Георгий Савицкий - Позывной «Волкодав». Выжечь бандеровскую нечисть

– Обэрэжно, то не наши… – Оба «своих» бандеровца с тревогой и собачьей преданностью в глазах посмотрели на капитана Госбезопасности СССР. Они тоже знали о непримиримой вражде внутри ОУН-УПА, особенно острой в конце войны.

– Разберемся!..

Между тем два отряда продолжали сближаться, выставив настороже стволы автоматов и винтовок. С десяток потрепанных, немытых и заросших «бандосов» с разномастным оружием, но с неизменными шевронами в виде трезубцев и грязноватых сине-желтых лент выглядели как ожившие мертвецы. Их глаза горели неистребимой жаждой убийства и насилия – любой встречный расценивался двуногими шакалами карпатских лесов как потенциальная жертва. От немедленного нападения их останавливал только вид готового к бою оружия. Виктору Ракитину вдруг подумалось, что если бы Великая Отечественная война продлилась еще хоть на полгода дольше, то эти бандеровские твари вполне бы начали пожирать человечину…

– Слава Україні!

– Слава нації!

– Смерть ворогам!

Вот и поздоровались. Дальнейший диалог двух главарей банд проходил на непередаваемой смеси русских, украинских, немецких, польских и венгерских фраз, сдобренных красочными, но маловразумительными оборотами местного «суржика». Само общение свелось к обсуждению того, где сейчас находятся «советы», и обмену новостями-сплетнями-слухами о том, что творится в самом бандеровском движении. В частности, капитан Госбезопасности Ракитин узнал, что Сорока, падлюка, продался «кровавой гэбне» и теперь сотрудничает с «советами». А за это он и вся его родня приговорены краевым «проводом» ОУН(б) к смертной каре. Что на железнодорожные склады под Львовом привезли крупную партию «борошна», то есть муки. Но соваться туда – значит потерять голову, потому что по разъезду возле пакгаузов курсирует бронепоезд НКВД «Смерть бандеровцам!» Узнав об этом, Виктор Ракитин внутренне усмехнулся: молодец старший лейтенант (или – уже капитан?) Иван Кулик – держит «бандерлогов» за их протухшие яйца! А вот отряд Щура, крысы по-украински, напал на сельскую почту. Порешили двух милиционеров и начальника отделения, взяли много денег. «Да, то не наши «бофоны», которыми зараз – сейчас можно только зад подтереть!» – посетовал главарь встреченного бандеровского отряда.

На том и разошлись, причем так же настороженно, как и встретились. Кто его знает, какую «подлянку» могут выкинуть бандеровцы. Но все обошлось. Видимо, встреченные на узкой лесной тропинке по достоинству оценили вооружение спецгруппы Ракитина.

– Всэ, прыйшлы! – Михась ткнул грязным обгрызенным ногтем в карту капитана Госбезопасности.

– Когда сеанс связи? – уточнил Виктор.

– Через пятнадцать хвылын після заходу сонця.

– Тогда – привал. Выставить часовых, – распорядился командир.

Огня на этот раз не разжигали, перекусили трофейными немецкими консервами с химическим разогревом. Солнце неторопливо закатилось за зубчатую стену леса. Светящаяся стрелка на трофейных наручных часах неторопливо отсчитывала секунды.

– Связисту – приготовиться! Остальным – обеспечить прикрытие, – приказал Ракитин, держа свой автомат наготове.

Связист-бандеровец забросил гибкую проволочную антенну на ветви ближайшего дерева, повращал верньер настройки под светящейся шкалой.

– Є, передають! – Ссутулившись и нахлобучив наушники, связист внимательно вслушивался в шорох и треск радиоэфира. Под рукой у него лежал шифроблокнот.

– После приема тоже выходи на передачу и дай кодовую группу цифр, которая означает свободную работу без контроля, – напомнил Ракитин. Вороненый ствол компактного пистолета-пулемета в дырчатом кожухе выразительно покачивался у виска радиста, напоминая тому о бренности земного бытия.

Бандеровец застучал ключом Морзе, отправляя ответные точки-тире.

– Ну?..

– Прыйняли… Сьогодні, о трэтій ночи будэ самолет.

– Заканчивай сеанс стандартной кодировкой и сразу получишь антидот.

Виктор Ракитин в точности выполнил обещание и вколол радисту дозу препарата. А вот Михасю – нет. Пообещал только по возвращении. Этим ушлый капитан Госбезопасности еще и вбивал клин между двумя «побратымами»-бандеровцами. Теперь они будут ненавидеть не бойцов спецгруппы захвата, а друг друга. Один – за то, что к нему проявили большее доверие, а другой – желая выслужиться и тоже получить укол вожделенного антидота.

Гул моторов капитан Ракитин и его бойцы услышали в 2.58, вскоре над лесом повисли два купола парашютов. С хрустом ломающихся веток оба диверсанта приземлились на поляне. Невысокого роста, без особых примет, какие-то блеклые. Но плавность движений и внимательные взгляды выдавали опытных волчар. В руках у каждого был «Вальтер» с глушителем. Проявлять дружеское расположение посланцы службы-предшественницы ЦРУ не спешили. Да и капитан Ракитин тоже держался настороженно, разглядывая незнакомцев поверх наведенного на них пистолета-пулемета.

– Кто здесь командир? – сказано было по-русски, довольно чисто, но с едва уловимым акцентом: собеседник растягивал слова и глотал окончания.

– Ну, я головный, – ответил Михась.

Ракитин оставался в тени, не проявляя перед «гостями» своей руководящей роли.

– Представьтесь, пожалуйста, – русский язык «пришельцев» был уж очень правильным.

– Мыкола Лютый, псевдо – Михась, уповноваженный, то есть уполномоченный, референт Головного «провода» ОУН(б). Вхожу до Головного аттентату Української повстанської армії.

– Сожалею, но вы – не командир, слишком скованно держитесь! – щелкнул взведенный курок.

«Однако, подготовочка у американских диверсантов – настоящие психологи! Враз нашего подставного бандеровца просчитали. Причем он как раз и настоящий», – отметил про себя Виктор Ракитин, выходя из тени на освещенное место. Автомат он так и не опустил.

– Здоровэньки булы! – беспечно приветствовал Ракитин американских агентов и назвал пароль.

Те настороженно произнесли отзыв, причем он состоял из двух частей, которые сказал каждый из американских разведчиков. Потом один из американцев протянул Ракитину сложенный вчетверо пожелтевший листок. Глаза диверсанта все еще оставались настороженными, однако пистолет с глушителем он спрятал. Виктор широко улыбнулся и развернул бумагу. Это оказалась старая, еще сорок третьего года, тактическая инструкция УПА:

« Постій 24.XII.1943

Тактична інструкція

НІМЦІ: боротьба окупантів затягується. Найвищим завданням є активно зберегти якнайбільше фізичних, духовних і матеріальних сил і засобів нації для вирішального моменту боротьби. У зв’язку з цим УПА переводить у терені тільки самооборонні дії.