Игорь Ривер - Тени Монолита [СИ]

— Ну тогда…

— Погоди! Мой рюкзак со мной.

Я вытащил из рюкзака небольшую фляжку и спросил:

— Стаканы?

— Сейчас сделаем!

В два стакана я плеснул на палец янтарного цвета жидкость. Над столом повеяло приятным ароматом. Крюков потянул воздух носом.

— Виски?

— Он самый. Из залежей в Припяти.

— Ну за здоровье!..

Мы выпили и набросились на картошку с мясом. После второй порции виски я спросил:

— Так откуда ты Мессера знал?

— А я с ним здесь сталкерил с самых первых дней. Ты помнишь, как Зона образовалась?

Я кивнул. Сколько тогда истерик было по телевизору и в газетах! «Зона!» «Растет!!» «Мы все умрем!!!» А потом, когда стало ясно, что периметр стабилизировался и дальше расширяться не будет, все стихло, как по волшебству. Сколько тогда людей погибло — и все забылось сразу же.

— Ну вот… Года через три примерно после самого первого выброса аномалий стало поменьше. Мы начали искать проходы, присматриваться, что к чему. Потом пошли арты. Они тогда подольше держались, чем сейчас, а брали руками, или сачками. Детекторы первые появились гораздо позже, а до тех пор с миноискателями все больше ходили, у кого они были. Ученые за арты бешеные бабки платили, но это за периметром, а за периметр арт еще вынести надо было. Вот Мессер и был поначалу посредником. Он в Зону пришел если и не самым первым, то одним из первых и когда я с ним познакомился, он уже больше забыл про нее, чем я знал…

Я слушал Крюкова, а думал о другом.

“Самый первый выброс… Не те, что были потом, гораздо мощнее. То, что люди потом назовут исполнителем желаний, вошло в наш мир и ноосфера столкнулась с пси-полем, который создавали мозги миллиардов людей. Обычно подобных преград для нее не существует. Нужен определенный уровень эволюционного развития, а он в свою очередь предполагает, что существование ноосферы будет принято без сопротивления. Но произошло то, что невозможно было предсказать. О-сознание не смогло оказать помощи в прорыве и вокруг «прокола» образовалось неустойчивое равновесие между порядком и хаосом, а сам он принял вполне зримую форму огромного кристалла. Вокруг него и возникла Зона. Все последующие эффекты вроде высоких уровней радиации и аномальной активности — это не более, чем ударная волна после ядерного взрыва, когда все самое главное происходит за несколько наносекунд, а потом остается только любоваться на последствия”.

Вот мы и любуемся… А не было бы сопротивления — не было бы и катастрофы.

Я плеснул в стаканы остатки виски.

— Ага, спасибо! — и Крюков продолжил. — Ну так вот… У Мессера были знакомства среди военных на периметре. Он вроде как и сам был из бывших. Стрелял он, по крайней мере, как мне и не снилось. На гражданке так не научишься.

— Он не говорил, откуда он?

— Нет. Никогда не рассказывал. Что-то его конечно загнало в Зону. Что-то он там натворил, но я не знаю, что. По крайней мере его друзья от него не отступились и арты он сбывал без проблем. Потом вокруг него собралось несколько сталкеров. Вместе за артами ползать веселее бывает и от мутантов отстреливаться — тоже. Я, Приз и Ведро — основной состав. Остальные долго не задерживались. Ну ты в курсе, почему…

“Конечно в курсе. Сталкеры бывают трех типов. Первый — те, кто ничего не умеет и всего боится. Второй — те, кто кое-что умеет и ничего не боится. Третий — те, кто умеет все, но соблюдает осторожность. Со вторыми всегда что-то происходит и нет ничего проще, чем потерять осторожность, присоединившись к хорошей команде. А ведь Крюков, пожалуй, дольше всех в Зоне из тех, кого я знаю, за исключением Мельника и Лесника. Но они Зону никогда и не покидали”.

- Тогда одиночек мало было, но в Зону со всех сторон лезли бандиты. С ними и хлестались чаще всего, вот тогда Мессера Стрелком и прозвали. Мы у периметра старались не светиться, а ушли в сторону центра. Совсем рядом у нас нычка была, всего в километре отсюда.

— А выбросы как?

— Прятались. Ведро их чуял заранее, мы успевали уйти под землю. Мутантов тогда тоже не так много было, не расползлись еще. В подвалах жить вполне было можно. Мы и жили. Шарились по окрестностям, арты брали, иногда ходили к периметру, сдавали их и брали припасы. Одно время в Зону начали ученые забираться — их тоже сопровождали. Но это ничем хорошим ни разу не кончалось. Наверное года два это продолжалось, даже больше.

Крюков посмотрел в потолок, прикидывая.

— Да, точно. пришли мы сюда осенью, потом еще год, а по следующей весне Мессер договорился с военными на большой заказ. Ничего особенно сложного. Арты набрать, по маршрутам пройтись…Денег было много обещано и часть их мы даже увидели.

— Дай угадаю! Заказ вы до конца так и не выполнили.

— Угадал.

— Что помешало? Выбросы, или зверьки?

— Ни то, ни другое. Я же говорю, что мутантов тогда еще было не очень много, а от выброса у нас была одна штуковина…

Крюков потянулся и похлопал себя по карманам.

— Когда вот в этом самом институте осматривались, Приз нашел несколько вполне рабочих компьютеров. Мы их притащили к себе, поиграть хотели. Поиграли. Генератор у нас был, бензин тоже. Потом Приз посмотрел, что в этих компах было, позвал Ведро и они вместе втыкали в файлы. Я тоже посмотрел, нихрена не понял. Дошло только, что какой-то новый детектор они сделать хотели. Активного типа. Тогда таких еще ни у кого не было. Детектор сделали, выполнили с ним пару заказов. Ну и вот это тоже спаяли. Ага, вот она! Смотри. — и Крюков вытащил наконец из кармана то, что искал: черную коробочку с белой петлей на нескольких проводках.

“Все-таки этот Приз гением не был. Прототип, на который я сейчас смотрел, придумал не он. Институт явно вел какие-то эксперименты с пси-полем. Возможно он даже… Я вспоминаю старую немецкую лабораторию, которую мы нашли в прошлом году в Темной Долине. Не оттуда ли уши растут у всей этой истории? И не оттуда ли, если уж на то пошло, растут уши у О-сознания? Кто-то ведь здесь должен был заниматься теми исследованиями — вот видимо этот «Агропром» и занимался. Название конечно не военное, но когда в СССР что-то военное называли своим именем?”

— Позволь? — сказал я, показывая на коробочку.

— На, смотри.

Я покрутил прибор в руках, положил его на бетонный подоконник, на котором лежал мой шлем и рукоять моего МР5 с размаху обрушилась на коробочку сверху. Не обращая внимания на вскочившего лейтенанта и обернувшихся долговцев, я ударил еще раз, окончательно раздробив черную пластмассу и компаунд под нею. Из отсека вывалились две батарейки.

— Зачем?!

Крюков вскочил. Глядя на него, поднялись и сидевшие долговцы. Я поставил автомат обратно на пол, прислонив его стволом к стулу.

— Извини, так было нужно. Любая компенсация от «Монолита», в разумных пределах.