Дэн Абнетт - Ордо Маллеус

– И то с трудом, – зловещим тоном прокомментировала мои выводы Медея.

Она не сводила глаз с показателей герметичности корпуса. Янтарные руны то вспыхивали, то выключались.

– Глубоко, – сказал я, глядя на дисплей с показаниями передних сканеров. – Уходит настолько, насколько мы можем просканировать и дальше, при этом сохраняя форму и размеры.

– Но он же прорезан в вулканической породе, сорок километров батолита! Это же цельный антрагат! – В слабом старческом голосе Эмоса зазвучали нотки смущения.

– Я улавливаю толчки, – внезапно произнесла Медея.

Иглы на вращающемся сейсмографе дёргались уже больше часа, поскольку на этой глубине подземная поверхность не была стабильной. Но сейчас они просто обезумели и метались из стороны в сторону.

– В них есть ритм, – сказал Эмос. – Это не тектонические толчки. Слишком регулярные… почти механические.

Я задумался на мгновение, прикидывая варианты.

– Отправляемся вглубь шахты, – решил я.

Медея посмотрела на меня так, словно надеялась, что ослышалась.

– Полетели.

Прорезанная в вулканической породе шахта оказалась настолько идеально круглой, что становилось страшно. Стремительно спускаясь по этой трубе, мы увидели, что внутренняя её поверхность была оплавлена и казалась покрытой каменными потёками с прорубленными в них расходящимися бороздами.

– Это сделано плазменным буром, – сказал Эмос. – И, что бы ни пробивалось здесь, его конечности оставили следы на стенах до того, как те остыли и затвердели.

Труба иногда изгибалась змеёй, но сохраняла цилиндрическую форму. Повороты были длинными и плавными. Несмотря на это, Медея всё равно осторожничала, входя в них. Сейсмограф продолжало трясти как в лихорадке.

Я извлёк галоперо и приписал одну фразу под схемой распечатки.

– Ты не мог бы преобразовать это в простой машинный код? – попросил я Эмоса.

– Кхм… – Он посмотрел на запись. – Vade elquum alatoratha semptus… У тебя хорошая память.

– Так ты можешь это сделать?

– Конечно.

– Что там такое? – поинтересовалась Медея. – Какое-то колдовство?

– Нет. – Я улыбнулся, а Эмос приступил к работе. – Нечто вроде глоссии. Приватный язык, который не использовался уже довольно давно.

– Готово, – произнёс Эмос.

– Загони это в вокс-транслятор и поставь на непрерывный повтор, – сказал я.

– Надеюсь, что сработает, – вздохнул Убер. – И надеюсь, что ты прав.

– Просто сделай это.

На панели управления запищали датчики сканеров.

– Мы приближаемся к выходу из туннеля! – воскликнула Медея. – Ещё километр, и мы влетим в огромную пещеру!

– Подавай сигнал! – приказал я своему престарелому помощнику.

Мы не были готовы к тому, что предстало перед нашими глазами. Массивная металлическая машина в виде трубы тридцати метров в диаметре и семидесяти метров в длину, с огромным плазменным буром в носовой части и рядами серповидных лап, кружившихся по её бокам, словно зубья включённого цепного меча. Она выбралась из прорезанного ею туннеля и с рычанием двигалась по кластическим породам, покрывающим далёкое дно, выбрасывая плотные облака пара и перемолотого в пыль камня.

– Император храни! Она… огромна! – воскликнул Эмос.

– Во имя Золотого Трона, что это такое? – прохрипела Медея.

– Сбрасывай скорость! Сбрасывай! – закричал я, но она уже и так затормозила, пристраиваясь позади левиафана.

– Проклятье! – выругалась Бетанкор.

В корпусе гигантской установки повернулись и открылись оружейные люки. На нас уставились батареи многоствольных лазерных орудий.

Я схватил микрофон передатчика.

– Vade elquum alatoratha semptus! – завопил я. – Vade elquum alatoratha semptus!

Орудия, которые могли испепелить нас единственным залпом, не выстрелили. Тем не менее они продолжали держать нас на прицеле. Затем в кормовой части огромной машины медленно открылись тяжёлые створки люка, открывая проход в небольшой, хорошо освещённый ангар.

– Другого приглашения не будет! – сказал я Медее.

Обеспокоенно пожав плечами, она направила гондолу вниз.

Мы выбрались из гондолы под своды посадочного дока. Створки люка закрылись за нами, и тут же запыхтели насосы, откачивая едкий серный туман, круживший у наших ног.

Посадочный док сверкал начищенными до блеска бронзовыми и стальными панелями. В стыковочной люльке рядом с той, которую предоставили нашей старательской гондоле, была подвешена такая же, но абсолютно новая, выкрашенная в насыщенный красный цвет. Ещё три люльки, новёхонькие и вымазанные чёрной смазкой, оставались свободными. Герметичные стеклянные колпаки, наполненные фосфоресцирующим газом, испускали неверное мерцающее сияние, освещавшее пространство дока. Металлическая винтовая лестница с обитыми кожей поручнями поднималась к погрузочной платформе.

– Хороший знак, – сказал я. Над дверью, ведущей с платформы внутрь сооружения, виднелся круглый барельеф Адептус Механикус.

Мы вздрогнули, когда из ниш в стенах с гудением высунулись шесть механических манипуляторов. Две держали ауспексы, чтобы обнюхать гостей, и четыре нацелили на нас встроенное оружие.

– Предлагаю не шевелиться, – прошептал я.

Послышалось лязганье замка. Внутренняя дверь отворилась, и на платформу выплыла фигура в длинных оранжевых одеяниях. Вцепившись в поручень обеими руками, незнакомец посмотрел вниз и прорычал:

– Vade smeritus valsara esm.

– Vade elquum alatoratha semptus, – ответил я. – Valsarum esoque quonda tasabae.

Незнакомец откинул капюшон, обнажая механический, покрытый смазкой хромированный череп. Круглые глаза полыхали ярким зелёным светом. Под его челюстью запульсировали толстые чёрные кабели, и вокс-передатчик, встроенный в горло, произнёс:

– Грегор… Убер… Давно не виделись.

Это Медея Бетанкор, – сказал я, как только освободил руку из могучей механической хватки Гиарда Бура.

– Мисс Бетанкор… – Бур слегка поклонился. – Адептус Механикус Марса, святые служители Бога-Машины, просят вас найти приют в этом достойном аппарате.

Я собирался было прошипеть Медее, что её формально поприветствовали, но, как обычно, ей не потребовалось подсказок. Она проворно изобразила приветствие механического кулака Механикус и поклонилась в ответ:

– Да служат ваши машины и помыслы Богу-Императору, пока время бежит в своём русле, магос.

Бур захихикал – жуткий звук, когда его издаёт коробка протеза голосовых связок, – и повернул ко мне зеленые огни своих немигающих глаз.

– Ты хорошо обучил её, Эйзенхорн.

– Я…

– Да, магос, – быстро произнесла Медея. – Но этот ответ я узнала из «Божественных Основ».