Игорь Ривер - Тени Монолита [СИ]

— Пропускник у них здесь был. Даже если бы дверь взорвали, или выбили, то комната простреливается через решетку. Укрыться в ней негде, а гранаты сквозь решетку забросить сложно.

— Идем? — спросил Леха.

— Что там на детекторе? Чисто все… Пошли.

— А вот это уже интереснее…

На станке перед амбразурой был установлен на треноге пулемет. Ствол, направленный на вход, смотрел в узкую бойницу.

— "Дегтярь". Тренога вмурована в пол. Так просто его снять видимо не получалось и его просто бросили. Жалко, что ленты нет.

— А в сейфе с патронами?

— Нет, — Лось разочарованно качнул головой. — Я смотрел, там только автоматные, 5.45. Но машинку мы все равно заберем на обратном пути. Куда теперь?

Из помещения выходила одна дверь. Еще одна была перед амбразурой. За первой оказались пара кроватей, стол и телефон.

— Один стоял на посту, двое отдыхали. При необходимости один выходил и открывал дверь, а еще двое вставали к бойнице. Смена приходила раз в сутки, — предположил я.

— Логично, — кивнул Лось, — но нам это ничего не дает. Проверим ту?

Металлическая, обитая фанерой дверь была не заперта и когда Лось потянул ее на себя со скрежетом открылась.

— Ну нихрена себе!

Вошедший первым Леха на пару секунд замер, потом отошел в сторону. По углам комнаты пузырилась зеленая жижа "газировки", а на стене прямо напротив входа висел портрет Гитлера.

…

Детекторы снова синхронно пиликнули. На экранах среди красных пятен, обозначавших "газировку", заплясала белая точка. Лис, до того удивленно рассматривавший портрет, обернулся.

— Лось, это то, что я думаю?

— Ага. Вон пузырик в аномалии плавает и не лопается.

— Нашли! Стоматолог, где твои перчатки от костюма?

Леха опасливо вглядывался в слабо фосфоресцирующую жидкость аномалии.

— Мне туда лезть что ли?

— Да ты руку протяни. Арт рядышком плавает. Давай, пока не унесло.

Лось подтвердил:

— Не бойся, "СЕВА" и не такое выдержит.

— Ну ладно… Если растворяться начну — считайте меня коммунистом.

Леха вытащил из кармана комбеза пластиковые перчатки и натянул их, потом надел противогаз, передал детектор мне и шагнул к аномалии. Та забулькала, но сразу успокоилась. Поднявшийся над нею пар рассеялся. Леха опасливо потрогал кислоту ботинком, наступил и наклонился. Аномалия снова плюнула паром.

— Вот он! Давайте контейнер. Как оно называется?

— "Слизняк". Небольшой, но это редкость.

Сталкеры сгрудились, заглядывая в контейнер, в котором лежал маленький кусочек слизи, изрядно напоминавший только что высморканную соплю.

— Лис, достань брызгалку с содой, полей ему на руки и на ботинки. Могла кислятина остаться.

Лис кивнул и потянул Леху к выходу из комнаты.

Я тем временем осматривал портрет. Почти в мой рост высотой, в раме с орнаментом из рун. Подпись готическими буквами.

— К чему это здесь? — спросил сзади Лось.

Я пожал плечами, посмотрел на двери по обе стороны от портрета. На одной была табличка с рисунком, напоминавшим антенну. На другой — с направленной вверх стрелкой.

— Это германские руны. Вон та справа — "тиваз". Символ непримиримости в бою. А слева — "альгиз". Переводится: "лось".

— Чего??

— Руна так называется. Символ жизни.

— Серьезно?

— Ага. Немцы любили такую символику, — я процитировал:

— А ты откуда это все знаешь?

— Монолит знает. Кто-то у нас в этих вещах разбирался, а что знает один — знают все.

— Круто. А нам что с этим делать? И откуда здесь фашисты?

— Не знаю пока. Но откуда — как раз понятно. Эти тоннели здесь с войны. Ставку Гитлера под Винницей построили всего за год, а она побольше будет.

— Значит это немцы выкопали?

— Скорее наши военнопленные. Мы еще не знаем, насколько эти тоннели здесь тянутся… — сказал я и толкнул правую дверь со "стрелкой". Она открылась. — Леха, давай первым. Я за тобой. Аномалии начались, а у нас с тобой все-таки костюмчики получше.

Леха поправил детектор, еще раз глянул на портрет Гитлера и пошел вперед.

…

Коридор поворачивал направо и дальше шел по прямой. Одна стена была пустой, если не считать нескольких светильников и кабеля. Вдоль второй шел ряд дверей. Все были открыты. Внутри комнат — столы, шкафы, стеллажи с какими то бумагами. Копаться в них сейчас желания не нашлось ни у кого. Посередине одного из кабинетов расположился роскошный "шокер". Леха направил на него детектор, потом потопал дальше. Предпоследняя комната была выложена кафельной плиткой.

— Медпункт тут был, что ли?

— Великовато для медпункта.

Я провел пучком света от нашлемника по стенам, заглянул в проем в стене. Еще одна такая же. Оборудование вывезено, только с потолка свисает хромированная хирургическая люстра.

— Операционная, — сказал Лось сзади.

— Может быть… Может быть…

Последняя дверь в коридоре вместо номера имела именную табличку. Готическими буквами было написано: "Standartenführer Brandt".

— Разобрать можешь? — поинтересовался Лось.

— Могу. Написано: штандартенфюрер Бранд.

— Типа генерала ихнего?

— Соответствует армейскому званию полковника, — Я толкнул дверь, — Заперто.

— Не проблема.

Лось отодвинул меня, примерился и засадил ногой в дверь над замком. Деревянный косяк расщепился и та распахнулась. Тоже стол, шкафы, бумаги. Рядом со столом стоял большой несгораемый шкаф. Я повернул ручку, потянул — дверь открылась. Пусто.

— Вряд ли мы здесь найдем что-то кроме старой бумаги, — сказал Лось.

Я кивнул.

— Согласен. Немцы здесь явно что-то исследовали, но когда комплекс нашли после войны, наши все вывезли. Осталась музейная макулатура и пост, который никому не был особо нужен.

— Но требования секретности здесь были очень высокие.

— В Союзе вообще все секретили по-черному.

Я взял одну из папок, лежавших на стеллаже. Штамп "Ahnenerbe", германский орел посередине, в углу штамп "Geheime Reichssache".

— Аненербе, "Секретно".

— Учил язык?

— Армейским переводчиком был.

— Разведка?

— Ага, — я полистал бумаги, положил папку на место и взял другую, — Отчеты какие-то. Лекарства, химия, опыты… Что-то они тут исследовали. Знать бы: что?

— "Аненербе" — это ведь оккультное общество какое то было у нациков? — Спросил Леха.

— Да. Мистика, оккультизм, происхождение индо-германцев, антропология…

— Кого-кого?

— В Рейхе слово "ариец" употреблялось только в разговорной речи. Правильный термин: "индо-германская раса". Или просто "германская".

— А как же Штирлиц, который истинный ариец?

— Ну это же кино, — я пожал плечами. — Там в "17 мгновениях" выдумок вообще довольно много. Например все эсэсовцы в парадной форме каждый день, а на самом деле они ее надевали два раза в год.