Игорь Ривер - Тени Монолита [СИ]

— "Медуза". Мелкая. Хлам. Двадцать пять у Ашота, по прайсу. С первачком вас, зеленые. Дай Бог, чтобы и дальше везло.

На базе Лось, так и не отдавший Мельника никому, понес его в наш вагончик, а мы с Лехой направились к Ганже.

— Приветик, пацаны. Вы, говорят, с добычей. Кого там потащили?

Я снова скрутил крышку с контейнера.

— Новичкам везет, — Ганжа встряхнул контейнер — Что просишь?

— Двадцать пять.

— Давай так: десять баксов, три банки тушенки, ты мне ничего не должен и ужином покормлю вместе с караулом.

Леха тревожно взглянул на меня.

— Не мало три банки-то?

— Да ты посмотри, какая!

Ганжа полез под стойку и вытащил… банку "Китайской стены".

(Одфаги помнят эту "Китайскую стену". Отличная вещь.)

— Со складов наши таскают, советские запасы. Не знаю, что туда китайцы пихали и как готовили, но не портится даже открытая.

— Согласен.

Банки были по полкило каждая. Удачная покупка.

— А эту снарягу не продадите? — Ганжа показал пальцем на броник Мельника, так и висевший на Лехе. Три сотни сразу дам.

— Извини, чужое не торгуется. А нет ли у тебя антирада?

— Есть. Десятка. Обычная цена.

— Договорились.

Мы вернулись в вагончик. Лось сидел на ящике и смотрел на лежавшего на старом матрасе Мельника.

— Пацаны, такое дело… Он весь горячий. Видимо пока на поле валялся, хватанул дозу. Сейчас начнется лучевая. Я таких уже видел, откинет копыта через пару дней.

— Предусмотрено, — я показал ему пластиковый стерильный контейнер со шприцом.

— Во! Молодцы. Умеешь?

— Леха умеет.

Леха закивал головой, принял от меня контейнер, вытащил шприц и прямо через одежду воткнул Мельнику в руку. Надавил на поршень.

— Порядок.

Лось удивленно раскрыл глаза.

— Ты врач что ли?

— Стоматолог.

На лице Лося появилась улыбка.

— Лепилу Бог послал! Отличненько. Надо комменданту сказать.

Он поднялся с ящика и вышел. В дверь ему пришлось протискиваться боком. Ну и амбал…

— Говоришь этот мелкий — врач? — Коммендант базы смотрел на Лося удивленно.

— Ага. Зубной. Укол антирада он этому дохляку вколол так, что душа радовалась.

— Не верю своему счастью. Зови-ка его ко мне. И Щуплого вызови с караула, у него третью неделю зуб болит…

Через десять минут Леха стоял перед комендантом. Лось переминался сзади. В дверь постучали, вошел сталкер в зеленом комбезе, с СВД.

— Вызывали? — спросил он.

— Вызывал. У тебя еще вчера щека опухла. Сейчас малой тебя посмотрит. Он, говорят, врач.

— Говорят?! Не опухло у меня ничего… — Щуплый судорожно скосил глаза, пытаясь увидеть свою собственную щеку. — Не! Нуегонах, я лучше водки глотну, все пройдет. Уже все прошло.

Леха тоже запаниковал. — Эй! Я ведь не врач. Три курса всего. Я не могу… И пародонтологию мы еще не проходили!..

— Вот и проверим, что ты можешь, — комендант откровенно скалился.

Щуплый развернулся. У двери в вагончик, надежно ее блокируя, стоял Лось. Щуплый покорно вздохнул, смиряясь с неизбежным.

— Я винтовочку тогда у тебя оставлю.

— Ага, оставь. И пистолетик оставь, мало ли что?

