Николай Басов - Неуязвимых не существует

– Я тебя не знаю. – Голос у него звучал мягко и звучно, как у образованного. И все-таки в нем проскальзывало что-то, что выдавало изрядную жестокость.

– Знаешь, меня всю последнюю неделю светили по телику.

– Ах, ты этот… Солдат, как его там… Ну, которого наши заложили Украине.

Ударение на «а» прозвучало простонародно, но мне показалось натуральным.

– Верно. Как видишь, я не по твою душу.

– А по чью?

Это может показаться невероятным, но он даже не очень любопытствовал. Так, разговор поддерживает, раз уж я тут.

– Ты можешь дать мне наколку на ближайшую передачу денег за наркоту какого-нибудь из твоих конкурентов?

Его глаза стали и вовсе как лезвия ножа. Если это была метода прятать их выражение, то не самая удачная. Потому что опытного собеседника скорее настораживала, чем расслабляла. А тогда какой смысл что-то прятать, если сам метод хуже, чем то, что прячут?

– Зачем?

– Хочу увести деньги.

– А товар?

Вот теперь он слегка заинтересовался. Даже его дробовик отклонился сантиметров на двадцать к полу. Тяжело все-таки держать такую бандуру, подумал я. Теперь, при желании, я бы мог его опередить. Только мне это показалось лишним.

– Товар возьмут цветные, тебе туда лучше не соваться.

Он взвесил идею, вздохнул. Товар ему бы очень хотелось прикарманить, я почти ощущал, что еще немного, и он пустит по моему следу своих орлов, которым даст задание стрелять в спину, когда я пробьюсь к противникам и положу их боевиков. Все– таки нет, решил, что слишком опасно, он же не будет знать моего образа действия, а значит, проследить толком не сможет. Для верности спросил:

– Будет стрельба?

Я решил брать инициативу в свои руки.

– Я похож на вора?

Он вздохнул, ружьецо его опустилось еще сантиметров на десять.

– Ты похож на громилу. Значит, стрельба будет.

– Ты угадал мой почерк.

Он подумал и вовсе отложил пушку в сторону. Это было интересно, потому что именно сейчас, судя по идеям, которые его обуревали, он должен был держать меня на мушке. А опытные типы подобных ошибок не допускают. Значит…

– Я не могу тебе помочь.

– Зря. Этим ты не просто ослабишь конкурентов, но и лишишь их десятка стрелков, разве это не стоит того, чтобы подумать?

Так и есть, наш разговор прослушивался кем-то, кто находился тут же, в этом же доме. И даже умел каким-то образом подавать Льду сигналы о своем решении.

– А потом они придут ко мне?

– Могли бы, и так пришли бы. По данным полиции, дела у вас идут не ахти как удачно, территорию вашу рвут соседи, товар не лучшего качества, а это значит, что наиболее ценные дилеры переходят к другим поставщикам, у вас ведь за некачественную отраву гасят без следа… Но если у меня все выйдет, разорвут на куски кого-нибудь из соседей, и у вас появится шанс выжить, потому что среди прочих шакалов будет и твоя банда.

Он подумал, вернее, прислушался к чему-то. Может, в него вживлен радиобипер – такая штука, которую вшивали под кожу на голове и которая становилась незаметным, постоянно действующим токи-токи. Но для этого нужна серьезная власть над типом, которому зашивают такую цацку. Лед на таких был не похож, скорее, это судьба «шестерок».

Он снова вздохнул, встал и подошел к маленькому, незаметному столику в темном углу комнаты. Я и не думал, что эта каморка оборудована таким инструментом цивилизации, как стационарный переговорник. Щелкнул каким-то тумблером, на панельке замигали лампочки – одна желтая, вторая красная и очень тусклая. Это его на что-то подвигло. Он повернулся ко мне и промямлил:

– Я сам не голова, так, бригадир…

Значит, нас подслушивали, но связь односторонняя. Ох уж эти бандиты да наркодельцы – загребают миллиарды, а на самую примитивную технику денег жалеют.

– Тогда доложи атаману, я подожду.

Он осмотрел комнату. Перспектива оставить меня тут его не грела, но делать было нечего. Он выглянул в коридор, сделал какой-то странный жест, и тотчас, как мне показалось, прямо из воздуха, в его руке оказалась большая, литровая банка пива. Он вручил ее мне торжественно, как какой-нибудь член Директории, награждающий «Звездой Московии» особо ценного опера. Например, меня так пару раз награждали этой медалькой, считающейся высшей наградой нашего карликового государства.

– Ладно, посиди пока. Стакан найдешь на столе.

Он вышел. Стакан я искать не стал, в таких притонах можно было подцепить что-нибудь более скверное, чем ангину, и стал пить из банки. Пиво оказалось не хуже, чем у честного Кроля, и гораздо лучше, чем подавали внизу.

Вернулся он, когда я справился почти со всей банкой, хотя сначала задумал только обозначить, что пью. С места в карьер он поведал:

– Голова согласился, только… Ну, требует половину денег.

Это меня удивило. К тому же я почувствовал, что пить все-таки не нужно было. Голову ощутимо туманило, но, к счастью, не какой-нибудь подсыпанной дурью, а честным пивным алкоголем.

– Жаден он. Передай, что я послал его подальше и ты рассказал просто так.

Он впервые удивился, на этот раз уже моей наглости.

– Нет, просто так, пожалуй, я не расколюсь. Он мне башку отвернет, если…

Его слова повисли в воздухе, как незаконченная гамма. Не стоило большого ума догадаться, что это предложение подкупить лично его. Только как это сделать, если комната прослушивается. Или это примитивная провокация? В любом случае, совсем нет представления о преданности и дисциплине в нынешних бандах. А ведь на манер итальянцев, иные из них величали себя «людьми чести».

Я поднялся, поставив пиво на пол, очень не хотелось идти до его стола.

– Значит, так, я уйду. Но передай своему голове, что теперь я наеду не на ваших конкурентов, а на вас. И хрен вы что-нибудь сделаете.

Он дрогнул, руки его, как оказалось, очень маленькие, почти детские, потянулись за стволом. Но я уже держал его на мушке своего бластера, второй раз за вечер я не собирался пускать его в ход, но пустил бы, если бы меня к этому вынудили. Он это понял и, вероятно, вспомнил, что я сделал с громилами внизу, которые до этого вполне достойно стерегли его кабак. В результате он вспотел, да так, что пятно сырости стало на глазах выступать на его темной рубашке спереди, примерно там, где находилось солнечное сплетение.

– Погоди, давай я еще раз поговорю с шефом, – предложил он.

Их шеф на самом деле уже все знал, потому что подслушивание никто, разумеется, не снимал. Значит, если он выйдет за дверь, то вернется с десятком боевиков, но я почему-то завелся. Должно быть, из-за пива. Или меня действительно разозлили все эти политесы с теми, кого я привык ни в грош не ставить – с мелкой углой, вроде Льда и его шефа.

Я даже подумал, а не взять ли этого Льда в заложники и прорваться к их командиру с боем? Тем более что идти, скорее всего, недалеко. Но устраивать сражение не хотелось. К тому же я надеялся – вдруг они хоть что-нибудь да дадут мне за мою вежливость?