Николай Басов - Неуязвимых не существует

– Для этого Джарвинов прислал Нестора Нетопыря. Помнишь такого?

Я вспомнил. Это было уже неприятно. Очень неприятно. Я бы снова согласился встретиться с Лапиным-отцом или даже той «змейкой», которую убил на своей вилле, нежели с Нетопырем. Кстати, я так и не узнал, кличка у него такая или фамилия? Принимая его манеру работать, это вполне могло быть и то и другое.

– Самая большая сволочь во всем этом сволочном городе, а это уже что-то вроде титула. Что он делает?

Лиана убрала у меня из-под рук грязную тарелку, сунула ее в автоматическую мойку.

– Ты думаешь, я буду тебе помогать?

Я выдал самую мужественную свою улыбку.

– Надеюсь, разок поможешь.

Она подумала, став на миг очень отчужденной, жесткой, как настоящая оперативница, хотя ходила на дело очень редко, лишь когда не хватало людей или нужно было думать на месте.

– Они все вычислят.

Я закрыл глаза, стараясь в своем ментальном восприятии не терять этой кухни, подкрался к ее сознанию, а затем, почти без подготовки, мягко надавил на ее чувственность. Я знал, как это с ней происходит, делал не раз в прошлом и надеялся, что она не будет против. Она и не была, хотя поняла, что я с ней творю. Против своего первоначального намерения, она стала заводиться, причем уже через десяток секунд я мог бы и не продолжать ментальный нажим… Не думал, что за время моего отсутствия она стала так легка на подъем.

– Я не обещаю, что вытащу тебя из тюряги. Видишь, я честен.

Она посмотрела на меня, облизнувшись, как кошка при виде рыбки. Голос ее прозвучал хрипло, думала-то она совсем о другом.

– Нетопырь привел двух сотрудников – Карпину, не знаю ее фамилии…

Плохо, очень плохо. Я знал ее по одному прежнему делу. Это была на редкость красивая мутантка, почти неотличимая от неизмененной женщины, но крайне жестокая. По сути, она была социопатом, только не натуральным, а искусственным. Я не знал, как они этого добились, социопатия, как столетия назад, оставалась большой загадкой, но с ней это получилось. Помнится, когда я увидел ее за работой, то решил, что она могла бы стать инструктором Малюты Скуратова.

– Еще Абдрашита Самойлова. Ты понимаешь, что это значит?

Да, это было еще хуже Карпины. Абдрашит был ментатом, одним из самых удивительных и совершенных. Потомственный шаман, ненецко-негритянская смесь, в некоторых телепатических возможностях он превосходил всех, кого я знал. Говорили, что ему удавалось даже наладить слежку глазами зверей и птиц, то есть во время операции управлять ими и считывать их ментальный сигнал, а этим не могли похвастаться даже самые известные ментаты мира.

– И чего они от меня хотят?

– Хотят убить. – Она помолчала, взвешивая эти слова на языке. – Приказ пришел от самого Джарвинова.

Я кивнул, подошел к ней и поцеловал в теплые, мягкие губы. Они не ответили, я даже не мог определить их вкус и запах.

– Да, я забыла сказать, что твоего Мелковича практически отстранили от дела. Считается, что он пристрастен.

Как это иногда бывает после ментального внушения, связь никак не обрывалась, хотя изрядно загружала уже мое сознание, я даже не совсем четко ориентировался в обстановке. Но по этому каналу шли очень приятные волны ее эмоций, ее отношения к происходящему. Я и сам не спешил вернуться из измененного в обычное состояние сознания.

Она была благодарна, что я к ней пришел. И испытывала облегчение, что не нужно как-то по-особенному соблазнять меня. Как ни странно, ее это обижало, ее это даже оскорбляло с другими, кажется, она по-девчоночьи боялась получить отказ.

– Передел в самом деле надеется меня поймать?

Когда-то Передел был моим другом, я выполнил за него пару очень сложных и неприятных заданий. Когда я улетал на харьковское дело, он был уже два года как командир нашей группы и собирался делать карьеру по всем правилам. А это значило, что он-то не стал бы со мной целоваться, он бы попробовал меня арестовать и передать Джарвинову при первой же возможности.

– Он не хочет, но понимает, что иначе его уберут. Пока его хватило только защитить твою жену.

Я удивился. И испугался.

– Она вернулась?

– Вернулась и ничего не подозревает о происходящем. Она думает, что все улеглось. И Нетопырь хочет использовать ее как наживку для тебя.

– Говоришь, ее защищает Передел?

– Сейчас Передел, раньше Мелкович. Но их возможности падают. К тому же пошли разговоры, что Передела тоже скоро отстранят. По крайней мере, его приказы уже значат меньше, чем мнение Нетопыря.

Я запомнил эту информацию, она стоила того, чтобы ее запомнить. И мой бывший шеф и бывший друг явно заслужили мою благодарность, а этого лучше не забывать.

– Не уберут, если Джарвинов сыграет в ящик. Тогда о нем просто забудут. Даже упрекать не будут, неудачу свалят на Нетопыря.

– Ты в самом деле надеешься убрать директора?

– С каждым днем у меня все меньше возможностей этого не делать.

Теперь я опустил руки на ее бедра, они даже дрогнули под мягким, домашним халатом от этой немудреной ласки. Губы у нее наконец-то ответили моим. Они пахли жасмином и черри.

Поутру, когда все основные информационные агентства принялись орать о моем аукционе на Золотце, я сел на хвост нанятой домработнице из пресловутого бюро и проследил за тем, чтобы она с ключами от квартиры и всем необходимым, в том числе и деньгами на мелкие расходы, прошла через полицейских наружников и оказалась во временном обиталище Пестелии. Наружники ее пропустили, значит, как я и предполагал, ничего определенного у них не было. Иначе они вломились бы, и рухнул весь мой план использовать Золотце как приманку.

Это меня устраивало, поэтому я ничего пока изменять в ситуации с Пестелией не стал, а просто развернулся и покатил в самый трущобный район Тверской. Уже к полудню я обзавелся еще одной квартиркой, из старых московских, довольно обширных и совсем не защищенных от взлома, скажем, через стену. На этот раз я выглядел как атлетически-прилизанный охранник преуспевающего сутенера. Даже фальшивую бриллиантовую фиксу нацепил на верхний резец. Почему-то считается, что бриллиантовые фиксы подделать невозможно, что они прозрачные и всякое такое. На самом деле, они подделываются так же легко, как и многое другое, а вот внимание свидетелей привлекают на сто процентов. Если информация о моем вселении попадет не сразу к Нетопырю, а к какому-нибудь оперу поглупее, то он купится на описание свидетелей, которые про этот отсутствующий зуб будут кричать в один голос. С некоторой долей везенья меня могли и не заметить.

Кроме того, моему новому имиджу весьма способствовал байкер. На всякий случай я отдал его в ремонт, разумеется, левый, чтобы не сообщать о таких подробностях, как изменение кое-каких бумажек, внешних причиндалов и резком повышении мощности, что было мне почти не нужно, но позволяло на малых скоростях, принятых в городе, кататься почти бесшумно.