Щуплый, накативший стакан водки без закуски, сидел в стоматологическом кресле и ждал, пока "наркоз" подействует. Лось, стоявший за креслом, придерживал его за плечи. Леха осматривался. На старом заводе был стоматологический кабинет, конечно давно пришедший в нерабочее состояние, но ему много и не требовалось. У Щуплого болел передний резец, когда-то не так давно обломанный. Начался пародонтоз, десна опухла. По-правильному зуб нужно было лечить, но лечить он не умел, да и не взялся бы. Оставалось только дергать. На столе кипел на спиртовке чайник, в нем кипятились скальпели и клещи. Еще пара скальпелей, уже продезинфицированных, лежала на чистом вафельном полотенце рядом с креслом.

— Ну-с-с, больной…

Щуплый с ужасом косился на инструменты.

— Не делайте так глазами, больной, иначе ваши дети будут иметь косого папу.

Лось гыгыкнул. Происходящее его забавляло. Сам он с зубами никогда проблем не имел.

— Откройте рот… Пожалуйста!..

…

Пьяный в зюзю Щуплый сидел на газоне перед цехом. Проходивший караульный, сменившийся с поста, недоуменно посмотрел на него. Щуплый разжал кулак и показал свободовцу выдернутый зуб.

— Штоматолог… Шука… Но рука лехкая, быштро шделал.

— Зеленый вчерашний что ли?

— Он… Шука, больно как…

Свободовец посмотрел в сторону цеха. На лице у него отобразилась сложность бытия. Стоматологи на базу заходили не часто, случаем надо было пользоваться. "Надо ребятам сказать." Он развернулся и быстро пошел к караулке. Щуплый откинулся на спину, блаженно глядя в небо.

Через три часа на газоне сидело уже трое "отдыхающих". Щуплый вырубился, но кулака с зубом не разжимал. Двое свободовцев рвали дикую ромашку на поле, за забором базы. Ее отваром больным было велено полоскать рот перед сном.

— Ромашка не помешает, но водкой лучше — сказал комендант Ганже узнав, что студент оказался действительно зубных дел мастером, — По двести на ночь пострадавшим от медицины.

Бар встретил распоряжение довольным шумом. Вышедшего из административного корпуса Леху чуть ли не силой утащили к Ганже и напоили до поросячьего визга. Ближе к полуночи он в сопровождении Лося ввалился в вагончик, гордо размахивая полученной от коменданта сотней и, не дойдя до спальника, рухнул на пороге. Лось пошатываясь ушел в сторону цеха. Я вытащил сотню из пальцев и подложил Лехе под голову скатанный ватник. Потом снова сел на ящик рядом с Мельником.

Дыхание раненого было слабым, но ровным. Ромашка сохла на полках, наполняя вагончик запахом сена.

…

— Лось, ты как? Говорить можешь? — комендант разлил крепкий чай в жестяные кружки.

— Обижаешь. Для меня это не вес, — Лось поставил автомат в угол, рядом с винтовкой Щуплого, принял горячую кружку голой рукой, чуть поморщился, отхлебнул.

— Тогда слушай сюда. Душа у меня не на месте. Лекарь этот — он нормальный.

— Это точно. Щуплый даже ойкнуть не успел.

— Не перебивай. Второй с ним — тоже. А вот Мельник — его опасаюсь. Может быть и зря, но его на поле нашли?

— Говорят, что да. Сам не видел, за ними Лис ходил.

— С Лисом уже говорил. Вроде заусенцев нету. И Мельник на "Скадовске" был, и Затон отсюда недалеко, но… отсюда и Рыжий Лес недалеко. Смекаешь?

— Думаешь он два километра пер через аномалии и еще три через подлесок? С Затона дальше, зато по нормальной дороге.

— Там невозможно пройти. Но что, если он прошел?

— Не верю.

— Я тоже. Но душа не на месте. Рыжий Лес — это монолитовцы. Присмотри за ними.

— Как скажешь…

Я проснулся от того, что затекло все тело. Встал, потянулся и только тогда обратил внимание на то, что топчан рядом со мной пустой. Мельника не было. Если бы его вытащили, то я бы проснулся. Значит пришел в себя, это радует. Я снял с пояса флягу, сделал пару глотков воды, закрыл крышку и поставил ее рядом с храпящим Лехой. Когда он проснется, сушняк будет жестоким.