Константин Седов - Лес проснулся

— Динозавр Олег, — представился я.

— Алла. И только попробуй меня еще раз на «вы» назвать. Я себя сразу старухой ощущаю.

— Вы не похожи на старуху, Алла. И все же. Кто вы? Что здесь делаете?

— Алла Казаринова, ефрейтор. Отдел автоматизированных систем управления.

— А почему не в форме? — удивился я, — у нас с этим строго.

— Ненавижу форму! — я в ней как курица ощипанная. Еще и на почтальона похожа… что смеешься? Волосы под берет прятать надо, юбка неудобная. Знала, что сегодня после обеда в части ни мосек, ни сосок не будет, поэтому в нормальное платье оделась.

— Каких мосек, сосок? — удивился я.

— Младший офицерский состав, старший офицерский состав, — сокращенно моськи, соски. Это не я их так, это в управлении эксплуатации специальных объектов придумали, связистки подхватили — до нас донесли.

— Главное, чтобы рядовой состав не узнал, — я закончил смеяться.

— Почему?

— Они еще быстрее подхватят, а тогда и до офицерского состава дойдет. Могут плохо отреагировать. Ну, очень обидно звучит.

— Ничего. Полезно. Пусть знают, нос меньше задирать будут, — она тоже рассмеялась, — вот ты и расскажи своим. Кстати, ты все-таки кто? Вижу, что сержант, но не разведчик, это точно. Технарь?

— Девушка Алла, я вас удивлю. Я именно, что разведчик.

Пользоваться коммуникаторами в армии не запрещено, но хлопотно. «Экран», «листок», «полоска», требует неусыпного внимания, а брать его с собой куда-то кроме казармы, запрещено. В казарме же, ему могут или ноги приделать, или просто позаимствуют старшие товарищи. Как это сделал я. Забрав сенсорный листок у одного из салаг, по ночам переписывался с Аллой под одеялом.

В части она больше не появлялась, да и до этого, как сказала, бывала редко. Штаб располагался в Вологде, но неподалеку был городок, до которого в обе стороны ходил беспилотник. Раз или два раза в неделю, на увольнительные, а то и в самоволке, я переодевался в гражданское и мы встречались или в кафе, или сразу в гостинице, где оказались очень быстро. Я успевал купить цветы, и мы с букетом ждали ее или за столиком, или на кровати.

Я собирался служить дальше по контракту, имел высокую квалификацию как стрелок, как сапер и наводчик-оператор БМД. Деньги что получал в армии прежде не тратил, кое-что оставили родители. Так, что на гостиницу хватало.

Алла откровенно любила выпить, но как-то элегантно, не теряя женственности. Я почти не пил, все желания уходили в другое. У меня после Вероники никого не было, а с тех пор прошло четыре года. Отрывался, как мог. Я благодарен тому лету за эти часы в гостинице. До сих пор помню все хиты той поры, что залетали в окна номера. Это была не та любовь, что принято воспевать в стихах и песнях, это была именно, что страсть. Я с каким-то ужасом думал, что с Алкой, конечно, хорошо, но как жену я ее не вижу. Хоть она и нравится мне безумно. А у нее-то, наверное, есть планы насчет меня и как бы помягче ей сказать, что будущего у нас нет. Сказать, так, чтобы не обидеть. Неловкая ситуация разрешилась сама собой. И разговор начала она и переживать мне пришлось уже по совсем другому поводу.

— Слушай, — ее голос звучал несколько смущенно. Мы лежали в кровати. Второй час подходил к концу, и я прикидывал, как сдам номер, провожу Аллу и успею выпить пива. Золотистая баночка с черными полосками и крапинками, покрытые холодными каплями буквы.

— Вот ты так ухаживаешь… — она запнулась, — красиво. Цветы эти.

— Красиво? Мне кажется это самое, что ни на есть, обычное ухаживание.

— М-да. Крепыш разведчик, но все равно пацан. Хотя мне приятно до дрожи, но подумай. Куда я цветы потом дену?

— Первый раз встречаю девушку, которой не нравится, что ей цветы дарят.

— Ой, скольких девушек ты встречал?! И я не сказала, что не нравится. Просто для гостиничных встреч, — это лишнее. Хотя… — она задумалась, — у меня с моим нынешним так же, все с гостиницы начиналось, а потом расписались.

Я несколько секунд осмысливал фразу.

— Нынешним? Расписались? Ты замужем?!

— Ты не знал? — теперь удивилась она.

— Вот черт! А должен был?! Ты ни слова не сказала. Кольца нет.

— На службе запрещены украшения. Да и как-то, к слову не пришлось. Я думала, Вадик тебе сказал.

Еще несколько мгновений на размышления.

— Какой Вадик?

— Ну… этот. Блин, фамилию забыла. Он в одной части с тобой служит. Высокий такой.

Я понял о ком речь, вспомнив Вадима Белоголовцева из взвода радиотехнической разведки. Худющего настолько, что получившего прозвище «Дитя Бухенвальда». Через полгода прозвище заменили на «Зомби», и из-за худобы, блуждающего взгляда и неадекватности поведения.

— А он здесь причем?

Она посмотрела на меня странно.

— То есть, ты и этого не знал?

— Видимо нет. А чего именно?

— Ну… — она смутилась еще больше и потянулась за сигаретой, — мы, как бы, встречаемся с ним.

Для одного раза было слишком много информации, и я боялся в ней захлебнутся.

— С Вадиком? Из моей части?

Она устало вздохнула. Наигранно, как мне показалось.

— Ты ревновать надеюсь, не собираешься? Мы же взрослые люди.

— У тебя муж и ты встречаешься с «Зомбаком»?

— Каким зомбаком?

— А здесь-то ты что делаешь? Со мной? — я не стал отвечать.

— Взрослые люди решили потрахаться, — пожала она плечами, — что за разговор? Я не буду оправдываться.

— Я считаю нормальным, что двое людей… взрослых людей, встречаются потрахаться. Но, по моему мнению, нормально это только тогда, когда больше у них на стороне никого нет.

— Вот ты, какой, оказывается. Как маленький, — усмехнулась она, — пионер. Как я сразу не заметила?

Кто такой пионер, я знал.

— Цветы ты до дому, я так понимаю, не доносила?

— Сам подумай, как муж отреагирует? Он и так ревнует к каждому кусту. Один раз на учения уехал, так каждый вечер звонил, и даже не поздоровавшись начинал в трубку орать, что я, наверняка, сейчас трахаюсь с кем попало.

— Я так понимаю, основания у него на это были?

— Но ведь не с кем попало! — возмутилась она.

— И кто он у тебя? Раз на учения уехал.

— Капитан в Управлении УСАС по ЗВО. Толком не знаю, чем занимается. Мне армейских проблем на работе хватает.

Пива все-таки выпил. Когда возвращался в часть. Зло скомкал банку, выбросил на лесную тропинку, сдержав порыв вернутся в городок и нажраться водки. Это был бы слишком крутой залет. Я не собираюсь из-за бабы свое будущее гробить. Если от меня в части пивом пахнет после увольнительной, нормально. Поймут. А вот бухой приду, намного хуже. Губа, выговор и возможно с занесением в учетку.

Алле я ничего не сказал. Но и провожать не стал. Молча оделся, вышел.

Собственно, на что обижаться? Я и права такого не имею. Она, наверное, права. Взрослые люди, никаких обязательств. Я сам ничего серьезного не планировал и только и думал, как ей об этом вежливо сказать.