Андрей Щербинин - Белый Ворон: Малыш [СИ]

— Если он полный идиот, то подумает то, что ты хочешь, чтобы он подумал, — проворчал Акциан и, исполнившись презрения, отвернулся.

Рэф Джоваль поддержал его:

— Ты зазнался, Жан. Успешные несколько лет вскружили тебе голову и ты начал зарываться. Мы, конечно, тоже хороши: закрывали глаза на твои вольности. Но сейчас ситуация иная. Ты поддался панике, хотя и сохранил некий здравый смысл. Я понимаю тебя: ты хочешь повернуть Фиглис в прежнее русло и самостоятельно приносить доход. Но доход, который ты можешь нам дать, сейчас куда меньше того, что мы будем иметь, если Спайк всё же встанет на ноги. Я говорю даже не о нашем округе, а в целом обо всём клане. Дотацию ты будешь получать в полном объёме. Ты должен сотрудничать со Спайком, подсовывать ему нашу агентуру и высасывать из города бойцов-профессионалов. Год-два Спайк продержится, а потом мы его завалим. Как когда-то завалили Бошу. Помнишь?

Жан Прюсо кивнул:

— Помню. Он сейчас у Спайка работает.

— Я в курсе, — сказал Рэф Джоваль, — потому и напомнил о нём. Удивительно, не правда ли? А ведь он должен быть зол на Кривого. Но Кривой до сих пор жив. Однако, оставим это, — он несильно хлопнул ладонью по столу, — значит, подводим итог: ты прекращаешь провокации и начинаешь сотрудничать с новой властью в городе. Но когда просят «профи» высокого класса, даешь им середняков.

— А что делать с Шелаулисом? — Спросил Жан Прюсо, — если люди Спайка найдут оставленный след…

— Спайк может разобраться с Шелаулисом, — досказал Рэф Джоваль, — тебе-то что? Разберётся, значит, будет контролировать пол города. Ещё крепче станет. Мы больше заработаем. А не станет разбираться, не толкай его к этому. Он всё равно наберётся сил и мы в любом случае получим свои дивиденды. Так что, хватит, Жан, вольностей. Давай, работай со всем кланом в упряжке. А не хочешь, — он красноречиво развёл руками, — найдём тебе замену.

К вечеру, завал разобрали. Части человеческих тел, и более-менее цельные трупы, погрузили в грузовик и отвезли в Мыс-Таур. Морга в городе не было и столь скорбный груз разгружать было негде. Кузов грузовика накрыли брезентом и оставили в больничном дворе. Из тридцати двух жильцов дома, в живых осталось лишь восемь человек. Четверо, каким-то чудом совсем не пострадали. Мужчина, который жил на верхнем этаже и после взрыва самостоятельно выбрался из-под обломков, две девочки пяти и десяти лет, да молодая женщина, из угловой квартиры.

Всех, кого извлекли из развалин, по приказу Спайка, вывозили в больницу. Там их задерживали до следующего утра. А утром… Что утром? Спайк ещё не знал. Он умел руководить самой операцией по спасению людей, но он плохой администратор.

Зато Мирла, знала, что надо делать. Они ещё копали и растаскивали обломки, а она уже моталась по кварталам в поисках подходящего жилья, куда можно было бы вселить оставшихся в живых. Вместе с Гавшаром и его телохранителями, она обошла десятки квартир, но почти всё отбраковывала: в квартирах, то дверей нет, то полы выломали, то ещё что-нибудь. В одном доме, жители показали ей вроде бы пустующую квартиру. Дверь там была на месте, полы — почти не тронуты, а на окнах натянута прозрачная плёнка. В общем, жить можно. Тем более, и печка оказалась на месте. Но… Квартиру уже занимали новые жильцы, перебравшиеся сюда с кварталов Шелаулиса. Это была молодая пара. Парень, высокий и красивый, да жена, с огромным животом. Скоро должна родить. Понятно: родители искали лучшее место для своего ребёнка.

— Здесь занято! — Заявила женщина, придерживая руками живот.

Парень выдвинулся им на встречу.

— Занято здесь! — Враждебно подтвердил он и опустил руку под полу своего старого и мятого пиджака.

Телохранители Гавшара, ухватились за оружие.

— Спокойно, — Мирла выскочила на середину и встала между ними, расставив руки, — здесь не война. Уберите «пушки». И ты тоже, — она повернулась и двинулась на парня, — повылазило? Или совсем зафинтирился? На «бригадира» замахиваешься?

Парень отступал перед ней:

— «Бригадира»? Извините, я его не узнал. Думал… Мы и «пай» уже приготовили. Я сейчас, — он хотел бежать за деньгами, но Мирла схватила его за руку:

— «Пай» берут по субботам, а сегодня что? Так что не дёргайся. Живите, никто вас не тронет.

Мирла повернулась и вышла из квартиры.

На улице она остановилась и повернулась к Гавшару:

— А что если и этот дом взорвут, а? А они ребёнка ждут. Надеются, хотят в тепле его держать, а дом возьмут и взорвут?

— Поставим охрану, — сказал Гавшар.

— Да? — Мирла разволновалась, — здесь поставим, там поставим и что будет? В каждый дом охрану?

Гавшар молчал. Мирла засунула руку в карман и достала радиотелефон:

— Мэри? Это Мирла. У нас беда и нам нужна ваша помощь. Ничего, если я к вам подъеду? Прямо сейчас.

Она нашла пять квартир, в которые можно вселить людей. Мэри Чейз на своих территориях приготовила ещё, около десятка. Мирле казалось, что этого мало и хотела звонить Шелаулису, но звонок Бошу остановил её.

— Хватит, — сказал он, — если ещё одного живого откопают, будет хорошо.

— Дом был полностью заселён! — Ужасаясь, проговорила Мирла, — там было шестнадцать семей.

— Они погибли, — сказал Бошу и дал отбой.

Мирла опустила трубку, заплакала и пошла к машине. Она сама понимала, что там трупов будет больше, чем живых, но не хотела в это верить. Бегала, суетилась, обманывая сама себя и надеялась, что живых всё-таки будет больше.

— Отвези, меня, — сказала Мирла Гавшару.

— Куда?

Она выглядела совсем несчастной и беспомощной.

— К Аску отвези. Он в больнице.

— Э, — сказал Гавшар и ладонью вытер слёзы с её лица, — да ты вообще расквасилась. Нельзя тебе к Аску в таком виде. Слабачек он у тебя.

— Ну и что? Зато я его люблю. Отвезёшь?

— Нет. Успокоишься, тогда отвезу.

Его телохранители стояли рядом, хмурились и смотрели куда-то в сторону.

— Я уже успокоилась, — сказала Мирла.

— Тогда поехали, — согласился Гавшар и сам сел за руль.

К вечеру завал разобрали и людей можно было распустить по домам. Спайк счёл, что нужно сказать людям «спасибо», но он не знал, как это делается. Взобравшись, на «фор-джип», Спайк приложил к груди свои грязные и сбитые в кровь руки.

— Друзья! — начал он и замолчал, не зная, что говорить дальше. Он молчал, собираясь с мыслями, а люди смотрели на него, ожидая, чего ж он им скажет. И чем дольше затягивалась эта нечаянная пауза, тем труднее было начать продолжение. А люди толпились, сжимаясь вокруг него в кольцо.

— Чё молчит-то? — послышалось перешептывание.

— Погоди, думает, человек.

— А чего он залез?

Спайк сделал на собой усилие, глубоко вздохнул и начал свою речь: