жить вместе с ним, чтобы заботиться о тебе.

Тон слов Виггина, как и сами слова, действовал успокаивающе. Перекатившись на полу, Зак сел.

– Как бы сейчас не примчался какой-нибудь преподаватель и не начал расспрашивать, в чем дело.

– Сомневаюсь, – сказал Эндер. – Думаю, они прекрасно знают, что происходит, – вероятно, наблюдают откуда-нибудь по видео, а может, отвлекают других ребят, чтобы те сюда не заявились. Они хотят, чтобы мы разобрались сами.

– С чем разобрались? – спросил Зак. – Я с тобой не ссорился.

– Ты успел поссориться со всеми, кто не давал тебе вернуться домой.

– Я все равно ненавижу эту школу. И хочу отсюда убраться.

– Добро пожаловать в клуб единомышленников, – усмехнулся Виггин. – Слушай, мы так на обед опоздаем. Ты как хочешь, а я собираюсь поесть.

– Так и будешь хромать на левую ногу?

– Да, – ответил Эндер. – После того как ты меня пнул, мне даже притворяться не придется.

– Грудь не болит? Я тебе ребра, случайно, не сломал?

– У тебя явно завышенное представление о собственной силе, – хихикнул Виггин.

Он шагнул в лифт, взялся за поручень, и кабина унесла его наверх.

Зак посидел еще немного, глядя в пространство и думая о том, что сейчас произошло. Он сомневался в том, что хоть что-то изменилось. Зак все так же ненавидел Боевую школу, и все в Боевой школе ненавидели его. А теперь он ненавидел и своего отца, перестав верить в его фальшивый пацифизм. Виггину вполне удалось убедить Зака, что его отец – никакой не пророк. Черт побери, Зак знал это с самого начала, но лишь вера в одухотворенность отца удерживала его от ненависти и страха – иначе он просто не смог бы этого вынести. А теперь ему больше не нужно было это выносить.

Виггин был прав. Мать стала полностью свободной после того, как с нее сняли все заботы о Заке.

Разжав кулак, он увидел, что сунул туда Виггин, чтобы остановить кровотечение. Это был его носок, пропитанный кровью.