Брендон Сандерсон - Давший клятву [litres]

Он ухмыльнулся:

– Вражда пообещал мне нечто грандиозное и сдержал слово. С честью.

– До сих пор притворяешься, будто имеешь представление о чести?

– Все, что я делаю, – во имя чести. – Амарам взмахнул единственным клинком, вынуждая Каладина увернуться. – Это из-за чести я стал искать возможность возвращения Вестников, сил и нашего бога.

– Чтобы присоединиться к другой стороне?!

Позади Амарама сверкнула молния, породив красный свет и длинные тени, и он снова призвал второй клинок.

– Вражда показал мне, кем стали Вестники. Мы потратили годы, пытаясь заставить их вернуться. Но они все это время были здесь. Они нас бросили, копейщик!

Амарам осторожно обходил Каладина, выставив два клинка.

«Он ждет, когда Сплавленные вернутся и помогут, – догадался Каладин. – Вот почему сейчас он осторожничает».

– Однажды я испытал боль, – продолжил Амарам. – Ты знал об этом? После того как мне пришлось убить твой отряд, мне… было больно. Пока я не понял. В этом не было моей вины. – Цвет его глаз сделался более насыщенным, кипящим темно-красным. – Я ни в чем не виноват.

Каладин атаковал, но, к сожалению, он с трудом понимал, с чем столкнулся. Земля пошла волнами и стала жидкой, и он едва снова не увяз. Когда Амарам замахнулся обоими клинками сразу, его руки оставили за собой огненный след. Каким-то образом он на краткий миг воспламенил сам воздух.

Кэл парировал один клинок, потом второй, но ему не удавалось приблизиться, чтобы атаковать. Амарам был быстрым и жестоким, и Сияющий не смел коснуться земли, где его ноги могли застрять в жидком камне. После еще нескольких столкновений пришлось отступить.

– Тебя превзошли, копейщик, – заявил Амарам. – Сдавайся и убеди защитников города сложить оружие. Это к лучшему. Пусть сегодня больше никто не умрет. Позволь мне быть милостивым.

– Как ты был милостив к моим друзьям? Как ты был милостив ко мне, когда заклеймил меня?

– Я оставил тебя в живых, пощадил!

– Попытка успокоить совесть. – Каладин скрестил оружие с великим князем. – Неудачная попытка.

– Каладин, это ведь я сотворил тебя! – Красные глаза Амарама заставили вспыхнуть кристаллы, обрамляющие его лицо. – Это я наделил тебя гранитной волей, осанкой воина. И потому человек, которым ты стал, – это мой дар!

– Дар, который стоил всех, кого я любил?

– А какая тебе разница? Я сделал тебя сильным! Твои люди умерли во имя битвы, чтобы оружие досталось сильнейшему. Любой на моем месте поступил бы так же, включая самого Далинара.

– Разве ты не сказал мне, что забыл про эту скорбь?

– Да! Я превозмог чувство вины!

– Тогда почему тебе все еще больно?

Амарам… вздрогнул.

– Убийца, – процедил Каладин. – Амарам, ты переметнулся на другую сторону, чтобы найти мир. Но у тебя его никогда не будет. Он никогда тебе его не даст!

Амарам взревел и замахнулся обоими осколочными клинками. Каладин стремительно направил плетение к небу, а потом – когда Амарам проскочил под ним – развернулся и снова спустился, чтобы нанести мощный удар. В ответ на беззвучный приказ Сил превратилась в молот, и Каладин, держа оружие двумя руками, обрушил его на спину доспеха Амарама.

Кираса – она была цельной – взорвалась с неожиданной силой, и Каладина отшвырнуло назад, на камни. У него над головой сверкали молнии и грохотал гром. Они были полностью в тени Бури бурь, и от этого Кэл испытал еще больший ужас, когда увидел, что случилось с Амарамом.

Грудная клетка великого князя целиком провалилась внутрь. Не было ни ребер, ни органов. Вместо них в грудной полости пульсировал большой фиолетовый кристалл, обросший темными венами. Если Амарам и носил под броней мундир или поддоспешник, тот был поглощен.

Он повернулся к Каладину, демонстрируя самосвет, заменивший сердце и легкие и излучающий темный свет Вражды.

– Все, что я сделал, – провозгласил Амарам, моргая красными глазами, – я сделал ради Алеткара. Я патриот!

– Если это правда, – прошептал Каладин, – почему же тебе все еще больно?

Амарам закричал и бросился на него.

Каладин поднял Сил, которая превратилась в осколочный клинок.

– То, что я делаю сегодня, я делаю ради людей, которых ты убил. Я стал таким из-за них.

– Это я тебя создал! Я тебя выковал! – Амарам прыгнул на Каладина, оторвался от земли и завис в воздухе.

И тем самым оказался во владениях ветробегуна.

Каладин бросился в атаку. Великий князь замахнулся клинком, но сами ветра закружились вокруг Благословенного Бурей, и он предвосхитил атаку. Сияющий бросил плетение в сторону, едва увернувшись от одного клинка. Спрены ветра пронеслись мимо, когда Кэл разминулся с другим клинком всего лишь на волос.

Сил в руках ветробегуна стала копьем, которое безупречно вторило его движениям. Он развернулся и вонзил ее в самосвет, заменивший сердце Амарама. Аметист треснул, и Амарам как будто споткнулся на лету – а потом рухнул на землю.

Два осколочных клинка превратились в туман, примерно на полдороге великого князя к земле.

Каладин подплыл к Амараму, разметавшемуся на камне.

– На битву идут десять копий, – прошептал мостовик, – и девять приходят в негодность. Неужто война выковала то, которое осталось? Нет, Амарам. Война всего лишь помогла определить то копье, которое не сломается.

Амарам поднялся на колени, по-звериному завывая и хватаясь за мерцающий самосвет в груди, который наконец погас.

«Каладин!» – раздался мысленный крик Сил.

Кэл едва увернулся от двух Сплавленных, чьи копья едва не ударили его в грудь. Еще двое нагрянули слева, один справа. Шестой тащил назад громилу, которого они спасли из плетения Каладина.

Они привели подкрепление. Похоже, Сплавленные поняли, что лучший способ остановить Далинара – это устранить с поля боя Каладина.

Ренарин, тяжело дыша, наблюдал за тем, как рухнул громолом. При падении монстр разрушил несколько домов, но зато лишился руки. Тварь протянула к ним уцелевшую конечность, испустив жалобный вопль. Ренарин и его напарник, тайленский осколочник, отсекли ей обе ноги у колен.

Тайленец приблизился, громко топая, и осторожно похлопал его по спине рукой в латной перчатке.

– Очень хорошая драка.

– Я просто отвлекал его, пока ты резал ему ноги по частям.

– Ты справился, – одобрил тайленец. Он кивнул на громолома, который поднялся на колени, а потом упал. – Как его прикончить?

Оно испугается тебя! – убеждал Глис изнутри Ренарина. – Оно уйдет. Сделай так, чтобы оно ушло .

– Посмотрим, что у меня получится.

Ренарин потом осторожно пересек улицу и поднялся на один уровень, чтобы лучше рассмотреть голову громолома.

– Итак… Глис? – спросил он. – Что мне делать?

Свет. Воспользуйся светом и заставь его уйти .