Алексей Федоров - Потерянная земля

Вадик послонялся по лагерю, укрылся от разразившейся внезапно грозы под Иришкиным тентом… посмотрел на парад, отчаянно борясь с ностальгией. Игра началась.

Времени было еще достаточно, поэтому Вадик открыл обе дверцы кабины своей «Газели», включил передачу, чтобы не мешал рычаг коробки и растянулся на сидении, ловя приятный сквознячок, продувающий кабину насквозь. И сам не заметил, как заснул.

Во сне Вадик нырнул в воду — черт его знает, зачем — а всплыть не получалось. Он посмотрел вниз — и выпустил изо рта гроздь пузырей в коротком вскрике…

Его держал за ноги мертвый Игорь — и Вадик рвался наверх — к солнцу и ветру, чувствуя, как подходит к концу остаток воздуха в груди… волосы раздувшегося мертвеца шевелило неторопливое течение, предприимчивые рыбешки как раз заканчивали выедать содержимое гниющих глазниц, сверкая на потускневшем под водой солнечном свете как конфетти. А ниже, у самого дна, кружились еще мертвецы — игроки, принимавшие участие в параде. Девушки в пышных вечерних платьях, парни в доспехах и кольчугах… Они тянули к бьющемуся в железных пальцах Вадику свои вспухшие руки, приглашая остаться под водой навсегда. Составить компанию.

Грудь Вадика, казалось, готова была лопнуть — и он все же заорал, выпуская уже непригодный воздух из легких. Рванулся, ударив со всей силы мертвеца в изуродованное лицо свободной ногой… и въехал головой в рулевую колонку.

Не ожидавший нападения игротех отскочил от машины, потирая ушибленную грудь.

— Ты не припадочный, часом?

— Игорь где? — вопросом на вопрос ответил схватившийся за голову Вадик. Только теперь он осознал, что «искры из глаз» — выражение не совсем фигуральное.

— В лесу Игорь. Только что по рации кричал, чтобы тебя будили и за опоздавшими отправляли, псих чертов…

Вадик, немного успокоившись, протер глаза, дрожащими руками прикурил сигарету и перебрался за руль. Выгнав из кабины наглых слепней, танцующих на лобовом стекле, завел двигатель. Тентованная «Газель» сделала круг по лагерю, разворачиваясь, и направилась в лес. На прощание Вадик помахал Иришке, как раз отпускавшей компании рыцарей вязанку пива.

Им не суждено было встретиться вновь.

Машина вляпалась в туман — другого слова Вадик, как ни старался, подобрать не мог. И не мог сообразить — откуда взялся этот туман в жаркий июньский день, пусть даже после ливня…

Солнце утонуло, запуталось в мокром ватном одеяле — возможно, оно еще светило в небесах, но до земли доходил лишь слабый призрачный свет. Дорога же разительно отличалась от той, по которой Вадик приехал. Грунтовая змейка, казалось, за какие то несколько часов успела зарасти еще больше — бампер загибал под колеса натуральные молодые деревца, с них, вместе с крупными тяжелыми каплями, осыпалась жухлая, осенняя листва, налипая на капот и лобовое стекло. Вадик включил было фары — тщетно; перед машиной встало мутное сияющее зарево и видимость упала вовсе до нуля, пришлось снова зажечь габариты. И все сильнее свербела мысль — он поехал не в ту сторону.

Но лагерь-то слева от дороги! А выезжая, Вадик повернул направо, к асфальту… он был на все сто уверен, что ничего не путает, однако, другого объяснения просто не могло быть. В конце концов, Вадик пошел с самим собой на компромисс — все-таки места незнакомые, мог и заблудиться, на первый раз неудивительно. И опять же, здесь все колеи заросли…

Беда в том, что развернуться было решительно негде — по обеим обочинам узкой грунтовки плотной массой разрослись переплетения кустарника с торчащими из него ввысь стволами деревьев, смутно различимыми в тумане. Лиственных деревьев.

Дорога сделала очередной поворот и нырнула в балку… внизу раскинулось небольшое озерцо, желтое от глины — в аккурат от обочины до обочины. В туманном одеяле зияла прореха — и довольно своевременно Вадик увидел, что противоположный берег мутной глиняной лужи перепахан следами не то лесовоза, не то трактора… в любом случае, неведомый агрегат в этой луже застрял. И его вытаскивали, о чем красноречиво свидетельствовал брошенный прямо на дороге порванный стальной трос.

Приехали.

Вадик помянул неизвестно чью маму и, заглушив двигатель, выбрался наружу. После теплой кабины сырость неприятно поползла под футболку…

И навалилась тишина — лишь позванивал остывающий двигатель «Газели» да глухо бурлил горячий тосол где-то в ее стальных внутренностях. А лес молчал — ни птицы, ни шелеста ветра, запутавшегося в листве.

— Замечательно! — Вадик и сам съежился от звука своего голоса, до того неуместно и фальшиво прозвучало. И, словно услышав, линза чистого воздуха поползла прочь — туман бесплотной стеной надвинулся, подмяв под себя грязную лужу, «Газель» и придорожные заросли. Вадик злобно пнул колесо грузовичка — и вышло неожиданно звонко. — «Черт…».

По коже побежали мурашки — от сырости, разумеется… Вадик как не старался, не мог отделаться от иррационального беспокойства. Он попытался придумать в свой адрес что-нибудь язвительное, но все ехидные трезвые мысли вдруг порскнули из головы стаей перепуганных воробьев.

— А чего мы, собственно, стоим? — вполголоса спросил он сам у себя. — Давайте, сударь, вперед, э… вернее, назад и с песней!

Вадик немного прошел обратно по дороге, вгляделся в кустарник — да, сюда можно сдать задним ходом, но недалеко, чтобы не поймать отбойником поваленный ствол… перешел на другую сторону — и здесь нормально, единственное — об колючие кусты можно ободрать краску кабины. Блин, машина почти новая… Ну что же, разумный компромисс — лучше, чем долго пятиться по извилистой лесной дороге задним ходом в густом тумане, поминутно рискуя врезаться в какое-нибудь дерево.

Вадик зашагал обратно, к светящимся размытыми пятнами рубиновым габаритам, и только тогда поймал себя на том, что старается производить по возможности меньше шума — даже дыхание придержал. Он только невесело усмехнулся — надо же, какие подробности можно о себе узнать, оказавшись в необычной обстановке. Вроде бы, давно уже разучился бояться чего бы там ни было — взрослый мужик, как-никак; по крайней мере, так ему казалось до сих пор. Вадик взялся за дверную ручку…

И присел, оборачиваясь и инстинктивно прикрывая голову — совсем рядом в тумане хрустнула под чьей-то ногой сухая ветка, звук прозвучал в тишине подобно выстрелу.

И снова тишина.

Вадик прижался спиной к влажной холодной дверце машины, до рези в глазах вглядываясь в безмолвную мглу. Адреналин… Сердце, пропустив пару ударов, тяжелым набатом застучало в ушах, сводя на нет все попытки вслушаться в туман. Белесые щупальца медленно текли вокруг, переплетались бесформенными пластами холодной плоти…