Александр Волков - Наблюдатели мрака [СИ]

— Что случилось? — поинтересовался Ян.

— Странное дело, — ответил полицейский, выдохнув облачко дыма. — Нашли шлюху. Дохлую.

— Очень необычно, — кивнул Ян.

— А ты зайди, посмотри, юморист, — полицейский бросил окурок, придавив его носком туфли. — Я, за свою тринадцатилетнюю практику, много хрени навидался, но такого не видел.

— Маша, оставайся здесь, — велел Ян. — Я скоро вернусь.

— Угу, — кивнула я.

Ян скрылся во дворе вместе с полицейским. Делать мне больше было нечего, потому я встала у водоканала, и наблюдала за водой. Но надолго погрузиться в наблюдение не получилось. Я увидела Нину Марковну, идущую по улице, и расширила от удивления глаза.

Охватило внутреннее напряжение. Попадаться ей не хотелось, но был велик соблазн проследить за ней. Она часто выходила из дома, но никогда никому не говорила, куда и зачем ходит. Судя по всему, направлялась она в сторону психиатрической лечебницы. Я даже представить себе не могла, что ей там могло понадобиться.

Нужно было где-то спрятаться. Сначала я попыталась войти во двор, в котором скрылся Ян, но меня остановил сотрудник полиции.

— Куда, гражданочка? Вам сюда нельзя.

Поняв, что припираться бессмысленно, я просто встала за патрульной машиной. Полицейских это забавляло. Они глядели на меня с усмешками, будто на прятавшуюся за углом школьницу, боявшуюся быть пойманной с сигаретой. Я лишь мило улыбалась, стараясь не пересекаться с ними взглядами.

Как только Нина Марковна скрылась за углом, я стала незаметно преследовать ее. К счастью, в дороге она не любила оборачиваться.

С задней стороны здания, где лечебницу отгораживать просто не было смысла, была дверь, крепко накрепко закрытая засовами. Подойдя к ней, бабушка с легкостью потянула ее на себя. Дверь со скрипом открылась, но засовы так и остались закрытыми, отделившись от рамы. Они были всего лишь бутафорией. В голове всплыло четкое воспоминание о том, что я когда-то пыталась открыть эту дверь, чтобы зачем-то познакомиться с психами но у меня ничего не вышло.

Бабушка вошла внутрь, и я услышала, как она спускалась по металлической лестнице. Когда шаги стихли, я осторожно подошла к дверному проему, заглянув в него. Ржавые железные ступеньки вели вниз, через несколько метров погружаясь в беспросветную тьму.

Потянуло сквозняком. Воздух дул сырой и холодный, пропитанный легким трупным запахом. С каждой секундой мне все меньше хотелось идти туда, но интерес к тому, что Нина Марковна забыла в таком месте, был намного сильнее страха. Я решительно сжала кулаки. Ступенька скрипнула под ногой.

Спрятавшись за стеной перед входом в подвал, я аккуратно выглянула из-за угла. Просторное помещение освещал огонь, паривший под потолком прямо в воздухе. Около стен были разбросаны горы костей. Присмотревшись, я с ужасом обнаружила, что кости человеческие. Всюду валялись черепа, глядевшие пустотами глазных проемов. В центре комнаты возвышался окровавленный алтарь, рядом с которым стоял стол, заваленный блестевшими от света острыми инструментами.

Вдали виднелся еще один дверной проем, ведущий в коморку, в коморке я увидела подвешенных на крюках покойников.

Я зажала рот, удерживая рвотный ком, подкативший к горлу. Подобные вещи мне приходилось видеть только в фильмах ужасов про сатанистов и маньяков. Настолько отвратительным было помещение, что мне не верилось хоть в малейшую связь Нины Марковны с ним.

Может, она забрела в него по ошибке?

Я хотела броситься прочь отсюда, чтобы позвать Яна, но вдруг услышала, как загремели колеса каталки. Бабушка выкатила из коморки каталку, к которой был прикован папа, а затем выкатила еще одну, к которой была прикована мама. Душа тут же ушла в пятки. Мама с папой лежали без сознания.

— Мама? Папа? — шепотом произнесла я.

Ян! Нужно было срочно его найти! Я вверх по лестнице, с грохотом наступая на ступеньки, и как только вдали показался дверной проем, то дверь захлопнулась сама по себе. Я полностью погрузилась в темноту.

— Машенька, а ну спускайся сюда, — сзади донесся скрипучий голос Нины Марковны. — Я знаб, что ты здесь.

В животе от испуга похолодело. Человеческие кости, подвешенные на крюки люди, привязанные мама с папой… Ужасно было думать о том, что все это — дело рук бабушки. Я неуверенно вошла в подвал, имея в голове четкое намерение хоть как-то спасти родителей. Нина Марковна стояла у стола с инструментами. Папа лежал на алтаре. Нина Марковна брала ножи один за другим, проверяя их остроту.

— Негодная сталь пошла нынче. Не то, что у нас в советском союзе было. Купил один раз — и на всю жизнь, — пожаловалась Нина Марковна. — Ты даже не поздороваешься с бабушкой? — она взглянула на меня с укором. Тело охватил озноб. — Ну, Бог с тобой… Я бы на твоем месте тоже удивилась. Ты ведь помнишь, что я у тебя блокадница, да? Пережила блокаду Ленинграда. Войну, можно сказать, прошла. Страшное было время, ох страшное. Кушать совсем нечего, — Нина Марковна взяла большой кухонный нож, взглянув на него с одобрением. — Мало кто выжил. Только люди одаренные смекалкой смогли дожить до конца. Я была одной из таких людей. Знаешь, как мне удалось выжить? Всю войну, в подвале этой самой психиатрической лечебницы, твоя бабушка собирала запасы еды. Потом она заманивала сюда страдающие семьи с детьми, как следует откармливала, и…

Мне живо представилась картина, где замученная голодом семья стояла в этом самом подвале перед горой припасов, и бабушка одобрительно указывала на них. Затем люди отъедались, становились полнее, и тогда бабушка бралась за нож. Никому не удавалось спастись.

— … съедала, — улыбнулась Нина Марковна.

Эта новость не могла улечься в сознании. Моя милая и добрая бабушка, с заботой растившая меня всю мою сознательную жизнь, оказалась людоедом. Не хотелось верить в это, но, судя по всему, глаза меня не обманывали, слух тоже.

— Зачем тебе продолжать этим заниматься? — ошарашенно спросила я. — Блокада ведь давно кончилась…

— Человеческая плоть как наркотик, — ответила Нина Марковна. — Если несколько раз попробуешь, то потом уже не остановишься… Вот и я не могу… Знаешь, как это вкусно?

— Зачем тебе папа? — я испуганно взглянула на отца.

— На этой неделе улов неважный. Люди стали очень осторожными…

— Так это ты похищала людей в Адмиралтейском районе? — я удивленно вскинула брови. Мне вспомнился разговор Нины Марковны и дяди Феди во время праздничного застолья.

— Да, я, — призналась бабушка. — Но ты никому не расскажешь, да? Не расскажешь, конечно. Я тебя отсюда не выпущу…

Бабушка занесла нож над папой, намереваясь распотрошить его. В груди защемило от испуга. Меня привычно парализовало страхом, но в этот раз я была морально готова его преодолеть. Если мне удалось оседлать ужасное чудовище в мире сна, то одолеть старушку в реальности у меня получится и подавно. Я мысленно давала себе команды: «Рвать, убивать, бить, калечить», и это сработало. Приевшееся ощущение скованности в теле вдруг сменилось легкостью. Адреналин заполнил кровь. Впервые мной было принято решение драться, а не бежать.