Андрей Щербинин - Белый Ворон: Малыш [СИ]

— Так вот, если сейчас Кург оставит и собственные следы, то это сойдёт за то, что его подставляет Хаймер. Всё просто и красиво. Виллиоти неизбежно цепляется с Хаймером и начинается война. Я на этом зарабатываю некоторый капитал, а Кург избавляется от конкурента и приобретает хотя бы часть заводов Хаймера. Таков план Курга. Вероятно, он разработан не вчера, но двинулся только после твоего неожиданного появления у Виллиоти. Вероятно, у Курга есть осведомитель в Резиденции Виллиоти. Он и сообщил, о твоём появлении. Момент очень удобный.

— А Штырь? — Спросил Спайк, — какого чёрта Штырь Мирлу подставляет? Я говорил ему отправить её домой, так он выслал её сюда.

— А того, что у него своя игра. Ты думаешь, Мирла — дочь Виллиоти?

— Что? — Спайку показалось, что он ослышался, — ты о чём?

— О том. Дочь Виллиоти, настоящая дочь, находится где-то в другом месте. А эту он привёз, как подсадную утку. Если её убьют, его настоящая дочь останется в безопасности. Все будут думать, что Мирлы больше нет и никто не станет на неё посягать. У меня есть сын, так ты знаешь, сколько я трачу на его охрану? Вот то-то и оно. Дети — слабое место в наших делах.

Спайк был в состоянии похожем на шок. Этого не могло быть. Или Искримаш врёт и врёт изобретательно, или люди до такой степени сволочи, что уже и говорить не о чем. Ладно, подсадную утку подставил, но зачем на смерть-то её посылать?

Искримаш словно угадал его мысли:

— Может быть, что Штырь в курсе всей интриги. Или догадывается, что происходит, но не может сразу всех накрыть, чтобы не подставить своего агента, либо у Курга, либо, Хймера. Он мог получить информацию и с того, и с другого лагеря. Хаймер тоже что-то зашевелился. Возможно, он информирован о замыслах Курга.

— Не проще ли тогда прийти к Виллиоти и объясниться с ним?

— Нет, — Искримаш смотрел прямо на Спайка, — этого делать нельзя. Если Хаймер знает о готовящейся провокации, значит, у него есть агент в ближнем окружении Курга. Пойти к Виллиоти, значит сообщить Кургу об этом агенте. И ещё не известно, что предпримет Виллиоти. Может, он поверит не ему, а Кургу. Война начнётся в любом случае. Хаймер не захочет остаться без осведомителя в столь опасный для себя момент. Вот ведь, какая история, Спайк. А ты меня по морде бьёшь… Но есть ещё одна неприятность.

— Какая?

— Кург знает, что Мирла не дочь Виллиоти. Я узнал об этом, через свою агентуру из его лагеря. Когда он похитил её, он с одним из своих людей развлекался с ней.

— Что? — Зарычал Спайк, приходя бешенство, — если ты врёшь…

— Заткнись! — Рявкнул Искримаш, — и слушай дальше. Она ещё ребёнок совсем. Виллиоти её не раз насиловал, а потом она и сопротивляться перестала. Она постоянно ходит в ожидании смерти, играет непонятную ей роль. Что от неё можно ожидать? Она проболталась. Кург сличил её ДНК с ДНК Виллиоти и получил доказательство, что она ему не дочь. Если Штырь, узнал, что похищение организовал Кург и ему известно истинное положение вещей, то Мирла в любом случае будет убита. Начнётся перестрелка, завалят этого Курга, но завалят и её. А потом, все объявят, что Кург, такая сволочь, устроил бойню и дочь Виллиоти погибла. А настоящая дочь Виллиоти останется жива, чего Виллиоти и добивается. Ты это понять можешь?

Спайк мог это понять. Всё очень стройно выглядело, но что, если всё это враньё?

— Если ты врёшь, — с неуверенной угрозой в голосе сказал Спайк, — я убью тебя.

