Игорь Соловьев - Перекрестки судьбы. Тропами прошлого

Дух не заметил лежащего на земле Сергея и уже было пробежал мимо, как оторопевший от неожиданности Сокольских навел на него автомат и растерянно крикнул:

– Эй, блин… ты куда?

Бородач замер на месте, потом, вжав голову в плечи, очень медленно повернулся.

Он смотрел на ствол автомата, который был направлен ему в грудь, и чего-то ждал.

Младший сержант тоже не мог сообразить, что же теперь делать. Он никогда не видел противника так близко. Издалека стрелял, и в ответ стреляли, но результатов своих выстрелов парень не знал. Другие солдаты тоже вели огонь, и понять, кто именно из них попал, не было возможности. А раненых и мертвых, если вообще были мертвые, духи всегда уносили с собой.

– Мархамат… На’парон? – гортанно произнес бородач.

– Что? Ты чего там мелешь? Оружие на землю! – Птица попытался скрыть свою неуверенность показной злостью. Получилось не очень правдоподобно.

– На’парон – повторил тот более громко, и Сергею показалось, что дух чуть приподнимает ствол своего оружия.

– Брось автомат! – хрипло крикнул Сергей. – Брось, сволочь, слышишь?

Ствол вражеского автомата поднялся еще чуть выше.

И тогда Сокольских, вдавив в плечо приклад, выпустил в бородача веер пуль. Дух дернулся, шагнул назад, а потом, закатив глаза, повалился на спину.

Нападение боевиков тогда удалось отбить. Встретив яростный отпор, банда откатилась за склон и, прикрываясь огнем часто хлопающих винтовок, покинула поле боя.

Удивительное везение – у пограничников даже убитых не было. Четверо раненых, включая лейтенанта, которому осколком мины срезало ногу по самое колено. Успели жгутом перетянуть и вколоть промедол. Было много легких ранений, контузии, но в целом обошлось. Прибывшие вертолеты Ми-8 подобрали группу и оказали на борту первую помощь «трехсотым».

– Что ты мне тут раскис и сопли жуешь, замок? – орал на Сергея командир роты, пытаясь второй день вывести его из подавленного состояния. – Мы не убиваем людей, мы уничтожаем противника! Раз и навсегда вбей себе это в голову. Мне не нужна впечатлительная барышня из Смольного, я хочу видеть перед собой мужика – заместителя командира взвода! Мне салажат на тебя ставить, как ты их завтра в бой поведешь?

Потом в душе Сергея что-то лопнуло. Резко, с тонким звоном оборвалась невидимая струна глубоко под сердцем. Он вдруг понял, как что-то бесконечно дорогое и светлое навсегда осталось позади.

Через полтора месяца, повышенный до сержанта, Сергей Сокольских чуть ли не в упор срезал злыми очередями духовский гранатометный расчет. А потом опять потянулись тяжелые пограничные будни.

2007 год. Зона отчуждения

Когда Сергей увидел ее в первый раз, то на секунду забыл обо всем вокруг. За время своего пребывания в Зоне отчуждения, Птица встречал разных девушек: работниц столовых, медсестер, даже военных. И он не то чтобы очень удивился, узнав, что в группе будут представительницы прекрасного пола. Но эта… Эта девушка не была похожа ни на одну из прочих.

– Иева. Иева Вирулайне, – представилась она, протянув ему свою красивую, изящную руку.

Рукопожатие у девушки было приятным, не вялым, как у амебы, не нарочито крепким, ладонь – прохладная и чуть жесткая на ощупь. Уже потом, в суете погрузки, Сергей постоянно тайком бросал взгляды на эту удивительную девушку.

Красивая? Пожалуй. Правильные черты лица, русые волосы, заплетенные в косу. Но что действительно делало Иеву необыкновенной, так это пронзительный взгляд очень живых, невероятных серо-зеленых глаз. А когда девушка улыбалась, на ее правой щеке появлялась трогательно милая, волшебная ямочка.

Иева была высокой, наверное, метр семьдесят пять. И это без всяких там шпилек и каблуков. Очевидно, она занималась спортом, так как фигура ее была довольно подтянутой, а движения – уверенными и грациозными. Одно удовольствие было смотреть, как она ходит, жестикулирует.

Если она изредка встречалась с ним взглядом, Сергей смущался и тут же делал вид, что рассматривает что-то другое.

Когда началась погрузка в вертолет, Птица, словно бы ненароком, стал прохаживаться рядом с девушкой. В этом была тактическая хитрость – он решил при посадке занять место подле нее.

С одной стороны, ему очень хотелось, чтобы она села напротив, тогда на нее можно было бы любоваться весь полет. Но с другой стороны, Сергей вдруг испытал невероятное желание пообщаться с ней. Однако, начав свой мысленный диалог с девушкой, он вдруг понял, что толком и не знает, что ей сказать.

Едва прозвучала команда: «Грузимся!», – он прошел вслед за Иевой, опередив одного из научников, и уселся с ней рядом. Как бы невзначай покрутил головой, лишний раз отметив необыкновенно хорошенький профиль девушки. Справа от Птицы разместился поляк Марек, шумно сопя и распространяя запах пота. Сергею захотелось отвернуться в сторону от подобного амбре, но слева сидела Иева, и получилось бы так, будто Сокольских на нее пялится.

На противоположную скамью, лицом к нему, села вторая девушка из их группы, Ольга. Она тоже была довольно привлекательна, но какой-то жесткой, первобытной красотой: сильно очерченные скулы, блестящие черные волосы, собранные в тугой хвост. Глаза у нее были серые, веселые, но ощущение было такое, словно на тебя острые гвозди смотрят. А вот улыбка – приятная, чуть пухлые губы обнажали ряд белых, удивительно ровных зубов. «С такой, наверное, целоваться здорово, – подумал Сергей. – Весьма эффектная девушка, если бы не выражение глаз».

Ольга вытянула в проход длинные красивые ноги, туго обтянутые брюками комбинезона, и прикрыла глаза. Но Птицу не покидало ощущение, что она наблюдает за ним через приопущенные веки и видит, как он хочет заговорить с Иевой, но стесняется.

Сергей почувствовал себя неуютно. «Лучше бы мужик напротив сидел, до него мне бы дела не было, пусть хоть обсмотрится. А тут, она наверняка думает: „Ну-ну парень, давай уже начинай подкатывать к моей подруге“. Только что не улыбается».

И тут Ольга, будто прочитав его мысли, улыбнулась, обнажив кончик розового языка. Птица совершенно смутился, нахмурил брови и до самого взлета не поднимал глаз от пола.

С нарастающим гулом заработали винты. Медленно, отсекая от группы внешний мир, поднялась задняя рампа. Вертолет, словно тяжелый жук, оторвался от земли и, качнувшись вперед, стал набирать высоту.

– У тебя необычное имя! – решился все же на разговор Сергей и чуть подался к Иеве.

Девушка наклонилась к нему поближе, чтобы расслышать фразу, тонувшую в грохоте винтов. Птица ощутил едва осязаемый запах ее духов – пахло цветущей яблоней.

– Это литовское имя, его дала мне мама. А фамилия – Вирулайне, папина, он из Эстонии. Я прибалтка.