Алексей Бессонов - Господин Посредник

– Значит, все наши сети оказались пустыми, – сказал он, со звоном застегивая пряжки саквояжа, – и мы по-прежнему сидим без почина. Зато теперь начнется переполох… а я даже не знаю, хорошо это сейчас или плохо?.. Сульфик и вся его банда… гм, разумеется, они свалят все на Братство. И конечно, они не получат никаких доказательств – об этом я позабочусь. И тогда они начнут искать предателя среди своих. И… что скажешь, старый?

– Скажу, что это не так уж и плохо. Тебе, собственно, что нужно? Раскрыть дворцовый заговор? Я думаю, что нет… тебе нужно сделать так, чтобы любые заговоры рассосались сами собой, и все текло прежним руслом. Вот и делай!..

– И поможет мне, конечно же, Висельник, – усмехнулся Каан, многозначительно поглядев на Энгарда. – Мне нужны доказательства, понимаешь ты или нет? Если у меня будут четкие, неопровержимые доказательства, я остановлю весь этот молебен раньше, чем они решат, что можно приступать к активным действиям. Я знаю, как и через кого мне шевелиться. А вот что нужно Висельнику, ты мне можешь сказать? Вообще хоть кто-нибудь мне это скажет? Сотню червонцев за версию, господа! Почему мы все молчим?

– Выкладывайте вашу сотнягу, нотариус, – вдруг прокашлялся Энгард. – Я знаю, что ему нужно.

– И что же? – скептически заулыбался в ответ Каан.

– Да то же самое, что и вам – доказательства. Хотя бы свидетельства – только такие, которые нельзя потом опротестовать!

Господин нотариус преисполнился сарказма.

– Может быть, – вкрадчиво начал он, – ваша милость пояснит мне, для чего, собственно, ему эти самые свидетельства? Не для того ли, чтобы потом, зажав заговорщиков в кулаке, потребовать свою долю в деле? Просто прекрасно, господа! С бароном Вилларо наши мошенники проиграть не могут по определению…

– Нет. – Энгард спокойно выдержал острый взгляд Каана и даже попытался улыбнуться своей порезанной щекой. – Я долго строил самые разные версии и не мог остановиться ни на одной из них. Я предполагал и то и другое – и ваш вариант, кстати, тоже: от Вилларо и впрямь можно ждать чего угодно, но за день до нашего отплытия один умный человечек нашептал кое-кому на ушко, что его превосходительство Советник Толлен стоит одной ногой в могиле – у него, видите ли, седая чахотка в последней стадии. Лекари дают ему от силы пару месяцев.

Каан чуть не подскочил на стуле.

– Толлен?! Это точно?

– Ну, – теперь язвителен стал граф, – я уж не знаю, почему разведка уважаемого Братства работает хуже, чем моя. Но это совершенно точно, уж вы поверьте мне. В подтверждение моих слов – вспомните, когда его последний раз видели на Ассамблее? А в Сенате? Уже месяц назад за него отчитывался кто-то из чинуш Канцелярии. Нет, господин нотариус, Толлен сейчас лежит в постели и харкает кровью.

– И вы думаете, что Вилларо нацелился на его место? – засомневался Каан.

– Нет, – помотал головой Дериц. – Виселица навсегда закрывает для него такой пост – его никогда не утвердит Сенат. А утвердит он скорее всего или Баарта, или кого-то из людей Внешнего Департамента. Но это уже не имеет никакого значения, потому что для Вилларо все эти имена – не более чем картонные фигурки. Раз Толлен отправляется в чертоги Князя Гудамы, исчезают непреодолимые прежде заслоны, которые отделяли Висельника от тех, кто принимает в Граде серьезные решения… от главного королевского казначея, от главного конюшего и еще нескольких хорошо известных нам лиц. Именно к ним Вилларо мечтает прийти с доказательствами заговора на руках. А уж потом – о, потом он и сам станет одним из таких «лиц» – придется им, бедным, потесниться, никуда не денешься, такие ценные люди на дороге не валяются.

Каан молча взялся за принесенное вино. Я слушал Энгарда, не совсем понимая детали его рассказа, но суть была мне ясна вполне – Вилларо готовится подняться на сияющие вершины дворцового Града, где правят невидимые для страны сановники, давно уже отобравшие реальную власть у не совсем вменяемого пеллийского государя. Ради того, чтобы оказаться там самым нужным, он роет носом, как свинья в поисках земляного ореха. Человек, который представит всем этим конюшим и казначеям какие-либо свидетельства, способные посадить на короткую цепь строптивых принцев, будет оценен по достоинству.

– И что же, – мрачно выдохнул нотариус, – вы предлагаете мне помочь Висельнику?

– Нет, – помотал головой Энгард. – Точнее, не совсем так… я, если хотите знать, пришел к вам за советом.

– Да какой же совет я могу вам дать, дорогой граф? Будь я проклят, я впервые вижу человека, который знает куда больше нас! Это, знаете ли, я должен просить вас о совете…

Энгард тяжело вздохнул. Оглянувшись – мне показалось, что он опасается, как бы нас не услышали, хотя уж здесь-то умели не слышать даже то, что слышно, – он нервно налил себе вина и спросил:

– Что мне делать?

– Вам? – в очередной раз изумился Каан. – Позвольте…

– Я не знаю, стоит ли мне докладывать Вилларо о произошедшем на острове. Я пришел сюда для того, чтобы решить – вместе с вами, – какую часть правды стоит донести до его ушей… да, я покажу ему головы убитых, но что мне ему говорить? Именно это я и хотел у вас спросить.

– Вот это вопрос, – хмыкнул Иллари. – Я предлагаю вам вернуться к истокам ваших предположений. Откуда все началось, Каан? Маттер рассказывал мне, но я так и не понял, с каких ручьев приплыли слухи про святош?

– Мы с Лоалла просто сопоставили кое-какие факты, – с готовностью отозвался Каан. – Иногда это и у нас получается… Решив, что мы на верном пути, я дал команду искать, и что же ты думаешь – на следующее же утро ко мне привели одного маклера, только что вернувшегося из поездки на север. Попутно он навестил и Стаален, где имел разговор с настоятелем Янвицем. Тот долго и путано рассказывал о каких-то пожертвованиях, которые могут поступить в связи с храмовыми празднествами, а монастырь, дескать, нуждается в наличных… дальше – все просто. Такео, как ожидалось, шел из Машибута с грузом ценностей, мы прикинули что к чему – и вот.

Он пнул ногой стоящий под столиком сундучок и раздраженно потянулся к давно остывшей трубке.

– Я хотел бы знать, что мне говорить Вилларо про эти самые ценности, – озабоченно заерзал Энгард. – Как я объясню…

– А ничего не говорить, – вмешался я. – Свидетели у нас остались? Нет, все мертвы. Конечно, когда Сульфик и прочие поймут, что Такео исчез вместе со всем барахлом, они примутся искать и его, и товар, но нам-то что? Мы товара в глаза не видели. Кто видел? Ты видел? Я лично про него знать не знаю. Мы шли по следу Такео и его банды, да опоздали, застав их в разгаре схватки с местными бандюгами. Спасти никого не удалось…

– Может, просто сказать, что нашли уже одни трупы? – предположил Каан.