Игорь Ривер - Тени Монолита [СИ]

Последний раз он обошел домик час назад. Покидал камешки, полюбовался на вспышки, переставил отметки, сделанные из обструганных палок и вернулся. "Карусели" переползали с места на место, но не заметно было, чтобы среди них можно будет пройти.

— Карыч, ты то хоть как сам думаешь, проход откроется? — спросил Пиво.

Тот пожал плечами.

— Ползают. Никто не угадает.

— Ну хоть надежда есть? Или все, отбацались?

— Не загадывай. В Зоне загадывать — лишнее и бесполезное дело.

— Что, Пиво, поджимается? — спросил Кастет.

Тот молчал, прислонившись спиной к стене. Жевал травинку и смотрел в потолок. Карыч подбодрил его:

— Это еще что… На ростовской пересылке мне еще страшнее было. "Воронок" с нами, когда меня туда привезли, летом на два часа надзиратели оставили на солнце. Внутри — печка. Вроде даже выреным запахло. Мы начали орать, раскачали машину и нам снаружи пообещали "встречу". Страх — это когда за стенкой человека лупят, а он даже не кричит. Потом дверь открывается и выдергивают тебя, да еще и смеются: "Не хотели тут сидеть, теперь выходить не хотят!". Собаки на поводках аж захлебываются, слюна летит на три метра. Вот тогда — страшно. А сейчас… да ерунда сейчас. Выкарабкаемся.

Пиво продолжал сидеть молча.

— А у меня ведь кубы есть, — сказал Кастет, рывшийся в своем рюкзаке.

— И ты молчал?!

— Да я сам забыл. Давно в кармашке валяются. Сейчас вот начал рыться — нашлись. Может покерка кинем?

Карыч потер руки. Спросил:

— Пиво, будешь? Да не хандри ты! Айда партейку, потом еще обойду разок.

Бандит вздохнул и пересел к ним поближе.

— Ладно. Писать кто будет? И главное: на чем?

— Ну на эту тему ты можешь не беспокоиться. В соседней комнате на полу тетрадка старая валяется и карандашик у меня в наличии.

— Владелец карандаша и пишет.

— Да покера на троих я тебе и так запомню, — Карыч усмехнулся. — Тоже мне фокус. Спорим, запомню? Вон Кастет будет записывать молча, а я буду говорить, что у людей осталось.

— На что спорим? — у Пива на лице даже улыбка появилась.

— Проигравший поит остальных, когда выберемся.

— Кастет, разбей!

Пиво нашел в соседней комнате тетрадку, отдал ее Кастету. Тот вооружился карандашом и расчертил табличку. Карыч сказал:

— Приступим. Бумага чистая, ход от писаря, — и кинул кубики.

Выпало три пятерки. Еще двумя бросками Карыч записал в "школу" +5 и передал кубы Пиву. Тот с первого же захода, "с руки" накидал пять троек.

— Сто сорок. Заявка…

Партия быстро кончилась. После нее Карыч подсчитал в уме очки и озвучил их. Кастет сверился с тетрадкой.

— Все верно.

Пиво покачал головой.

— Ну ты мастер! Память работает.

— А как ты думал? Бывает играют люди и два-три человека такой же счет ведут. Иные помнят даже, в каких местах в каждый ход кубы лежали. Конечно имеют с этого… В шахматы кто давно играет — тоже некоторые могут вспомнить, как неделю назад на доске фигуры стояли. Катнем еще по одной в "тыщу"?

Свет в окошке на секунду заслонила чья-то тень. Бандиты подскочили. Пиво подхватил стоявшую рядом с ним двухстволку и направил на дверь.

— Кто? Засветись!

В дверь постучали и, не дожидаясь приглашения, в домик вошел средних

лет мужик. Ничем не примечательный с виду, в обычной штормовке, джинсах, кирзовых сапогах и с кобурой на поясе. На спине рюкзак, на голове кепочка. Одиночка, как одиночка. Шел мимо, решил заглянуть на огонек…

"Вот только как же ты прошел-то?" — подумал Карыч. — "Не было проходов, зуб даю! Как???"

— Заняты, пацаны? — спросил вошедший. — Тогда я пойду дальше, с Богом.

Он повернулся. Карыч взглянул на Пиво и Кастета. Те тоже непонимающе втыкали то на сталкера, то на него, не понимая, что делать. Карыч понимал не больше ихнего, но поднялся, сынул кубики в карман и подхватил лежавший рядом рюкзак.

Выйдя из дома он увидел, как сталкер не торопясь идет к аномалиям, а из руки у него свисает… сначала показалось, что праща, но потом он понял, что это гайка на веревочке. Эту гайку сталкер начал раскручивать "восьмеркой" перед собой. Покрутил немного, передвинулся в сторону, потом в другую и шагнул вперед. Как показалось Карычу — прямо в аномалию. Рядом тихо охнул Кастет.

Однако мужика не порвало, только пола штормовки мотнулась попав в зону переменной гравитации. Гайка продолжала крутиться, мужик шел…

— Пиво, запоминай, где идет! Кастет, ты тоже. Слышите!?

Те кивнули в ответ. Между тем мужик начал почему-то кружиться на ходу. Карыч даже считать начал: "Раз-два-три… Раз-два-три… Зачем это он?" Только успел подумать "зачем" — тот перестал кружиться и спокойно пошел прямо в сторону солнца, а потом присел на подвернувшуюся кочку, глянул в их сторону и закурил.

"Ну ни… чего себе… Могут же люди!" — Карыч ощущал примерно то же, что и Пиво, когда они играли — восхищение чужим умением. Он переглянулся с остальными. Где прошел сталкер — было видно четко — трава примята, с нее сбиты дождевые капли.

— Что скажешь? — спросил его Кастет.

— Что тут сказать?

Карыч пошел вперед, стараясь держать ту же скорость, Аномалии прекрасно ощущались с обеих сторон. По спине тек холодный пот, а на голове шевелились волосы и он не был уверен, что их шевелит аномалией. Вполне могли и сами… "Мясорубка" потянула его в сторону, он повернулся и тоже закрутился в темпе вальса между аномалиями. "Раз-два-три… Протиснулся… Еще одна! Раз-два-три…" Отпустило. Карыч сделал еще несколько шагов и аномалии остались позади.

— Спасибо, мужик! — сказал он, пытаясь трясущимися руками вытащить сигарету из пачки. — Ты кто хоть?

— Мельником кличут.

— Ну будем живы — пересечемся.

— Ага…

Как проходят через аномалии Кастет и Пиво он смотреть не стал. Поднялся и потопал вниз по склону. Бандит молча смотрел ему в спину.

…

— Вот такая история, пацаны. Подтвердить конечно некому. Пиво в том же месяце снорки порвали. Кастет под Султаном потом ходил и на Затоне сгинул. Говорили люди, что он подняться хотел по-быстрому и его сдал кто-то. Мельника с тех пор не видал. А я с вами сижу тут и байки вспоминаю. Вот только кубы с тех пор эти так с собой и таскаю… Как там чифирок-то? Поспел? Ну давайте отхлебнем, пока ночь тянется, да потом партеечку на них катнем. Примета хорошая, если без интереса играешь…

Снег под боком оттаял. Холодная вода пропитала шерсть и просочилась к коже лежавшего в ложбине слепого пса. Противное ощущение, но совершенно незначительное по сравнению с болью в сломанных лапах. Стая… Нет, стаи уже не было. Он остался один, а скоро не останется совсем никого, потому что смысл у жизни остался только один: дождаться смерти. Вот он и ждал. Если бы умел завидовать, то сейчас завидовал бы погибшим.