Алексей Бессонов - Господин Посредник

– Спустишься в порт, к «Бринлеефу», – приказал я кучеру.

Вскоре экипаж замер у каменного причала. До барка оставалось около тысячи локтей, но дальше проехать мы не могли – кругом были навалены бочки, тюки и ящики, между которыми там и сям стояли ломовые подводы, запряженные четверками громадных, одинаково понурых коней с длинными гривами. Я нахлобучил на голову шляпу и выбрался наружу. В нос мне ударил почти забытый запах – сложная смесь из ароматов смолы, дерева и морской волны, лениво плещущей о камень пирса.

Снующие по причалу грузчики ловко уступали мне дорогу; я шел, до боли всматриваясь в близкий силуэт огромного пятимачтового корабля, замершего в десятке локтей у старого, источенного морем каменного пирса. «Брин» стоял правым бортом, и над сушей нависали тяжелые реи с зарифленными парусами. Мне была хорошо видна высокая корма с четырьмя решетчатыми фонарями в половину моего роста и дюжиной закрытых сейчас пушечных портов на уровне орудийной палубы. В вымытых стеклах кормовых иллюминаторов нестерпимо отсверкивало полуденное солнце.

Почти неосознанно прибавив шагу, я подошел совсем близко и вдруг остановился, любуясь серой сталью, покрывавшей борт корабля. Так я стоял, наверное, с минуту, пока меня не окликнул молодой матрос, сидевший на вантах грот-мачты с трубочкой в зубах:

– Хотите зафрахтовать, мой господин? Так вам туда, в порт, – и, издевательски махнув рукой в сторону рыбной пристани, визгливо расхохотался.

– Позови вахтенного! – крикнул я, ощущая, как заливаются краской мои щеки. – Я князь Лоттвиц-Лоер и Гасарпаар, ублюдок! А ты, клянусь своей печенкой, сейчас получишь плетей!..

Я наговорил хамовитому матросу еще много чего, но тот меня уже не слушал – соскользнув на палубу с такой скоростью, словно был намазан маслом, оболтус исчез за высоким планширом, и буквально через несколько секунд на трапе появился Тило.

– Мой господин! – завопил он, едва не ломая на бегу ноги.

Старик не обременял себя поклонами – напротив, его узловатые лапищи смяли мое тело так, что я чуть не завопил. Кое-как высвободившись из его объятий, я вымученно улыбнулся и махнул рукой:

– Ну, идем же!..

– Прикажете построить команду? – спросил Тило, шустро двигаясь рядом со мной по трапу.

– В этом нет нужды. Лучше расскажи мне, в каком состоянии находится наш старый кораблик.

Тило замялся. Мы уже стояли на палубе – из приоткрывшихся люков поблескивали чьи-то любопытные глаза, где-то на полуюте орал кто-то из офицеров, требуя немедленно приготовить обед и сейчас, вот ну прямо сейчас, поднести его светлости рому.

– Судно в порядке, – решился наконец старый моряк. – Все, что было нужно, мы подлатали, подкрасили и обновили. Сбитую стеньгу заменили новой, такелаж частично перетянут. Боеприпасы загрузили сразу же, едва закончили с ремонтом.

– А машины? А уголь? – быстро спросил я.

– Машины протянули, как положено… а уголь – что ж, ваша милость, угля нет. Господин Иллари никаких распоряжений на этот счет не давал.

Я принял из рук какого-то боцмана золотую чарку с морским ромом, неторопливо набил свою трубку и внимательно посмотрел на Тило. Старик не проявлял никаких признаков беспокойства. Иллари и в самом деле не стал бы грузиться углем, не видя нужды держать судно в полной готовности к неожиданному выходу. Но я совершенно не представлял себе, чего мне следует ждать от неугомонной судьбы.

– Уголь загрузить полностью, – решил я. – Иллари я сам скажу… «Брин» должен быть готов выйти в море в течение двенадцати часов. Это реально?

– Ну, ведь пар-то нам с ходу не понадобится, верно? – вскинул брови старик. – А вся команда живет здесь же, в Альдовааре. Значит, часов за шесть, а то и того раньше – как скажете, ваша милость. Решать теперь вам…

Тило вздохнул и отвел глаза, глядя куда-то за горизонт. Я положил руку ему на плечо, залпом выпил ром и швырнул золотую чарку за борт.

– Пусть все будет так, как хотел он. Теперь это зависит только от нас.

Таверна «У плешивого кота», бордель на улице Плетельщиков, бродячий нотариус Каан, имеющий обыкновение пить ром в рыбном заведении на углу Крабовой и Золовкина проулка… Иллари хорошо подготовил меня к возможным казусам, заставив выучить все эти адреса наизусть – его «филины», не имевшие в столице своей привычной провинциальной власти, все же могли вытащить меня из будущих передряг. Если, говорил я себе, за меня не возьмется Тайная канцелярия его величества короля пеллийского… никто ни на земле, ни, пожалуй, на небе не знает, чем закончатся рискованные авантюры младшего графа Энгарда Дерица, мечтающего стать офицером Серебряного покоя. Королевская служба – вещь хорошая, да только вот опасно вплотную приближаться к тяжелым шторам, за которыми шуршат, как свившиеся в клубок змеи, мрачные тайны пеллийских дворцов…

Обо всем этом я в очередной раз думал в те минуты, когда наш наемный экипаж, перевалив через горбатый мостик, приближался к светящемуся огоньками вечернему Воэну. Рядом со мной, придерживая ногами пару объемистых кожаных баулов, дремал Бэрд. На нем был морской камзол и провинциального вида шляпа с позеленевшей от странствий пряжкой. Я выглядел так, как давно еще насоветовал мне Энгард, – небедный столичный парень, скорее всего из воинского рода, имеющий дело с морем и оснащенный на всякий случай парой дорогих новомодных пистолетов. Правда, со своим нездешним узким мечом я расставаться не захотел категорически… собственно, меч остался единственным напоминанием о лежащей за океаном родине, и я таскал его, невзирая на множество удивленных взглядов на улицах.

Я остановил возницу на площади перед старым храмиком с колоннами, пнул совсем разомлевшего от качки Бэрда и выпрыгнул на гладкую брусчатку. Мой компаньон бросил кучеру монету, поправил на себе шляпу и бодро подхватил наш багаж.

– Идем, – сказал я, нервно зевая.

– Ты мне, кстати, скажи, – пропыхтел за моей спиной Бэрд, – там, у вас, девками-то пользоваться можно?

– Спросишь у Дайниз, – отозвался я. – Здесь ты, в конце концов, не слуга, так что – наверное, можно.

– Хорошее дело, – заметил Бэрд.

Я хмыкнул и пожал плечами. Через пару минут, пройдя переулками, мы углубились в нашу тупиковую нору. Впереди, в конце туннеля из глухих стен, слабо светились, просвечивая через кованые прутья ворот, огоньки усадьбы.

Едва войдя в калитку, я сразу же заметил темный силуэт Энгарда, сидящего на веранде возле лампы с уютным красным абажуром. Рядом с ним виднелся тонкий профиль Дайниз. Я прошагал по выложенной камнем дорожке и, приблизившись на расстояние в пять шагов, громко щелкнул пальцами. Энгард резко повернул голову, и я понял, что он пьян.