— Если я вру, ты этого не узнаешь, — парировал Искримаш, — не успеешь узнать. Тут всё так обставлено, что у тебя нет времени разбираться. Но есть один вариант: я вывезу вас на своей машине и дам возможность бежать. Это всё, что я смогу сделать для Мирлы.

— А почему я должен тебе верить?

— Можешь не верить. Но у тебя тоже нет выбора. Ты пешка в этой игре и едва ли тебя, как пешку пожалеют. Знаешь, что такое пешка?

— Знаю. Играл.

— Вот и хорошо. А теперь я пойду, — он указал на своего телохранителя, — ты его не убил?

— «Вырубил».

— Красиво. — Искримаш нагнулся и, приподняв телохранителя, прислонил его к стене. — Надумаешь, сообщи.

Спайк не стал его задерживать. Дал возможность выйти, а потом вышел и сам.

По его виду, Мирла поняла, что что-то произошло. Бледная и сама не своя, она отошла от игрового столика и пошла навстречу:

— Что случилось?

— С Искримашем побеседовал, — Спайк оглянулся по сторонам и взял её за локоть, — отойдём в сторонку. И отвечай мне правду, как есть: ты не дочь Виллиоти?

Она сделалась белая, как мел.

— Нет.

— Это не ответ. Дочь, или не дочь?

— Не дочь. Это Искримаш сказал?

— Да.

— А он откуда знает? — Едва слышно спросила она, — мне конец.

К ним подошёл толстяк, который целовал ей ручку у входа в клуб.

— Мирла, — слащаво улыбаясь, произнёс он, — что с вами? Что ж вы покинули нас? Без вас в нашей компании скучно. Вам выигрыш выпал, а вы ушли.

— Пошёл отсюда! — Спайк выдвинулся навстречу.

Толстяк остановился и его глаза сделались злыми:

— Ты с кем так разговариваешь?

Мирла срочно влезла между ними.

— Не груби, Спайк. Извинись немедленно. Это большой человек.

Пришлось извиняться. Конфликт в данной ситуации неуместен.

— Извините, — сказал Спайк, — я дурно воспитан. И день тяжёлый.

Толстяк смерил его тяжёлым взглядом и подарил Мирле свою сладкую, как прежде улыбку:

— Только ради вас. Вы ведь знаете, как я уважаю вашего отца.

И он поплыл, потряхивая жиром, обратно к рулетке.

Мирла повернулась к Спайку:

— Ты с ума сошёл! Ты знаешь кто это? Это Хаймер. У нас и так с ним чуть ли не война.

— Хаймер? — Спайк посмотрел толстяку в вдогонку, — а Кург где?

— Кург? — Переспросила она и вдруг надвинулась на Спайка всем телом и руками вцепилась в него. — Не бросай меня!

Бедная девочка! Она сразу всё поняла. Поняла и то, что если Спайк хочет остаться на работе у Виллиоти, ему надо не защищать её, а наоборот подставить под удар. Его, как человека подготовленного, убивать не станут. Но в этот момент, он был её последней надеждой и в отчаянной попытке спастись, она цеплялась за него, как за соломинку.

— Не брошу, — сказал Спайк и обнял её за плечи, — я друзей в беде не бросаю. Забери деньги со своего счёта. Они нам понадобятся.

— Прямо сейчас?

— Сейчас.

— Хорошо, — Она повернулась и тихонько пошла к кассиру.

На них все смотрели. Кто с любопытством, кто с недоумением, а один из присутствующих с напряжённым вниманием. Это был высокий мужчина, лет сорока. В его ухе болталась золотая серьга, а на пальцах переливались бриллианты. Он был холёный, гладко выбритый и аккуратно зачёсанный.

Спайк оставался на месте, пока Мирла не вернулась.

— Взяла, — радостно сообщила она и протянула Спайку две пачки с деньгами, — десять тысяч. У меня там было девять, но я выпросила в долг.