Антон Демченко - Пылающая полночь

— А обычные люди? — спросил я.

— Обыватели… горожане и крестьяне — для них нет разницы между ходоком и наемником, они просто ее не видят. В конце концов, в центральных провинциях ходокам делать почти нечего, там с редкими черными пятнами справляются рыцари и инквизиторы, так что местные жители просто не в курсе ваших правил и привычек. Для них любой вооруженный безродный, не состоящий на службе императора или в копье дворянина, либо бандит, либо наемник. Последних же обыватели терпеть не могут и вполне заслуженно. Представляешь, как ведут себя наемничьи банды в завоеванных городах или занятых селах?

— Откуда ты это все знаешь? — удивился я.

— В отличие от некоторых, я не только слышу, о чем говорят люди, но и слушаю, — гордо ответил дух, но уже через секунду примирительно добавил: — Если помнишь, некоторые твои знания и воспоминания мне доступны без всякого разрешения, а когда Полуногий заговорил о налаживании отношений с империей, твои воспоминания о встречах с жителями центральных провинций всплыли по одному-единственному желанию. В своих немногочисленных визитах в другие имперские города ты просто не замечал взглядов окружавших тебя людей и их шепотков. Но могу заметить, в таком положении есть и свои плюсы.

— Это какие же? — хмуро спросил я, с подачи соседа получив несколько подтверждающих его слова образов… образов из моей памяти.

— Восторженные девчонки, Дим! В глазах всяческих дочек трактирщиков, внучек деревенских старост и начитавшихся любовной лирики молоденьких дворяночек ты выглядел буквально романтическим героем. Настолько, что тебе стоило лишь бровью повести, и они бы с визгом повыпрыгивали из панталон! — расхохотался дух, с-скотина такая!

Следующие несколько дней слились для меня в сплошную круговерть. Я мотался между стольниками и Ленбургским Домом, словно посыльный мальчишка, по несколько раз за день, таская с собой ворох бумаг. Переписку между инквизитором и свободными ходоками ни Церковь, ни мои коллеги не желали доверять никому другому. Почему? Кто бы мне самому ответил на этот вопрос. А уж когда к этим заочным переговорам присоединился наш уважаемый бургомистр… У-у-у! И ведь дело еще даже не дошло до личной встречи сторон, а я уже готов был повесить язык на плечо. Умотался!

Честно говоря, в другое время я, наверное, был бы совсем не рад такой занятости, но сейчас это было именно то, что мне нужно. Пусть беседа с отцом Тоном немного облегчила мое состояние после встречи с Бел… с Лаской, пусть неделя «болезни» избавила меня от дурных мыслей, сейчас только полная загруженность да постоянные язвительные шутки соседа не позволяли мне завыть от боли… и обиды.

Правда, понял я это лишь спустя неделю, когда стороны наконец согласовали предварительные условия и договорились о той самой личной встрече. Тем вечером я, уставший как неделю удирающий от бредней олень, завалился в свою комнату, стянул с ног сапоги и, упав на смятую постель, уставился невидящим взглядом в потолок. Мыслей не было, желаний что-либо делать тоже. Да меня даже появление в комнате служанки, принесшей ужин и бутылку вина, не смогло расшевелить. Вот тогда-то сосед в присущей ему ернической манере и заметил, что я наконец-то перестал фонить «этой отвратительной жалостью к себе». Я бы, может, даже разозлился на духа, но вместо этого ощутил лишь небольшой укол боли в сердце, и… все. Я слишком устал, у меня просто не осталось сил, чтобы чувствовать что-то большее. Наверное.

Моя беготня закончилась только через две недели, когда стороны наконец подписали соглашение. Но даже этот приятный момент не обошелся без сюрпризов и небольших потрясений. Одним из них стало неожиданное для многих ходоков признание Церковью, Томарским орденом и бургомистром имперского города Ленбург нового цеха, с весьма простым уставом, закрепившим на бумаге обычаи и традиции свободных ходоков. Правда, дабы не дразнить гусей и Робара, в названии нового цеха, как и в его уставе, слово «ходок» вообще не употреблялось. Но какая разница, как называться, ходоком или пустынным егерем? Суть дела от этого не меняется, ведь так.

Жаль только, что среди моих коллег нашлось несколько десятков человек, отказавшихся вступать в новый цех, хотя это не требовало от них принятия и сотой доли тех обязанностей, что возлагает на участников гильдия ленбургских ходоков. Ни обязательных взносов, ни строгой иерархии и непременного подчинения младших старшим наш цех не предусматривает. Да о чем говорить, если мы даже оставили систему выборных стольников, собираемых для решения конкретных задач, стоящих перед сообществом?

В общем, дело было сделано, цех создан и договор с Церковью заключен. Потрясение меня ждало в тот день, когда я получил свой гильдейский знак, небольшую серебряную бляху в виде щита со стилизованным изображением кинжала, вонзенного в череп жвальня. Деда я встретил все в той же «Старой жабе». Учитывая, что у алхимиков и зельеваров полно своих излюбленных трактиров, эта встреча уже сама по себе была поводом для удивления, но еще больше я изумился, поймав довольный взгляд, который дед бросил на приколотую к моему берету новенькую бляху. Впрочем, с не меньшим удовольствием он взирал и на новенький щит с таким же изображением, приколоченный к центральному столбу в зале.

— И что бы это значило? — протянул я, усаживаясь за стол напротив старого.

— Просто радуюсь удачному исходу дела, — улыбнулся дед в усы. — Как по нотам…

— Не понял, — честно признался я.

— Да чего здесь непонятного! — неожиданно прорезался сосед. — Он же смотрит так, словно это его рук дело. Как на итог удачного эксперимента.

— И правда похоже… — присмотревшись к деду, мысленно ответил я духу. — Но как… подожди, ты хочешь сказать…

— Именно так, — отозвался довольный сосед. — Я не я, если наш ушлый дедушка не приложил своих шустрых ручонок ко всей этой затее с новым цехом и мертвым рядом с церковниками.

— Ну, де-эд, — покачал я головой. На что тот усмехнулся.

— Догадались, да? — сделав длинный глоток из кружки и одним движением ладони смахнув с усов пену, произнес он. Кружка грохнула о столешницу, и дед развел руками. — Каюсь, виновен по всем пунктам. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, что тут и наш инквизитор поработал.

— Но зачем? К чему такие сложности? — недоуменно спросил я.

— Да не было никаких сложностей, — отмахнулся дед. — Отцу Тону не по душе то, во что превращается гильдия ходоков, равно как мне не нравится глава этого цеха. Работать с ним тяжело и неприятно, а учитывая, что в Походе без вашего брата нам не обойтись, мы и постарались решить этот вопрос к общему удовольствию.

— Ты именно поэтому не стал препятствовать заключению договоров между цехами и вогнал всех свободных в вилку? — вздохнул я. — И наверняка бургомистру то же самое посоветовал, да?